Чтение 24–й страницы книги ~Дело о воющей собаке~

- Пока обвинение не представило доказательств, мы можем лишь догадываться
о том, что произошло на самом деле.

- А где Драмм возьмет доказательства, если его главному свидетелю никто
не верит?

- Это его забота, - отрезал Мейсон.

- Ладно, пожалуй, я пойду, - вздохнул Дрейк. - Тебе нужно что-нибудь еще?

- Нет, на сегодня достаточно.

- Мне кажется, не только на сегодня, - и детектив вышел из кабинета.

Мейсон откинулся в кресле и, закрыв глаза, задумался. Через несколько
минут в кабинет вошел Френк Эверли, молодой и честолюбивый помощник
адвоката.

- Могу я поговорить с вами, шеф? - спросил он. Мейсон открыл глаза и
нахмурился.

- Да, в чем дело?

Френк Эверли присел на краешек стула.

- Я прошу вас, в порядке личного одолжения, разрешить Бесси Форбс дать
показания.

- А зачем? - поинтересовался Мейсон.

- Об этом процессе много говорят. Не только обыватели, но адвокаты, судьи
и журналисты. Мейсон сухо улыбнулся.

- И о чем они говорят?

- Если вы не разрешите этой женщине дать показания и ее признают
виновной, ваша репутация будет погублена.

- Ну что ж, от судьбы не уйдешь, - вздохнул Мейсон.

- Но разве вы не понимаете!? - воскликнул Эверли. - Она же невинна.
Теперь это ясно и слепому. Обвинение против Бесси Форбс построено на
косвенных уликах. И если она сама опровергнет обвинение, присяжные тут же
вынесут оправдательный приговор.

- Вы действительно так думаете?

- Конечно. А разве можно думать иначе?

- И вы полагаете, что я лишь осложняю положение Бесси Форбс, не разрешая
ей раскрыть рот?

- Я считаю, что вы берете на себя слишком большую ответственность, сэр, -
ответил Эверли. - Пожалуйста, поймите меня правильно, я говорю с вами как
адвокат с адвокатом. У вас есть обязательства перед клиентом, перед вашими
коллегами по профессии, в конце концов, перед самим собой.

- А если она даст показания и ее признают виновной?

- Но это невозможно! Все симпатизируют Бесси Форбс, и после того, как в
показания водителя такси уже никто не верит, ей ничего не грозит.

- Френк, - задумчиво сказал Мейсон, глядя ему в глаза, - я очень
благодарен вам за этот разговор.

- То есть, вы разрешите ей дать показания?

- Ни в коем случае.

- Но почему!?

- Потому что вы думаете, что она невиновна. И все думают, что она
невиновна. В том числе и присяжные. А если я разрешу ей дать показания,
мнение жюри может измениться. Пусть они лучше печалятся о том, что Бесси
Форбс достался бестолковый адвокат, и оправдают ее. И учтите, Френк, есть
разные методы ведения защиты. Некоторые адвокаты приходят в суд, не имея
определенного плана, протестуют после каждого вопроса, цепляются к
техническим неточностям, вызывают бесконечных свидетелей и, наконец, все
забывают, о чем, собственно, идет речь. Я же предпочитаю динамику. В
какой-то момент обвинение заканчивает представление доказательств. Задача
защиты состоит в том, чтобы симпатии присяжных оставались на стороне
обвиняемой. И тут же я должен нанести решающий удар, который застанет
обвинение врасплох и произведет такое впечатление на присяжных, что те
оправдают моего клиента.

- А если вы промахнетесь?

- Вот тогда, вероятно, я погублю свою репутацию, - улыбнулся Мейсон.

- Но вы не имеете права так рисковать.

- Как бы не так! Я не имею права поступать иначе, - он встал и выключил
свет. - Пошли домой, Френк.

Глава 20

Клод Драмм решительно начал утреннюю атаку, пытаясь отыграться за
сокрушительное поражение. Совершено убийство, хладнокровное убийство мирно
бреющегося человека. И кто-то должен заплатить за это.

Детективы рассказывали о верной овчарке, пытавшейся защитить хозяина, но
безжалостно застреленной хладнокровным убийцей. Фотограф представил полный
набор снимков, в том числе и голову собаки крупным планом, с остановившимися
глазами и вывалившимся языком. Судебный медик сообщил, что в Форбса стреляли
в упор, так как на коже убитого остались пятнышки от пороховых ожогов.

Время от времени Мейсон задавал вопрос, касающийся какой-нибудь мелкой
подробности, упущенной свидетелем. Ничто в его поведении не напоминало
вчерашнего победителя.

