к Белому дому.
нам придется изыскать пару миллиардов на постройку новых домов и
электростанций. Им нужен хороший ураган каждые пять лет.
о пеликанах?.
сих пор даже не упоминалось. Самого неприметного, не похожего на других
подозреваемого. Излишне усердная студентка юридической школы в Тьюлане
состряпала это чертово дело, и оно как-то попало к Войлсу, который
прочитал его и оценил по достоинству. Помните, они потеряли надежду
установить подозреваемых. Предположение настолько искусственно,
настолько не правдоподобно, что, по существу, не внушает мне абсолютно
никакого беспокойства. Но меня беспокоит Войлс. Он решил, что должен
заниматься своим делом со всем энтузиазмом, и пресса следит за каждым
его движением. Может иметь место утечка информации.
назад и заставил его поклясться хранить все в секрете. Он может быть
некомпетентным, но умеет хранить тайну. Я доверяю ему намного больше,
чем Войлсу.
никому, кроме него.
хотелось знать все, прежде чем Войлс начнет копать. Никто ничего не
найдет, но, если мы будем знать больше Войлса, мы сможем убедить его
отцепиться. Это имеет смысл, шеф.
возможно, это незаконно.
сможет выполнить все быстро, секретно и более тщательно, чем ФБР.
покраснели, но не от усталости. Он проспал три часа в самолете. Но весь
день он провел перед камерами, стараясь выглядеть печальным и
озабоченным, и было трудно сразу освободиться от этого.
Глава 14
Довольно долго после рассвета он остается тихим, а затем стряхивает
утреннюю дымку и осторожно втягивается в новый день. В нем нет утренней
спешки, за исключением трасс, соединяющих и окраины, и улицы даунтауна.
Так бывает во всех городах. Но во Французском квартале, душе
Нового-Орлеана, запах виски прошедшей ночи и пряных, жареных
по-креольски креветок с рисом, копченой красной рыбы висит над почти
пустыми улицам до тех пор, пока не покажется солнце. Через час или два
он сменяется ароматом пирожков с начинкой и кофе Французского рынка, ив
этот момент на тротуарах как бы неохотно начинают появляться признаки
жизни.
ожидая восхода солнца. Каллахан находился в нескольких футах от нее, по
другую сторону открытых балконных дверей, все еще завернутый в простыни
и равнодушный к окружающему миру. Потянуло свежим ветерком, но к обеду,
знала Дарби, влажность снова вернется. Она поплотнее подтянула его халат
к шее и вдохнула роскошный запах его одеколона. Она подумала об отце и
его мешковатых хлопковых рубашках, которые он позволял ей носить, когда
она была тинэйджером. Она, бывало, плотно закатывала рукава до локтей и
оставляла рубашку навыпуск, а потом прогуливалась с друзьями по тенистым
аллеям, преисполненная уверенности, что никого не оставит равнодушным.
Отец был ее другом. К окончанию школы она перепробовала весь его
гардероб, и сейчас веши снова висели на плечиках, аккуратно выстиранные
и выглаженные. Она все еще могла почувствовать запах одеколона ?Грей
Фленнея?, которым он освежал лицо каждое утро.
мать снова вышла замуж и переехала в Бойз. Брат Дарби жил в Германии.
Они редко встречались втроем. Ее отец был связующим звеном в семье, и
его смерть разбросала их.
закончены приготовления к похоронам, начали звонить адвокаты. Это была
ее первая встреча с реальным миром, и она оказалась не из приятных.
Гершель, их семейный адвокат, принадлежал к сословию юристов, ничего не
понимающих в судебных процессах. Проныра, из тех, которые делают деньги
на несчастных случаях, он появился у них дома сразу вслед за ее братом и
убедил семью возбудить дело. Два года семья вынуждена была терпеть, как
он неумело врал, изворачивался и портил дело. За неделю до процесса они
согласились на компенсацию в полмиллиона, за вычетом доли Гершеля, и
Дарби получила свои сто тысяч.
заниматься и делать большие баксы, сея смуту в обществе, то она
наверняка смогла бы делать это в благородных целях. Она часто думала о
Гершеле. Когда она сдаст экзамены в адвокатуре, то ее первый иск за
противозаконные действия будет направлен против него. Она хотела
работать в фирме по охране окружающей среды. Найти работу, знала она,
будет нетрудно.
директор бумажной компании, был немного старше и намного здоровее отца
Дарби, и вскоре после замужества мать разделила свою часть наследства
между дочерью и сыном. Она сказала, что деньги напоминают ей о покойном
муже. Жест этот был скорее символическим. Хотя она все еще любила их
отца, у нее была новая жизнь в новом городе и новый муж, который уйдет
на пенсию через пять лет с кучей денег. Дарби. сконфузил этот
символический жест, но она оценила его и взяла деньги.
совместные фонды, но только те, которые не имели дело с химическими и
нефтяными компаниями. Она ездила на ?аккорде? и жила скромно. Ее
гардероб являлся типичным для студентки юридической школы, вся одежда
была из магазина готового платья. Они с Каллаханом ходили в лучшие
рестораны города и никогда не ели в одном месте дважды. Обычно это был
шведский стол.
информацию. Она была более чем обычной студенткой, но в Тьюлане были и
богатые дети.
основные правила, и он горячо с ними согласился. Не будет никаких других
женщин. Они будут очень осторожны. И он перестанет так много пить.
были заядлыми выпивохами, и от него следовало ожидать того же. Но первый
раз в жизни Томас Каллахан был влюблен, бешено влюблен, и он знал точку,
за которой скотч начинал влиять на отношения с женщиной. За исключением
последней недели и личной травмы, связанной с утратой Розенберга, он
никогда не пил раньше пяти вечера. Когда они были вместе, он поклонялся
Шиве, если перебрал, и думал, что это может повлиять на его форму.
первый раз. Он пытался сохранить некоторую видимость сдержанности, но в
интимные моменты был глуп, как студент-первокурсник.
аккуратно сложена на кресле. Она тихо закрыла за собой входную дверь.
Солнце стояло уже высоко, просвечивая между зданиями поперек улицы.
Тротуар был пустынным.
кодекс в одиннадцать. Через неделю должен был состояться учебный
апелляционный суд. Ее папка для судебных дел покрывалась пылью. Настала
пора снова стать студенткой. Она потратила впустую четыре дня, играя в
детектива, и корила себя за это.
***
свитер, длинные ноги, солнечные очки, чтобы спрятать глаза без макияжа.
Они видели, как она закрыла дверь и быстро пошла вдоль Рояль-стрит,
затем исчезла за углом. Волосы были до плеч и казались темно-рыжими.
***
Суворов Виктор
Мацумото Сэйте
Свержин Владимир
Посняков Андрей
Плотников Александр
Посняков Андрей