Чтение 24–й страницы книги ~Уилт~

-- Значит, я ошибся, -- огрызнулся Гаскелл. -- Это не рулевое
управление. Винт сломался. Наверное, на него что-нибудь намоталось.

-- Например?

-- Например водоросли.

-- Почему же ты не спустишься и не посмотришь?

-- В этих очках? -- спросил Гаскелл. -- Я ж ничего не увижу.

-- Ты же знаешь, я плавать не умею, -- сказала Салли. -- Из-за ноги.

-- Я умею плавать, -- сказала Ева.

-- Мы обвяжем вас веревкой, вы не утонете, -- обнадежил ее Гаскелл. --
Нужно только нырнуть и пощупать, нет ли там чего внизу.

-- Мы знаем, что там внизу, -- съехидничала Салли. -- Грязь.

-- Вокруг винта, -- уточнил Гаскелл. -- И если там что есть, то надо
снять.

Ева спустилась в каюту и надела бикини.

-- Честно. Гаскелл, иногда я думаю, что ты это нарочно делаешь. Сначала
рулевое управление, теперь винт.

-- Ну, надо все проверить. Мы не можем стоять и прохлаждаться, --
Гаскелл был явно раздражен. -- Мне завтра утром надо быть в лаборатории.

-- Об этом раньше надо было думать, -- возразила Салли. -- Теперь нам
только не хватает проклятого Альбатроса10.

-- По мне, так у нас уже есть один, -- продолжал злиться Гаскелл. В
этот момент Ева вышла из каюты, надевая купальную шапочку.

-- Где веревка? -- спросила она.

Заглянув в ящик, Гаскелл вытащил веревку и обвязал ею Евину талию. Ева
перелезла через борт и плюхнулась в воду.

-- Какая холодная! -- взвизгнула она.

-- Это из-за Гольфстрима, -- объяснил Гаскелл. -- Он сюда не доходит.

Ева немножко проплыла и встала на ноги.

-- Здесь ужасно мелко и полно ила.

Держась за веревку, она обошла катер и стала шарить под кормой.

-- Я ничего не нахожу, -- крикнула она.

-- Должно быть, подальше, -- подсказал Гаскелл, глядя на нее. Ева
погрузила голову в воду и нащупала руль.

-- Это руль, -- объяснил Гаскелл.

-- Разумеется, -- ответила Ева. -- Сама вижу, я же не дурочка.

Она снова исчезла под катером. На этот раз она нашла винт, но на нем
ничего не было.

-- Здесь просто очень много ила. вот и все, -- подтвердила она,
вынырнув. -- Грязь вдоль всего корпуса.

-- Ничего удивительного,-- заметил Гаскелл. -- Мы ведь и застряли в
грязи.

Ева снова нырнула, но и на валу ничего не обнаружила.

-- Что я тебе говорила, -- сказала Салли, когда они подняли Еву на
борт. -- Ты заставил ее туда лезть, просто чтобы посмотреть на нее в
пластиковом бикини и в грязи. Иди сюда, крошка Боттичелли, Салли тебя
помоет.

-- О, Господи, -- вздохнул Гаскелл. -- Пенис, встающий из волн. -- Он
вернулся к двигателю. Может, забились шланги подачи горючего? Не похоже, но
стоит попытаться. Не могут же они торчать в этой грязи вечно.

На верхней палубе Салли поливала Еву из шланга.

-- Теперь нижнюю половину, дорогая, -- сказала она, развязывая шнурок.

-- Салли, не надо, Салли.

-- Губки-крошки.

-- Салли, вы просто невозможны.

Гаскелл сражался с гаечным ключом. Вся эта касательная терапия начинала
на него действовать. И бикини тоже.

Тем временем директор техучилища изо всех сил старался умиротворить
комиссию по образованию, которая требовала полного расследования практики
найма на работу на отделении гуманитарных наук.

-- Позвольте мне пояснить,-- сказал он, набравшись терпения и оглядывая
членов комиссии, представляющих деловые и общественные круги. -- В Указе
1944 года об образовании сказано, что ученики должны освобождаться от своей
основной работы и посещать дневные лекции в техучилище...

-- Мы это знаем, -- сказал строительный подрядчик, -- как я то, что это
пустая трата времени и денег. Стране было бы куда полезней, если бы им
разрешили заниматься своим делом.

-- Лекции, которые они посещают, -- продолжил директор, не дожидаясь,
когда вмешается какой-нибудь общественно-сознательный член комиссии, --
профессионально ориентированы. Все, за исключением одного часа, одного
обязательного часа, отведенного на гуманитарные науки. Основная трудность с
гуманитарными науками в том, что никто толком не знает, что это такое.