И постепенно улыбки исчезли с лиц многочисленной аудитории. Им на смену
пришли настороженные взгляды в сторону Бесси Форбс. Убийство есть убийство.
И кто-то должен за него отвечать.

Члены жюри присяжных, занимая свои места, вежливым кивком здоровались с
Мейсоном и с пониманием смотрели на обвиняемую. К полудню они избегали
взгляда адвоката.

Френк Эверли пошел перекусить вместе с Мейсоном. Молодой человек съел
две-три ложки супа, едва притронулся к мясу и отказался от десерта.
Чувствовалось, что он очень взволнован.

- Можно мне сказать одну вещь, сэр, - спросил он, когда Мейсон, покончив
с едой, откинулся в кресле и закурил.

- Разумеется.

- Победа уплывает у вас из-под носа, - пробормотал Эверли.

- Неужели?

- Я слышал разговоры в зале суда. Утром эту женщину оправдали бы в
мгновение ока. А теперь ей не спастись, если только она не докажет свое
алиби. Присяжные начали осознавать, что Форбса хладнокровно застрелили.
Когда Драмм говорил о преданной собаке, отдавшей жизнь за хозяина, на их
глазах навертывались слезы. А как многозначительно переглядывались они,
когда медик сообщил о том, что в момент выстрела пистолет находился лишь в
двух футах от груди Форбса.

- Да, - согласно кивнул Мейсон, - но худшее еще впереди.

- О чем вы говорите?

- Если я не ошибаюсь, первым свидетелем, вызванным обвинением после
перерыва, окажется продавец из магазина спортивных товаров в Санта Барбара.
Он привезет с собой выписку, в которой будут указаны дата продажи пистолета
и фамилия его нового владельца. Он опознает Бесси Форбс, как человека,
купившего этот пистолет, и покажет ее подпись. После этого ни у кого из
присутствующих не останется и капля симпатии к обвиняемой.

- Но разве нельзя остановить его? - воскликнул Эверли. - Вы же можете
протестовать, сосредоточить внимание присяжных на себе, как-то сгладить
ужасное впечатление, которое произведет выступление продавца.

Мейсон затянулся и выпустил кольцо дыма.

- Я не собираюсь его останавливать.

- Но вы можете добиться перерыва. А не то отвращение к убийце захлестнет
присяжных.

- Именно этого я и добиваюсь.

- Но почему!? Мейсон улыбнулся.

- Вы ни разу не принимали участия в избирательной кампании?

- Нет, разумеется, нет, - ответил Френк.

- Значит, вы не знаете, какое странное явление представляет собой
настроение массы людей?

- Что вы имеете в виду?

- В нем нет ни верности, ни логики. И настроение

гори присяжных подчиняется тем же законам.

- Мне не совсем ясно, к чему вы клоните?

- Вы, несомненно, любите хорошие пьесы?

- Да, конечно.

- И вы видели пьесы, вызывающие душевные переживания? Когда к горлу
подкатывает комок, а на глазах выступают слезы?

- Да, разумеется, но какое отношение...

- Когда вы в последний раз видели подобную пьесу?

- Ну, буквально несколько дней назад.

- И вы, конечно, запомнили самый драматический момент, когда вы не могли
даже вздохнуть, а слезы мешали видеть, что происходило на сцене?

- Да, я никогда не забуду это мгновение. Женщина...

- Не в этом дело, - перебил его Мейсон. - Позвольте мне спросить, а что
вы делали через три минуты после этого самого драматического момента?

Эверли недоуменно моргнул.

- По-прежнему смотрел на сцену.

- И что вы испытывали?

- Я.., - неожиданно он улыбнулся.

- Ну, смелее. Так что вы делали?

- Я смеялся, - ответил Эверли.

- Совершенно верно.

- Но, - пробормотал Эверли после долгого раздумья; - я по-прежнему не
понимаю, причем здесь жюри присяжных?

- Жюри - это аудитория, - пояснил Мейсон. - Маленькая, но аудитория.
Учтите, Эверли, успеха добиваются лишь драматурги, разбирающиеся в натуре
человека. Они осознали непостоянство аудитории. Они знают, что та не
способна долгое время испытывать одни и те же чувства. И если после
волнующей сцены зрителям не удастся посмеяться, пьеса наверняка провалится.

- В трудную минуту, - продолжал Мейсон, - зрители симпатизируют героине.
Они искренне переживают за нее. Они готовы на все, лишь бы спасти ее.
Попади' злодей им в руки, его бы разорвали на части. Но страдания хватает не