Чтение 24–й страницы книги ~Умножающий печаль~

никуда не побежит сломя голову. Мне надо не только известить его о том, что
я здесь, но и заверить его в безопасности встречи.

- Не сомневаюсь, - согласился Алексей Кузьмич. - Я думаю об этом все
время... Ладно, давай "пропишем" тебя...

Сафонов встал, в стенном шкафу раскрыл дверцу встроенного холодильника,
достал заиндевелую бутылку водки, буханку ржаного хлеба и шмат свиного сала.

Разложил снедь на столе, вынул из кармана нож-выкидушку, цыкнуло наружу
бритвенно острое лезвие. Сафонов нарезал пористый хлеб, мягко дышащий,
толстыми ломтями, секанул по куску мраморного бело-розового шпика, разлил в
тонкие чайные стаканы водку. От сала головокружаще пахло специями.

- У тебя там, в Европах, с утра не квасят, наверное?

- И не закусывают так, - засмеялся я.

- Ну давай! Как говорится, с почином тебя. Сегодня первую борозду на поле
положишь...

Выпили. Водка, от холода густая, как глицерин, текла по горлу вязкой
струйкой. Я с наслаждением впился зубами в свой бутерброд. Сафонов показал
на сало:

- Настоящее, хохляцкое, домашнего засола... Это мне мой дружок
Варфоломеев, бывший украинский министр, привез из Киева. Времени теперь
много, сам солит... Ты Варфоломеева помнишь?

- Помню, - кивнул я. - Он когда-то в союзном министерстве главком УБХСС
командовал.

- Сильный был работник, - вздохнул Сафонов. Задумчиво глядя на сало,
сказал: - Он мне про это сало забавную историю рассказал. На даче у него
жила старая крыса, огромный рыжий пасюк. Ума и хитрости невероятной.
Варфоломеев с ней воевал всю дорогу. Не брала она приманок. Разбойничала по
дому как хотела, а заманить ее в крысоловку - никогда! Озверел Варфоломеев,
взял кусок свежего сала и засолил его по всем правилам. С лавровым листом,
чуток перчика, чеснока, сам чуешь - запах с ног валит. Нарезал ломтиками и
раскладывал в разных местах, и пасюк этот не смог устоять - стал его жрать
помаленьку. Вот тогда Варфоломеев поставил лисий капкан и зарядил большим
куском сала. Тут-то и сломался пасюк - пришел в ловушку...

Я с грустью смотрел на Сафонова, потом отодвинул свое прекрасное
ностальгически-опасное угощение, такое традиционное, соблазнительно простое
хлеб-сало.

- Кажись, Алексей Кузьмич, вы по рецепту Варфоломеева из меня капкан для
Кота заряжаете...

КОТ БОЙКО:

КАРАБАС

Водитель положил деньги в карман и спросил:

- Приехать попозже? Забирать вас не надо?

- Спасибо, земляк. Обойдусь...

- А как же вы отсюда в город доберетесь?

- Я тут останусь, жить тут буду, - пообещал я.

- Вольному - воля, - развел руками шоферюга и покатил на поиски своей
неверной попутно-дорожной удачки.

А я, гуляючи, фланируя и созерцая, отправился в путь по "Моторленду" -
уже никем не охраняемому, заброшенному, забытому прежними хозяевами
автодрому на дальней развилке между Рогачевским и Дмитровским шоссе.
Когда-то здесь была мощная спортивная автомототехническая база, пришедшая
явно в упадок из-за отсутствия государственного финансирования. А
состоятельных новых владельцев пока, видно, не нашлось.

Поэтому еще не кончилась здесь привольная, хоть и бедная, житуха
байкерско-рокерской вольницы. Гром, рокот и треск мотоциклетных моторов, гул
тяжелого "металлического" рока, пелена синего выхлопного дыма стелилась над
гоночными трассами, выгоревшей желтой травой центрального поля, порывы ветра
хлопали линялыми вымпелами и старыми флагами. Рокеры - в традиционном
кожаном прикиде с блестящими заклепками и бляхами - выписывали вензеля по
полю со своими отчаянными подружками.

Так, праздно разгуливая посреди желто-лимонного и нежно-голубого
июльского дня, ленивым туристом дошел я до красно-кирпичного ангара. Перед
ангаром был водружен полосатый зонт-тент, под зонтом - пластиковый стол и
алюминиевые складные стулья. На столе разложены детали мотоцикла,
инструменты, жестянки с бензином и смазкой, бутылка виски "Джим Бим" и
пластиковые красные стаканы. Над всем этим железным мусором воздымался
двухметровый человек - огромный, толстый, бородатый, с пегими лохмами,
заплетенными в косу, в черной шевровой жилетке, с сигарой в зубах и в
золотом пенсне. С непривычки это сооружение вызывало чувство
шизофренического разрыва - глядя на него, невыносимо хотелось смеяться, а с
другой стороны - очень боязно.

Я подошел к столу, уселся на стул, положил ногу на ногу и, покачивая
мыском элегантного полусапожка, приветливо молвил:

- Бог в помощь, Карабас Барабасыч...

