Чтение 24–й страницы книги ~Время Оно~

закрутились в столоб и вынеслись к дороге. Когда листья опали, на их месте
оказался седьмой Симеон, и на вид он действительно был много моложе
братьев-однобрюшников. В руках скоропостижный гонец держал немалый бочонок.

- Быстро ты нынче обернулся, - поощрил гонца Столпник. - Не то что в
прошлый раз.

- А за смертью вы его посылать не пробовали? - проникновенно спросил
Жихарь.

Пришлось доставать свои припасы и братски делиться с семью Симеонами. А
пили прямо из бочонка - через край.

- Вы мне, братья Симеоны, вот что скажите, - начал Жихарь, сыто откидываясь
к дубовому стволу. - Во-он там должна быть деревня. Знаете ее?

Симеоны сразу как-то притихли, да что Симеоны - листья на деревьях
перестали трепетать, птицы свистом подавились. Братья переглядывались
опасливо промежду собой, делали пальцами знаки, отгоняющие всякую нечисть.

- Э-э, господин Жихарь, - провещался наконец Столпник. - Нет там никакой
деревни, и ходить туда нельзя.

- Как это - нет деревни? Куда же она делась? Ну поморочили меня там два
года назад, а других и вовсе не морочили...

- Нельзя туда, - повторил Столпник. - Вон Живая Нога туда бегал, так насилу
вернулся.

- Он у вас, я гляжу, всякий раз насилу возвращается, - сказал Жихарь.

- Дяденька, - сказал Симеон Живая Нога. - Меня там чуть навсегда не
приковало - и не по причине скороспешности. Там Недвижное Царство.

- Ну-ка расскажи толком, - потребовал богатырь.

- Толком он не может, - заступился за гонца Симеон Замерзавец. - Он, когда
вспоминает, только плакать да икать способен - так уж крепко напугался.
Добычу там, верно, можно взять богатую, да вот не унести... Старшой, покажи
ему гусли-самогуды! Оттуда добыто...

Столпник с неудовольствием посмотрел на брата, потом крякнул и достал из
лыковой торбы гусли-самогуды.

Ничем они не напоминали настоящие гусли. Не было на них ни струн, ни
колков, да и пустоты внутри не было. Плоский продолговатый ящик с
закругленными краями, с ручкой, чтобы носить, и с непонятными надписями и
приспособлениями.

- Поначалу-то они здорово играли, - сказал Столпник. - За десяток
скоморохов старались. А теперь то ли оголодали, то ли что...

Он положил ящик на землю и нажал корявым пальцем блестящий, как из
полированного серебра, выступ. Внутри самогудов что-то действительно
загудело, и страшный низкий голос, безобразно, словно варкалап, растягивая
слова, сообщил:

- А-а ты-ы-ы тако-о-ой холо-о-одны-ы-й, ка-ак а-ай...- И замолк.

- Совсем наша бабочка обезголосела, - сказал Столпник. - Раньше пела
складно, душевно, а нынче, видно, охрипла. Да и то сказать - ночуем под
открытым небом, на холоде. Мы ее оттуда по-всякому выманивали - нейдет.

- Пока хорошо пела, надо было эти гусли какому-нибудь князю загнать за
хорошую цену, - сварливо сказал Ветродуй. Весь воздух из него уже вышел. -
Так нет, не дали - сами потешимся, сами потешимся... Вот и дотешились -
впору выбросить.

- И много там таких диковин? - спросил Жихарь.

- Хватает, - боязливо сказал Живая Нога.

ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ

День наступил только у нас. На Западе продолжалась ночь...

Юрий Олеша

...На том месте, где в прежней деревне стояли ворота, поднимались густые
заросли шиповника. Самое время было ему цвести, и дух вокруг стоял
неимоверный и дурманящий. Богатырь не поленился обойти заросли кругом.
Кустарник стоял стеной, и не было в этой стене ни проходов, ни проломов, ни
прорубов.

Жихарь хотел было снова обратиться к батюшке бору за подмогой, но не
решился, потому что понял - к обычному лесу этот шиповник никакого
отношения не имеет. Не просто так он здесь вырос: то ли обитатели бывшей
деревни сами ото всех загородились, то ли проходил этой дорогой премудрый
чародей и в мгновение ока вырастил колючую ограду, чтобы люди туда не
совались себе на пагубу.

Богатырь и другой раз не поленился обойти заросли, покуда не наткнулся на
сухостойную сосну. Иголки на сосне, которые еще не осыпались, были рыжими.

"Жалко, что никто из Симеонов на силача не обучался, - подумал он. - Вдвоем
бы мы легче управились..."

Он вздохнул и уперся плечом в ствол. Солнце уже вытопило из мертвого дерева
последние капли смолы, и паутинки из плетеной рубахи прилипали к золотистым
потекам. Богатырь толкал ствол и понимал, что нужно все сделать быстро,
пока сила не ушла, - подкрепляться больше нечем. Столько еды зря перевел на
шайку Симеонов! А с другой стороны, людской закон соблюл...

Засохшая сосна, видно, тоже поняла это: она заскрипела, зашаталась, вот уже
и толстые корявые корни вышли из земли... Богатырь оставил ствол, ухватился
за корни руками, как пахарь за сошники, громко зарычал и закричал, чтобы
сподручней было, и дерево, словно убоявшись его голоса, выворотилось из
земли, тяжко пав на живую изгородь. Шиповник рос плотно, и верхушка сосны
легла точно на него, не провалившись до земли, чего Жихарь опасался.

