Чтение 24–й страницы книги ~Там, где нас нет~

- Что ж ты раньше молчал! - ахнул Жихарь. - Ну-ка, надо вернуться и
спросить наверняка.

- Дурная примета, - покачал головой Яр-Тур.

- А мы сделаем вид, будто что-то забыли, - схитрил Жихарь.

И они сделали несколько шагов за поворот и оказались на пустынном берегу
круглого озера. В озере отражался блаженный Нестьград - высокие избы
светились не стареющими и не темнеющими бревнами, уютный княжеский терем,
высоченные рога у входа в храм Бугая, где спящий отшельник держал своим
сном мироздание. Отражаться-то он отражался, а вот на земле-то его не было.
Адамычи бродили вниз головой по опрокинутым улицам и не обращали на
пораженных странников ни малейшего внимания.

- Вот тебе и Нестьград, - выдохнул Жихарь. - Не зря, значит, Китоврас его
по-своему Утопией называл. Утопия и есть.

ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ

Прогудели три гудочка,
Все с работы идут,
А чекисты в это время
На облаву идут.
В этой маленькой облаве
Пантелеев пропал.
Окруженный мусорами,
Он в лягавку шагал.

Песня

Отдохнувшие ноги топали бодро, в звоне доспехов обнаружились даже какая-то
веселость и бесшабашность. Если на обочине показывалась нарядная шляпка
мухомора, петух обязательно слетал с Жихарева шлема и срезал гриб косой -
были у него, видно, с этой отравой какие-то счеты.

- Сколько же нам идти, сэр брат? - размышлял Принц.

- Сорок дней и сорок ночей, - не раздумывая, ответил Жихарь.

- А потом?

- А потом далее тронемся! - захохотал богатырь.

Яр-Тур призадумался.

- Никак не могу определить, сэр Джихар, - сказал он, - когда вы шутите, а
когда говорите всерьез, и оттого не знаю - обижаться мне или нет.

- Не обижаться, - посоветовал Жихарь. - На дураков не обижаются.

- А разве вы... это самое?

- А как же, дуракам - счастье. Ведь богам тоже обидно, если кто-то умнее
их. Старый Беломор мне так и сказал: посылал, мол, я в эту дорогу многих
умников, только все они на пути стали задумываться - куда, зачем, почему. И
все пропали. Соломон-то Что говорит? "В многой мудрости многая печаль".
То-то он и шляется по свету вроде нас, да еще босиком...

- Да, к слову, - припомнил Яр-Тур. - Я все как-то не решался напрямик
спросить у самого сэра Соломона, все же он пожилой человек и тем более
царь, я боялся показаться неучтивым...

- Выкладывай, выкладывай, - сказал Жи-харь. - Передо мной-то чего крутить?

- Разумеется, я проникся к нему уважением, равно как и к сэру Китоврасу, но
меня смущает одно обстоятельство. На первый взгляд это мелочь, недостойная
внимания, но когда вдумаешься...

- Мечом ты шустрее орудуешь, - сказал Жихарь.

- Да я, сэр брат, попросту хочу обратить ваше внимание, что царь Соломон
жил и царствовал еще в незапамятные времена - и вот мы с ним делим тяготы
похода и пожинаем плоды гостеприимства. Не странно ли это? Да и
кентавросов, по слухам, давным-давно истребил перебравший хмельного добрый
сэр Геракл...

- Дерьма-то! - отмахнулся богатырь. - Вот еще нашел заботушку! Во-первых,
для того мы с тобой и пошли в поход, чтобы всякому жить в свое время.
Во-вторых, когда бы ни жил - лишь бы человек хороший был... Да ведь не
покойники же они, не умруны: пьют, едят, смеются, спят. Ты, брат, живого
мертвеца еще не видел?

- Вот эта самая рука, - помахал упомянутым членом Принц, - исторгла останки
загробной жизни из четырех и более вурдалаков!

- Вот видишь! - нашелся Жихарь. - Значит, сам должен понимать. Они вообще
долго живут. Соломон, тот, наверное, особую настойку принимает, да и нам не
мешает освежиться...

Такое рассуждение Жихаря повергло Яр-Тура в растерянность, и он безо всяких
выставил флягу.

Освежились как следует на ходу.

- А что, сэр брат, - оживился Яр-Тур. - О какой опасности предупреждал нас
этот забавный здоровяк без штанов?

- Насчет лешего. У вас что, в лесах никого не водится?

- В лесах водится всякое, сэр Джихар, простолюдины ходят в чащу с большой
опаской, но к лицу ли воителю остерегаться простой лесной нечисти? К тому
же мы с ног до головы в железе.

- А хотя бы и в железе. Леший - начальник над всеми деревьями и зверями,
без его разрешения в лес и заходить не стоит. Но мы идем себе по дороге, и
ладно. Леший... Он перед зимой-то, знаешь, как бесится? Ой-ой!

- И на кого же он похож?

