верх, и она принялась проверять его неумелые повязки, нахмурившись и
поправляя ей одной видимые огрехи.
текли слезы. - Сам, вижу, что сам, не отнекивайся...
отдаться во власть ее нежных, исцеляющих рук, не чувствовать ничего,
кроме их ласковых легких прикосновений, не видеть ничего, кроме ее глаз,
блестящих от слез радости и избавления...
***
Подождите совсем немного: освободить всех заключенных не так уж просто.
А пока мы просим вас сохранять спокойствие и вести себя благоразумно...
осколками снарядов и бомб. Редкие птицы, пугаясь громовых раскатов
усиленного мегафоном начальственного голоса, взлетали в небо с голых
крыш, испуганно хлопая крыльями.
собственном, принадлежавшем их подразделению вертолете. Сейчас они
готовились десантироваться на крышу здания. Все предстояло рассчитать
очень точно - высадка должна была произойти вне поля зрения боевиков. И,
хотя на крышах не было их наблюдателей, командующий потребовал
максимальной осторожности. Поэтому пилот просто творил чудеса,
маневрируя в жестко заданной зоне так, чтобы даже внезапный порыв ветра
не смог вынести спецназовцев, спускавшихся на тонких сверхпрочных
канатах, за ее пределы - туда, где их могли увидеть боевики.
больничных пижамах, сгрудившейся слева от клина бэтээров. Это были легко
раненые из числа пациентов госпиталя, немедленно эвакуированных после
того, как выпущенный боевиками заложник рассказал об их намерении
взорвать все крыло.
гнева до смертельной усталости. Иногда кто-нибудь из раненых бросал
короткий взгляд в сторону командующего, и тот почему-то чувствовал себя
предателем. Командующий знал, что жертвы среди заложников будут. Они
неизбежны. Он уже предчувствовал, помимо всего прочего, каких трудов
будет стоить заткнуть глотки распоясавшимся нынче журналистам. Редкая
операция подобного рода обходилась без жертв, и с этим ничего нельзя
было поделать. Вот только никто не желал этого понимать.
обратиться к боевикам с увещевательной речью, составленной
психологами-аналитиками. Но эта попытка была тут же прервана звуками
выстрелов, донесшихся со стороны госпиталя. Командующий опустил было
микрофон, но стрельба тут же прекратилась. Воцарилась полная тишина -
все боялись заговорить первыми.
к нему кто-нибудь с вопросом ?Что вами двигало в этот момент?"
сомневаясь в собственных словах:
начали выходить измученные, бледные люди с радостными улыбками на лицах,
по которым текли неудержимые слезы - и у мужчин, и у женщин.
***
упадет. Или, того хуже, исчезнет и больше никогда не появится в ее
жизни. Свободной рукой она вытирала слезы, без остановки текущие по ее
щекам, и изредка касалась его небритой скулы, на которой подсыхали
тоненькие струйки крови, вытекшей из-под повязки.
да что ж это я говорю... Я сама тебя сейчас посмотрю, промою раны,
перевяжу. Ты же так и не научился повязки накладывать...
беспросветны были его мысли о будущем, душу переполняло сознание
сегодняшнего счастья, не оставляя места для размышлений о туманных
перспективах.
суматошных галок. Словно где-то высоко в небе переломилась большая,
толстая ветка.
мгновение его сознание судорожно цеплялось за эту спасительную
возможность - споткнулась, с кем не бывает... Он подхватил ее здоровой
рукой за талию, и раненая левая рванулась сама собой, чтобы стиснуть
плечо падавшей женщины.
расплывавшееся по белой ткани ее халата на левой стороне груди. Ее губы
что-то шептали. Беззвучно, совсем не слышно.
обернулись, услышав этот жуткий, полный боли и отчаяния
полустон-полукрик.
наружу вопль и, подхватив обмякшее тело Ирины, бросился к бэтээрам, за
которыми - только бы успеть, Господи! - виднелась карета ?скорой
помощи?.
помочь, но Суворин оттолкнул его одним лишь взглядом.
ему врачам.
молча кусая губы и сжимая в руках так и не понадобившееся оружие.
бронетранспортеров жижу. - Только потерпи... Потерпи...
мгновения, внесли в передвижную операционную.
командующему и что-то негромко говорил, показывая на него, застывшего
рядом с машиной врачей, сгорбленного от горя. По нему скользили
восхищенные и сочувствующие взгляды десятков людей, но он всего этого не
видел и не чувствовал. Панкрат молился. Бессвязно, нарушая все каноны,
но страстно, всей своей кровоточившей душой обращаясь к Господу. Он
просил Бога об одном только - оставить жизнь его единственной, его
любимой.
***
кобыл лечить...
оказавшийся рядом, перехватил его руку и крепко сжал. Словно железными
клещами.
обезумевший взгляд Панкрата. - Ей не помочь. Врачи не виноваты, ты
знаешь это.
Парень подхватил падающего Панкрата и крикнул врачу:
***
словно нехотя произнес он. - Панкрат Суворин, находится в розыске по
подозрению в тройном убийстве... Что вы на это скажете, капитан?
информацию эсбист получил по каналам Службы гораздо раньше. И когда
только успел?
проговорил, позволив себе нахмуриться:
одного человека, и я хотел бы, чтобы Суворин занял вакантное место.
зависело..."