Дело было сделано. Богатырь посмотрел на вымазанные землей и смолой руки,
подпрыгнул, вскочил на ствол и побежал по нему легко и ловко, словно
белочка какая.

"Чуть-чуть сосны не хватило, спрыгну - вся спина в шипишинах будет", -
подумал он и все-таки спрыгнул, оказавшись внутри колючего круга. Паутинная
рубаха не подвела, а штаны зато порвались во многих местах - эх, не надо
было русалку-рукодельницу проигрывать! Да кто же знал?

Перед ним лежала поляна - обычная поляна, только за шиповником было начало
лета, а здесь - начало осени. Вокруг поляны шла другая ограда - железная,
хозяин не пожалел дорогого металла. Концы прутьев ограды венчались как бы
наконечниками копий, перелезать через нее было опасно: рука сорвется, и
повиснешь, напоровшись... Если есть ограда, то должны быть и ворота... У
ворот стояли несколько самобеглых повозок - Жихарю с Яр-Туром уже
доводилось видеть подобные в той жуткой стране, куда завел их оскорбленный
леший. Но вот именно что подобные - на тех-то, маленьких и кургузых, ездили
стражники-менты, а на этих, сразу видно, - цари, короли, богдыханы и
магараджи. Здешние, понятно. Повозки были разноцветные, длинные, ярко
блестели на солнце лоснящимися боками и колесными спицами. Ворота были
открыты, и Жихарь, не без опаски, вошел. Потом поглядел налево...

На него, вытянув руки, летел здоровенный бритый мужик в чудной одежде - но
и одежду такую богатырю уже довелось видеть и даже покупать.

Жихарь поднырнул под охранника и тут же выругал себя за трусость и
невнимательность - мужик летел не трогаясь с места, он застыл в прыжке. Вот
почему Недвижное Царство...

Справа тоже был охранник, он стоял широко расставив ноги, а в вытянутых
руках держал также знакомую Жихарю дыробойную снасть. Черная дырка смотрела
богатырю прямо в лоб, а приглядевшись, он увидел, что в воздухе висит
маленький востроносый кусочек металла.

Удивления и размышления следовало оставить на потом. "Поступи, как сердце
подскажет, - учил ночью Беломор, - а что останется - то и твое".

Стерегли здешнее хозяйство не только люди, но и собаки - тяжелые, черные с
подпалинами, мордастые, с отвисшими брылами, навсегда поперхнувшиеся лаем,
а одна даже словно бы вцепилась зубами в чью-то ногу. Кто-то незваный
входил сюда до него.

Под ногами стелилась выложенная разноцветным булыжником тропинка. Жихарь
пошел вперед. Здесь тоже росли кусты - но не дикие, а ровно подстриженные.
Богатырь ждал, что за поворотом покажется огромный дворец. Но вместо дворца
он увидел дом - правда, очень большой и с огромными окнами, белый, легкий,
веселый. На лужайке перед домом расставлены были небольшие столы и стулья с
гнутыми подлокотниками, а за столами сидели люди.

Люди были как на подбор - что мужики, что бабы. Только что одежда странная,
но зато яркая, нарядная и, по всему видно, дорогая. Мужики в большинстве
своем одеты были в короткие малиновые кафтанчики с отворотами, на шее у
каждого висела толстенная золотая цепь. Мужики толковали друг с другом,
каким-то странным образом растопырив пальцы, только губы не шевелились и
звука не было никакого. У некоторых волосы сзади собраны были в косичку -
богатырь в свое время тоже носил такую.

Кто-то подносил ко рту хрустальную рюмку, наполненную золотистой
пузырящейся брагой, кто-то обгладывал гусиную ножку, кто-то стягивал зубами
кусочки мяса с коротеньких вертелов. Богатырь сглотнул слюну.

А когда стал разглядывать женщин, слюны вышло еще больше. Молодые крепкие
девки в коротких штанцах и расстегнутых рубахах - все добро наружу. Девки
сидели у мужиков на коленях, дули брагу, сплетничали по закуткам. Столько
голого загорелого тела зараз Жихарь не видал даже в гостях у Раджи Капура.

Тут же, на поляне, стояли на тонких ножках жестяные поддоны с тлеющим
угольем - там жарилось мясо на вертелах.

Несколько молодых людей в сторонке плясали, когда застигло их внезапное
оцепенение, отчего выглядели теперь нелепо и даже смешно.

Жихарь ходил от стола к столу, разглядывал диковинную посуду, любовался
неведомой едой. Только трогать ничего не трогал, потому что чувствовал -
нельзя. Козленочком станешь...

Да, есть в мире вещи и подиковиннее кукушечьего гнезда. Например, пруд с
голубой водой - и дно его, и края были выложены полированными каменными
плитками. Почти голый парень в какой-то пестрой повязочке на бедрах даже
нырнул в этот пруд с разбегу - да так и застыл по пояс в воде, и воздушные
пузыри вокруг его тела тоже застыли...

Все эти люди были гости, а вот и хозяева - за длинным столом у самого
крыльца. Главный тут, конечно, вот этот седой, носатый, в белой рубашке,
перехваченной у горла лентою в горошек, завязанной в виде бабочки. В руке у