ограды. Нигде никаких следов, ветви кустарника не смяты и не поломаны.
Откуда же взялся этот призрак?.. Виктор чуть замедлил шаг. До человека,
прячущегося за водостоком, было рукой подать. Внутренне сжавшись, Виктор
продолжал озирать пустыню, готовый в любой момент открыть огонь.
кустарник и облепили дом со всех сторон. Или это не "они", а всего-навсего
"он"? Первенец, за которым последуют остальные? А может, и вовсе просто
случайный ночной путник? Натянул на тело водолазный костюм и завернул на
огонек... Однако очень уж гладко одет и дышит бесшумно. Может, вообще
задержал дыхание? Боковым зрением и слухом Виктор целиком теперь
устремился к затаившемуся противнику. В том, что это противник, он уже
ничуть не сомневался. Куда больше его интересовала цель этого человека или
тех, кто его послал. Играя в ту же беспечность, Виктор неспешно
развернулся и зашагал назад. Спиной он явственно чувствовал взгляд
незнакомца, хотелось сжаться в комок, прыжком броситься в сторону -
словом, сделать что-нибудь, только не ждать неизвестности. Не выдержав
мук, он снова остановился. Лучше все-таки держать гостя в поле зрения. И
если тот швырнет какой-нибудь стальной пакостью, можно будет по крайней
мере заметить замах и вовремя пригнуться. Стрелять этот призрак вряд ли
станет. Тишина в его интересах. Иначе выстрелил бы давно.
чертова электроника не сработала! Ни те камеры, размещенные возле дороги,
ни оптические датчики у забора. Может, не ждать неприятностей, а поднять
автомат и разрядить в эту тень полрожка? Чего, кажется, проще?.. Не к
месту вдруг вспомнилась заповедь, которую любил повторять его умерший в
госпитале друг: "Превыше закона - любовь, превыше справедливости -
прощение". Друг неизменно выдавал и свою собственную интерпретацию
заповеди: "Сомневаешься - не стреляй. Дрожит рука - не добивай". И там же,
в госпитале, к Виктору, нет-нет, да и заскакивала в голову паскудная
мыслишка, что вот, мол, благодаря этой елейной сладкоглупости, друг и
схватил пулеметную очередь поперек груди. А был бы тверже, остался бы
жив...
поворачивая головы, он чуть приподнял "беретту".
на поясе рукоять револьвера и большим пальцем взвести курок. Когда
начинаются великие потрясения, одного ствола может оказаться недостаточно.
Прятавшийся до сих пор человек проявил внезапное миролюбие.
навстречу. Виктору показалось, что говорит незнакомец с акцентом. Одет был
мужчина во все черное, и даже на голове у него красовалась черная шапочка.
Немудрено, что в таком обмундировании он успел перегреться. По смуглому
лицу гостя стекали капельки пота.
оглушительно громко, и первой его мыслью было, что стреляли в него самого.
Лишь мгновение позже он сообразил, что сработала "беретта". Донор мог бы
поклясться, что не прикасался к курку, тем не менее спуск произошел, боек
продавил латунный капсюль, и пуля с грохотом покинула ствол, пробив бок
незнакомца и уложив его на землю. Подчиняясь интуитивному посылу, Виктор
упал на колено и обернулся. Еще одна черная фигура летела на него в
прыжке. Отработав в одиночном режиме, "беретта" молчала, и выручил его
револьвер. Сухое пламя осветило лицо атакующего, человек с хрипом
изломился в воздухе, рухнув возле ног Виктора. В руке лежащего донор
разглядел нож. Наверху зазвенело рассыпающееся стекло, ночь наполнилась
свистом пуль, но выстрелов не было слышно. Люди, подобравшиеся к дому,
пользовались глушителями.
Сэм, не протерев толком глаза, уже давал нападающим сдачи.
один из прожекторов, его обожгло раскаленными осколками. С каждым новым
выстрелом вокруг темнело. Довольно умело атакующие расправлялись с
источниками света.
униформу, они остервенело ломали дверь. Судя по всему, делать это они тоже
умели. Передернув затвор, Виктор вскинул автомат. У этих двоих не было ни
единого шанса, и тем большим было его изумление, когда он понял, что
нерасчетливо длинной очередью не зацепил ни того, ни другого. Один из
взломщиков успел вжаться в дверной проем, второй, упав на деревянный
настил, проворно скатился по ступеням и, едва остановившись, тут же открыл
пальбу. Виктор видел огненные вспышки, но выстрелов по-прежнему не слышал.
