пьять червонцив оставить... Алэ Груздева отказалась...
выпил все три стакана. Пасюк дождался меня, и мы поднялись в кабинет.
Пасюк устроился за столом писать рапорт о проделанной работе, а я, сытый
и вполне удовлетворенный сегодняшним обедом, который был одновременно и
ужином, принялся расхаживать по кабинету, размышляя о новостях, добытых
Иваном. Мне казалось, что они имеют какую-то связь с происшедшими
событиями, но уловить эту связь я пока не мог...
К вечеру движение и суета в коридорах Управления усилились. Я уже начал ощущать
внутренние ритмы своего непростого учреждения и поэтому сообразил, что готовится
очередная городская операция. Жеглов в таких случаях объяснял: "Изменилась
оперативная обстановка в городе". Его самого с полчаса назад вызвали к
руководству, и я видел, как по длинному коридору, ведущему к кабинету начальника
МУРа, потянулись начальники отделов, бригад и опергрупп.
бумага была дрянная, то ли перо царапало, а скорее всего, с
письменностью у Коли было не слава богу, но строки на листе
расплывались, задирались буквы, помарки и кляксы росли, пока,
чертыхаясь, Коля не взял новую страничку и не принялся писать запрос
заново.
голову и раздумчиво чмокая сухими губами, говорил, ни к кому не
обращаясь:
воевать! С глузду зъихать можно...
и его грозились перевести обратно в пятый класс. По литературе
учительница уже отказалась аттестовать его в первой четверти, потому что
в домашнем сочинении "Почему мы любим Гринева и ненавидим Швабрина?"
Пасюк написал: "Я не люблю Гринева, потому что он бестолковый барчук, и
не скажу, что ненавижу Швабрина, потому как он хотя бы вместе с
Пугачевым стоял против ненавистного царизма".
правильно выгонят из школы - если ты такой умный, то ходи в Академию
наук, а не в шестой класс...
как его безумно любила известная укротительница зверей, но ее отбил у
него поляк фокусник, обращавшийся к дрессировщице не иначе как
"наипенькнейшая паненка"...
очки, запотевшие от возбуждения, вздымающуюся цыплячью грудь и широкие
взмахи тощих рук, я не сомневался, что фотограф и сам верит в эту
небывалую любовь с укротительницей. Гриша наверняка бы еще многое
припомнил из их замечательного романа, но пришел ухмыляющийся Жеглов и
скомандовал:
проверить опергруппами - при поддержке территориальной милиции - все
неблагополучные места, где имеет обыкновение собираться преступный
элемент, "безопределенщики" и девицы сомнительного поведения.
его кто-то щекотал.
Нормальная прочистка...
церкви у Покровки, епископ Филимон, вчера двух девок домой пригласил, уж
не знаю, каким макаром он их там исповедовал, только издергались они
сливянки. Поп, естественно, так жрать наливку не может, как эти девицы,
и заснул. А они махнули у него наперсный крест золотой и подорвали
оттуда когти...
загорелся? - возмущенно вздыбился за столом Тараскин, которому уже до
смерти надоела писанина.
Посмотрел на Тараскина сверху вниз, потом, избочась, словно разглядеть
хотел, откуда этот фрукт тропический здесь взялся, сказал не спеша и
каждое словечко, как семечко, через губу сплевывал:
культовый служитель, то ему в нашей стране и правозащита не
гарантирована?
обликом епископов следить. А уж синод ихний пусть разбирается по части
блуда... Мы же с тобой должны разыскать вещь, имеющую огромную
художественную ценность, понял?
перемнут, им наши культурные ценности до лампочки.
украденный епископский крест, но я уже научился улавливать оттенки
жегловских интонаций, особенно когда тот "воспитывал" опергруппу, и мне
показалось, что весь этот разговор - просто так. Еще утром я видел в
дежурной части попа - дряблого тряпочного мужичишку с постным благостным
лицом, без признаков возраста или особых примет. И мне показалось
неправдоподобным, чтобы такой невзрачный человек еще интересовался
женщинами.
похождений попа руководство назначило общегородскую операцию. Видимо, по
чьей-то разработке ищут какого-то преступника, связанного с женщинами, а
информировать аппарат шире считают нецелесообразным. А уж заодно велено
приглядеться к девкам, которые могли украсть крест.
приметы - приметы трех женщин. Взглянул я на Пасюка и по его спокойному
и невыразительному лицу понял, что тот думает так же, как я. Тараскин
еще бурчал что-то себе под нос, но его уже поволок за собой увлеченный
азартом предстоящей облавы Шесть-на-девять...
бесполезные вечерние странствия - попадалась все больше мелочь, шушера.
Мы подошли к дверям, и швейцар с красным костистым лицом закричал
сердито, так, что жилы веревками надулись на висках:
возрадовался, желто оскалился швейцар, будто папа родной забежал на
огонек, стопку дернуть, о дорогом поговорить:
Шарапов, стой у дверей...
оркестру, наяривавшему модную "Роза-мунду", и музыканты послушались его
сразу, как хорошего дирижера. Еще мгновение глухо бубнил и бился о
потолок ресторанный волглый шум и в углу сильно хмельной мордач орал
блажным голосом: "О-о, Роза-мунда!.."
приготовьте свои документы и сидите спокойненько на своих местах...
прочитав документы, тщательно осматривал владельцев паспортов и
удостоверений; и взгляд его был так плотен и тяжел, что даже мне со
стороны казалось, будто Жеглов ощупывает лица людей. И чувствовали они
себя под его взглядом, наверное, неуютно, потому что, получив назад
документ, многие облегченно вздыхали и говорили "спасибо".
предлагал отходить в сторону, где их ждал безмолвный и несокрушимый
Пасюк. Все они возмущались и доказывали Пасюку, что задерживать их не
имеют права. Пасюк кивал головой согласно:
с собой.
услышал, как позади скрипнула входная дверь. Мгновенно я обернулся и
увидел, что костистый швейцар тихонько задвигает вновь щеколду, а дверь
в дамский туалет еще приоткрыта. Я крикнул громко:
Самотеку. Впереди меня через Садовое кольцо бежала женщина. Я рванул за
ней, но у скоса тротуара зацепился левым ботинком за камень, и проклятая