- Это трудно сказать. То он ростом с траву, то высотой с сосну, а обычно -
простой мужичок, только кафтан у него запахнут на правую сторону и обутка
обута наоборот. Глаза горят зеленым огнем. Встречному старается прикинуться
человеком, но легко его разоблачить, когда глянешь через правое ухо коня.
Да мы, на беду, пешие...

- Вы боитесь его, сэр Джихар? - засмеялся Принц и погрозил богатырю
пальцем. Лицо у Яр-Тура было все в красных пятнах.

"Пить-то не обучен", - вздохнул Жихарь, а вслух заорал:

- Кто? Это я-то? Лешего-то? Мохноногого? Боюсь?

- Похоже на то, сэр брат! - развел руками Принц.

- Вот как я его боюсь! - С этими боевыми словами Жихарь сошел на обочину и
давай рубить мечом сосну. Так деревья не валят, и меч скоро завязился в
стволе, еле вытащили вдвоем. - Вот как я его боюсь!

Будимир на шлеме предупреждающе затопал лапами.

- Ты тихо там сиди, пока везут! - прикрикнул Жихарь. - Много вас таких,
любителей на голову сесть! Топором, конечно, сподручнее, - обратился он к
Принцу. - Я к топору да лесу привык с малых лет, знаю все законы. Бывало,
уйду на деляну - полдня пути, навалю стволов сто или больше и домой, в
избушку к Коту и Дрозду. А топор, чтобы лишней тяжести не таскать, ка-ак
кину вперед себя! Прихожу - он над дверью торчит...

- А вы не боялись, сэр Джихар, зарубить таким образом своих приятелей?

- Так они в избе под лавку забились, наперед знают, что старший братец
возвращается...

- Удивительно, - сказал Яр-Тур. - Раньше вы утверждали, что эти Кот и Дрозд
вас воспитали и взлелеяли...

- Так ведь в жизни-то всякое бывает! - не растерялся богатырь.

- Это верно, - вздохнул Принц. - Помнится, мне мой наставник тоже как-то
велел натаскать побольше воды, так поверите ли, что самая обыкновенная
метла при надлежащем заклинании...

Принц умолк, остановился и поднял что-то с обочины.

- Подкова, что ли? - обрадовался Жихарь. Яр-Тур протянул открытую ладонь.
На ней лежал осколок зеленого стекла. Жихарь взял осколок и посмотрел на
свет. Стекло было такое чистое и прозрачное, словно и не стекло, а смарагд.

- А вон еще, - указал Принц. - Должно быть, здесь проходил богатый обоз.
Как вы думаете, это серебро?

Он поднял и показал богатырю тоненький сморщенный листочек, с виду и
вправду серебристый.

Жихарь не поленился опуститься на четвереньки и внимательно оглядеть
дорожную пыль.

- Чудной какой-то обоз, - сказал он. - Телеги-то, видно, волоком тащили -
дорога не ископычена. А колеса, колеса!

Следы колес были шириной в добрую пядь, к тому же покрыты узором в елочку.

- А это что такое?

На сей раз в руке у Принца была белая палочка, мягкая, словно из бересты,
обугленная с одного конца, набитая мелкой сухой травой с противным запахом.

- Ну, это волхвы жертвенный дым воскуряли! - определил Жихарь, а сам
подумал: "Кабы так!" Он уже сообразил, что начали сбываться предостережения
возможного шурина, но виду показывать не хотел, потому что вино внутри было
очень крепкое и бесстрашное. - Выбрось эту дрянь, да пойдем себе дальше, -
посоветовал он побратиму. - Или, может, боязно?

- Другому бы дорого стоили эти слова, - сказал Принц, выкинул странные
находки и догнал богатыря. Они шагали плечом к плечу и вовсе не обращали
внимания на то, что петух Будимир тревожно, по-орлиному клекочет...

Вокруг становилось все хуже и хуже. Вот уже и сосенки начали расти не как
попало, а ровными рядами, и небо внезапно потемнело, из полуденного
сделалось вечерним, и среди деревьев замелькали подозрительные по яркости
огоньки. "Посмотрим, кто первый повернет!" - подбадривал себя Жихарь и
вдруг споткнулся - в ногу что-то пребольно кольнуло.

- Пожалел добрых сапог, старый сквалыга, - пожаловался Жихарь, остановился
и подогнул ногу, чтобы посмотреть, велик ли обуви урон.

На него глянула босая ступня, а в руке остались истлевшие кожаные ошметки.
Богатырь выпрямился. Стало как-то не по-хорошему легко и свежо.

Еще бы не свежо - голому-то! Да, стоял Жихарь нагишом и по колено в куче
мусора, бывшей вот только что кольчугой, одеждой, сапогами, мечом,
кистенем, припасами, самострелом. Будимир покинул непокрытую рыжую голову и
слетел на дорогу с самым осуждающим видом. Своей боевой косы птица тоже
лишилась.

- Не празднуете ли вы труса, сэр брат? - донеслось спереди.

Жихарь поглядел на побратима. Принц Яр-Тур тоже не имел на себе ничего,
кроме ржавчины, покрывавшей его с ног до головы.

- Сироту всякий норовит обидеть, - с достоинством ответил Жихарь и