Юркнув за угол, он огляделся, с ужасом увидев, что из дюжины фонарей и
прожекторов продолжает гореть один-единственный. А чуть позже, тщательно
прицелившись, он разбил его вдребезги револьверным выстрелом. Мгла окутала
дом. Трассирующие высверки очередей Сэма были не в счет. А он уже бежал.
Отпущенных ему мгновений было достаточно для выполнения задуманного. С
силой толкнувшись, он подпрыгнул, рыбкой перелетев через живую изгородь.
Действительно, если это смогли нежданные гости, почему бы не исполнить
ему?.. Животом он все же проехался по колючим веткам, а на землю упал и
вовсе неудачно. Раненая грудь взорвалась ожившей болью, всплеском ей
вторила потревоженная нога. Автомат он выронил в прыжке, теперь все его
вооружение состояло из револьвера. На всякий случай Виктор все же обшарил
пространство вокруг себя, но, увы, по всей видимости, "беретта" осталась
по ту сторону изгороди. Вместо автомата пальцы его внезапно нащупали
пластиковую длинную жердь. Вот и объяснение тому, каким образом ночные
посетители сиганули через препятствия с сигнализацией. "Кузнечики
хреновы!" - Виктор пополз вдоль кустов. Все, что ему было пока ясно, это
то, что навестившие их ребята не служили у Графа. Почерк профессионалов
при некотором усилии способен определить и дилетант. По крайней мере в
данном случае ошибиться было сложно. Оттого-то и задал он драпа. Там,
возле дома, с ним разделались бы в два счета. Здесь у него появлялся шанс.
Те двое на время потеряли его из виду, и этой крохотной передышкой Виктор
намеревался воспользоваться.
под грудью, мерзко похрустывал на зубах. Приглушенно отплевываясь, Виктор
спешил. Спешил, хотя и сам в точности не знал, что собирается предпринять.
Первоначальное намерение унести ноги подальше пришлось с сожалением
забраковать. Он втянул в этот пожар Сэма, а тому, по всей видимости,
приходилось сейчас туго. Пулеметный грохот смолк, из дома донеслись крики,
- нетрудно было догадаться, что на втором этаже происходит серьезная
потасовка. Впрочем, в какой-то степени это тоже обнадеживало. Этим людям,
обряженным в черное трико, они нужны были живыми. Зачем - другой вопрос.
Главное - они не собирались убивать Сэма Гордона. По крайней мере - так
сразу.
спину. Раны на теле снова горели, но ему было не до них. Именно он -
первопричина всего случившегося, ему и устранять эти беды. Конечно, можно
было бы попытаться улизнуть в пустыню, но угомонятся ли гости, не укокошив
сперва хозяина? В этом Виктор совершенно не был уверен. А значит,
приходилось опять рисковать.
подумав, что сказанное напоминает фразу из какого-то фильма. Название и
сюжет он припомнить не мог, но в памяти всплыло лицо героя - горбоносое,
улыбчивое. Кажется, фильм был комедийным...
Гордону и были сшиты из того же жестковатого кевлара. Работая в основном
одной рукой, он выгреб ворох каких-то бумажек, огрызок карандаша и пару
плиток печенья. В конце концов нашлось и искомое - металлическая дешевая
зажигалка.
кучку под шипастым кустом и энергично защелкал крохотной клавишей. С
четвертой попытки сноп искр воспламенил фитиль, огонек весело сбежал на
бумажное костровище, прибавив в росте, игриво принялся лизать нижние
ветки. Виктор не сомневался, что разгоревшаяся изгородь отвлечет
неожиданных гостей, другое дело - сумеет ли он сам воспользоваться их
замешательством? Да и ощутят ли они это самое замешательство?..
выше.
придавила Виктора к земле.
пояснице, что, по-видимому, означало приглашение.
проворная товарка скользнула вдоль пояса, движением фокусника выхватив
из-за ремня револьвер.
раненое плечо.
переминались на плече, словно выискивая наиболее уязвимую точку.
убрались с плеча, но только для того, чтобы, сжавшись в кулак, гвоздануть
его под ребра. Донор упал на колени.
грубовато подтолкнула к воротам. - Двигай, дружок. Нам уже открыли...
Афанасьев Роман
Белоусов Валерий
Сертаков Виталий
Русанов Владислав
Шилова Юлия
Суворов Виктор