одежды" не читали? Санкта симплицитас... То есть, святая простота,
по-латыни. А еще администратор Дома ученых... Это чей Дом ученых?! - вдруг
начинаю кричать я. - Мой! Я лично в него первый кирпич заложил! Я! Лично!
А зачем? Чтобы здесь висел портрет этого хмыря... которого я должен был
этим первым кирпичом еще тогда... когда... Снять!!! - захлебываясь, ору я.
- Всех снять к чертовой матери и меня тоже! Оставить одного Ломоносова!
- за ней, сердито на меня зыркнув. Перепуганные санитары лезут на стену,
снимают портрет академика Эл и поворачивают Трифона Дормидонтовича лицом к
стене, чтобы я его не видел.
ушей и пятна сошли. Вот так с ними надо - в бараний рог!
свистят и гонят его со сцены. Из зала доносится его последнее слово...
не понимают!
Даешь "Звездные войны"!
расстановку сил. Все рассыпались по Кузьминкам кто куда... Дроздов, Ашот и
Белкин закусывают в гостинице и расчерчивают пульку на оборотной стороне
акта ревизии. Кто-то из наших смотрит "Звездные войны". Татьяна с
заплаканной царицей отправились в бар за сигаретами, обнаружили там
Космонавта с Тронько и, забыв обо мне, вертят перед ними хвостами. А
Леонард Христианович отпустил санитаров в кино и решил подежурить здесь.
Если будут вызовы, ему позвонят.
Этим грех не воспользоваться. Накину пиджак, пальто оставлю, и никто не
подумает, что я вышел на улицу. Меня там ждут. Я с утра не могу остаться в
одиночестве, чтобы ОН смог подойти и заговорить.
естественней этой потребности?
вспоминаю, что оставил наган в кармане пальто, возвращаюсь, перекладываю
наган в пиджак и опять выхожу. Мне везет: швейцар покинул свой боевой
пост, закрыл дверь на крюк и торчит в кинозале, отравляя одеколонным
дыханием и без того спертый воздух. Я откидываю кочергу и выхожу на мороз.
свободен, но так недолго ноги поломать... Вокруг ни души - одни мотоциклы,
"ЗИМ" и "Скорая помощь". Садись и езжай куда хочешь. Но ехать никуда не
надо. ОН меня здесь найдет. Пусть ищет, а я пока буду глядеть на Марс. Как
там записано в календарном листке? Марс виден в юго-восточной части неба в
созвездии Весов как звезда нулевой величины. В "" часа 12 минут Луна на
короткое время закроет своим диском планету. Это значит: затмение Марса.
уже не встану.
свистопляска. Все очень красиво: молодая луна собирается скосить трубу
тонким лезвием своего серпа, а Марс притаился по ту сторону трубы и
молчит, выжидает. Черные небеса напоминают турецкий флаг. Если не упаду -
увижу затмение Марса. Все трое какие-то ржавые, настороженные... и Луна, и
труба, и Марс. Это, наверно, оттого, что на каждого из них уже ступала
нога человека. На них уже наступили. Впечатление такое, что они нас боятся
и не хотят иметь с нами никаких дел. Потому что у них там гармония, и все
в порядке, и не существует чувства таинственного одиночества - особенно в
такие вот черные ночи с мерцающими звездами. Недаром волки воют на Луну...
они думают, что со дна этой прорвы на них кто-то смотрит, и проявляют
таким образом свой волчий религиозный инстинкт. Молятся, значит.
первым совершил качественный скачок по превращению в хомо сапиенса
сапиенса. Дело было так: пятьдесят тысяч лет назад в такую же морозную
ночь он вышел по нужде из своей ледниковой пещеры, посмотрел в небо и
почувствовал на себе внимательный взгляд. Его посетило чувство
космического неодиночества... Он чертыхнулся и придумал дьявола. А потом
уже пошло-поехало - боги, гробницы, ученые.
подстерегает меня. Он-таки дождался своего часа.
дверцу. Заперта. - Откуда вы взяли, что я какой-то там Юрий Васильевич?
Идите, дедушка, своей дорогой. Я вас не знаю, мы не представлены. Зачем вы
весь день за мной ходите?
Степаняк-Енисейский и валится передо мной на колени.
дергаю. Заперта.
за мной по льду. - Разрешите одну фразу!
печать.
Степаняк-Енисейский ползет за мной и азартно вскрикивает:
вытаскивает из недр тулупа свернутые в трубку листки. - Это настоящая
статья, не черновик. Давно готова, не сомневайтесь! Одно прошу: немедленно
подпишите и отправьте ее в печать!
отдать ее вам!
начнет лбом об лед поклоны бить. - Поступите со мной, как душа велит! Так
и надо! Я это чистосердечно...
Богом!
Степаняк-Енисейский хватается за дверцу и шепчет скороговоркой: - Я не
сошел с ума, я преследую личный интерес. Я вам сейчас сообщу
предварительную информацию, чтобы вас заинтриговать... Компьютер японский
где, по-вашему? Моргал с Ведмедевым что задумали? Зачем Дроздов на свою
статью в карты играет? С Чернолуцким что будет? Насчет вашего давнего
дьявольского договора многолетней давности... заинтриговал я вас?
вступительное слово. Вот тогда я поверю в ваше раскаяние.
он. - Бегу!