Человек-гора оторвался от своего ценного мотобарахла, неспешно допил свой
красный стакан, наклонив голову, долго смотрел на меня поверх щегольского
пенсне, лениво спросил:

- Ну, хрен с горы, откуда ты такой красавец сыскался?

- С хреновой горы, Карабас Барабасыч, - невозмутимо ответил я, снял свои
шикарные крупноформатные темные очки, стянул парик и бросил этот постыдный
реквизит на стол.

Карабас мгновение оцепенело смотрел на меня, потом стал подниматься из-за
столика, как кожаная туча с заклепками и детским великом-пенсне, сделал шаг
ко мне и поднял вверх вместе со стулом.

- Кот! Кот Бойко! - заревел Карабас нутряным басом. - Долбаный в
голову!.. Это ж надо!.. Котяра собственной персоной! Дружбан ты мой
дорогой!.. Кот, с ума сойти! Уже не надеялся... Кот, йог твою мать!

- Не преувеличивай, - ввернул я словечко. - Может, поставишь на землю,
Карабас? А то не поймут нас...

Карабас опустил на землю стул, на котором я изо всех сил старался
сохранить невозмутимость, сокрушительно хлопнул меня по спине.

- Ох, какую мы сейчас с тобой пьянь учиним! - вымолвил он
мечтательно-нежно.

- Мне нельзя, - усмехнулся я. - Режим...

- А у меня? - возмутился Карабас. - Ему, видите ли, нельзя! А мне можно?
Режим! И у нас режим - напьемся и лежим. Ты, Кот, не тревожься, мы для
начала пьянку аккуратную покатим, вполсилы...

- Я тебя знаю - вполсилы, - усомнился я. - Не забудь, я почти три года не
тренировался...

- А ты, Котяра, не напрягайся, береги себя, пей лежа...

- Лежа, говоришь? Ладно! Сердце - не камень, душа - не деревяшка!
Уговорил! - согласился я.

- Я и не сомневался в тебе никогда, - уверенно заметил Карабас. - Щас
вспрыснем, как инжектором на форсированном движке...

Он обернулся в сторону ангара и зычно крикнул:

- Эй, Ксана! Вари пельмени, ко мне дружбан дорогой прибыл! Ты, Кот,
пельмени любишь?

- Уважаю. Это наши предки хорошо придумали.

- Наши предки! - захохотал страшно Карабас. - Сибирские пельмени - наша
национальная китайская гордость!

- Почему китайская? - удивился я.

- Потому что китайцы соорудили четыре угловых камня цивилизации - порох,
компас, колесо и пельмени, - витийствовал Карабас. - То, что китайцы
изобрели порох и компас, - мне плевать. А вот за микояновские пельмешки в
пачках - большое им наше русское спасибо! - Одновременно Карабас быстро
раскладывал по картонкам и ящичкам мотоциклетные детали, инструменты,
тряпки, крепеж.

Я ехидно засвидетельствовал:

- Карабас, ты такой грамотей, мне с тобой толковать стыдно...

- Это ты зря! - успокоил меня великан, наплевав на мое ехидство. - Новые
времена - новые песни о главном. Сейчас ничего не стыдно - стыдно только
денег не иметь.

- Смотри, Карабас, как бы нам с этими песнями не помереть со стыда, -
заметил я, внимательно вглядываясь в лицо приятеля. - Денег, похоже, не
предвидится...

- Не боись, Кот, мы на этом гульбище барышников и конокрадов себя не
потеряем, - успокоил Карабас. - Денег здесь и сейчас больше грязи, а людей
приличных - как эритроцитов в моче, два-три в поле зрения...

- Дело говоришь, Карабас! Все будет замечательно - мы же с тобой везуны!
Жили как люди, придет час - умрем как святые...

Карабас разлил по стаканам выпивку, пододвинул ко мне стакан.

- Сейчас мы с тобой, Котяра, глотнем аперитивчику - Акымя Варкын
зовется...

- Это еще что такое? - опасливо спросил я, зная склонность Карабаса к
питейным экспериментам.

- Не боись, это по-чукотски значит - Огненная Вода.

- Карабас, а ты на Чукотке был?

- А то! В чуме жил, рыбу сырую жрал да клык моржовый сосал, Акымя Варкын
пил, с чукотскими бабами спал...

- Во даешь! - восхитился я. - И как?

Карабас снял с носа свое фантастическое пенсне, протер стеклышки, кинул
обратно на переносицу и снисходительно сообщил:

- Что - как? Как у всех! Только дух у них - как от морского зверя. И
волосы на всех причинных местах ликвидированы как класс.

- Страшное дело, Карабас! Ты у нас настоящий землепроходимец...

- Н-да, золотишка в тот раз я оттуда привез, - поделился Карабас. - Ну
что, дружок, дернем по первой? За тебя, за твой фарт, чтобы глаз не погас,
чтоб рука не дрогнула! За все прошлое, Кот, тебе - спасибо...

СЕРГЕЙ ОРДЫНЦЕВ:

БИЛЛИОНЕР

Журнал американских толстосумов "Форбс" был занят любимым делом дураков и