-- Гуманитарное образование означает, -- вмешалась миссис Чэттервей,
которая считала себя сторонницей прогрессивного образования, и выступая в
этой роли, сделала немало, чтобы повысить уровень безграмотности в
нескольких дотоле вполне благополучных начальных школах, -- привитие
социально обездоленным подросткам, прочных гуманитарных взглядов и развитие
их культурного кругозора...

-- Это означает, что их следует научить читать и писать, -- сказал
директор фирмы. -- Какая польза от рабочих, не умеющих прочесть инструкцию.

-- Это означает все, что заблагорассудится, -- поспешно сказал директор
училища. -- Теперь, если перед вами стоит задача найти преподавателей,
согласных провести свою жизнь в классе с газовщиками, штукатурами или
наборщиками, которые вообще не понимают, чего ради они там оказались, при
этом обучая их предмету, которого, строго говоря, не существует в природе,
вы не можете себе позволить быть слишком разборчивым в выборе сотрудников. В
этом суть проблемы.

Комиссия взирала на него с сомнением.

-- Не хотите ли вы сказать, что преподаватели гуманитарного отделения
не являются творческими личностями, преданными своему делу? -- воинственно
спросила миссис Чэттервей.

-- Ни в коем случае, -- ответил директор. -- Я совсем не то хотел
сказать. Я хотел лишь заметить, что на гуманитарном отделении работают не
такие люди, как на других. Они всегда со странностями: или после того, как
поработают какое-то время, или уже тогда, когда еще только приходят к нам.
Это, так сказать, свойственно профессии.

-- Но они все высококвалифицированные специалисты. -- сказала миссис
Чэттервей. -- У всех научные степени.

-- Совершенно верно. Как вы правильно говорите, у всех научные степени.
Они все высококвалифицированные преподаватели, но стрессы, которым они
подвержены, оставляют свой отпечаток. Давайте скажем так. Заставьте
специалиста по пересадке сердца всю жизнь обрубать собакам хвосты, и
посмотрите, что с ним будет через десять лет. Аналогия очень точная,
поверьте мне, очень точная.

-- Ну, единственное, что я хотел бы заметить, -- запротестовал
строительный подрядчик,-- так это то, что не все преподаватели гуманитарных
наук кончают тем, что хоронят своих убитых жен на дне ям под сваи.

-- А я, -- возразив директор, -- я чрезвычайно удивлен,, что среди них
таких не большинство.

Собрание закончилось, так и не приняв никакого решения.

11

Сероватый рассвет уже занимался над Восточной Англией, а Уилт все
сидел в комнате для допросов в полицейском участке, полностью изолированный
от внешнего мира. Он находился в совершенно спартанской обстановке,
состоявшей из стола, четырех стульев, детектива в ранге сержанта и лампы
дневного света, которая слегка жужжала под потолком. Окна отсутствовали,
только бледно-зеленые стены и дверь, через которую постоянно входили и
выходили люди и через которую дважды по нужде выходил и Уилт в сопровождении
констебля. В полночь инспектор Флинт пошел спать и его сменил другой
детектив, сержант Ятц, который сразу заявил, что намерен начать все с
начала.

-- С какого начала? -- поинтересовался Уилт.

-- С самого начала.

-- Бог создал небо и землю и всех...

-- Кончайте умничать, -- сказал сержант.

-- Ну вот, -- заметил Уилт с удовлетворением, -- здесь мы сталкиваемся
с неортодоксальным случаем использования слова "ум".

-- Вы про что?

-- Умничать. Это жаргон, но это хороший жаргон, с умной точки зрения,
если вы понимаете, что я хочу сказать.

Сержант повнимательней к нему пригляделся.

-- Это звуконепроницаемая комната, -- заметил он наконец.

-- Я обратил на это внимание, -- сказал Уилт.

-- Человек может орать здесь до потери сознания, и никому снаружи
ничего на ум не придет.

-- Ум? -- переспросил Уилт с сомнением. -- Ум и знание это не одно и то
же. Кому-нибудь снаружи может не прийти в голову, что...

-- Заткнись, -- сказал сержант Ятц.

Уилт вздохнул.

-- Если бы вы дали мне немного поспать...

-- Поспишь после того, как расскажешь, почему ты убил свою жену и как
ты ее убил.

-- Полагаю, бесполезно говорить, что я ее не убивал.

Сержант покачал головой.

-- Абсолютно, -- сказал он. -- Мы знаем, что ты ее убил. Ты знаешь, что
ты ее убил. Мы знаем, где она. И мы ее оттуда достанем. Мы знаем, что ты ее
туда засунул. Ты сам в этом признался.

-- Я повторяю, что я бросил надувную...