а за меня - шиш. Никто за меня и песо не даст, кроме моей жены. Странно,
если священник станет убийцей, но, вероятно, для этой работы вы найдете
кого-нибудь другого.
до этого дело дойдет, я возьму все на себя. Вину ни на кого перекладывать
не буду.
глоток... через сколько дней они сказали, кажется через три?
два шага к двери, словно отходил от алтаря и боялся наступить на подол
слишком длинного облачения.
боюсь, когда один. Вам мне признаться не стыдно. Если нельзя сказать
священнику, кому же тогда можно? А вот тот индеец... Он глазеет на меня и
улыбается. Ему охота убивать.
понимает по-испански и улыбается, чтобы показать, как он хорошо к вам
относится. Попытайтесь еще поспать.
делающим ритуальные жесты.
исповедаться.
ушами напоминала церковную кружку, зажатую в руках.
стану...
по какому бы то ни было поводу. Право же, когда человек вот-вот умрет, ему
есть в чем покаяться.
действительно католик, то должны понимать, что это значит.
обстоятельствах, если под рукой нет другого священника - а ведь тут его
нет, правда? - соблюдать формальности не нужно. Ваши люди ведь не позволят
никого сюда привести...
что, она и сама толком не понимала.
обстоятельств не будет... и вам никогда не понадобится...
Черт те сколько времени прошло... За последние сорок лет я только раз был
в церкви... не так давно, когда женился. Но на исповедь не ходил, вот уж
чего не было! Чересчур много надо на это времени, нехорошо заставлять даму
ждать.
Пока действует виски, еще могу. - Он добавил: - Смешно ведь, если
вдуматься: "Ныне к вам прибегаю, да избавите душу мою от муки вечные..."
Ведь такова, кажется, формула? А у вас все время револьвер наготове. Вам
не кажется, что нам лучше начать сейчас? Пока револьвер не заряжен. У меня
столько накопилось на душе.
Уши прижались к черепу и тут же отскочили обратно.
значение?
если бы не законы эти. Вопрос был в деньгах. Для моей жены. А из каких
побуждений вы-то женились? - Он быстро поправился: - Извините. Я не имел
права это спрашивать.
казалось, его заинтересовал. Он медленно пересек комнату, приоткрыв рот,
как умирающий с голоду, который тянется к куску хлеба. В уголках рта
скопилось немного слюны. Он подошел и присел на корточки возле гроба. А
потом тихо произнес (можно было подумать, что он сам стоит на коленях в
исповедальне):
причинить вред этой бедной женщине.
страдал. Но при чем тут злость? На кого вы были злы?
церковь.
меня плюет. Я его ненавидел. И тем не менее мне стало очень тоскливо,
когда он умер. А теперь... - и он поднял свой стакан, - я ему даже
подражаю. Хотя пил он больше, чем я. Все равно отец есть отец, но я не
понимаю, как можно питать злобу к матери нашей церкви. Я бы никогда не мог
разозлиться на учреждение, хоть и самое дерьмовое.
Христа на земле, я даже и сейчас немножко в это верю. Такой человек, как
вы - un ingles [англичанин (исп.)], - не может понять, как мне было стыдно
того, что они заставляли меня читать людям. Я был священником в бедном
районе Асунсьона возле реки. Вы заметили, что беднота всегда теснится
поближе к реке? Все равно как если бы они собирались в один прекрасный
день куда-то уплыть, но плавать не умеют, да и плыть-то им некуда. По
воскресеньям я должен был читать им из Евангелия.
прицелом. Жизнь его зависела от этого человека, и ему было крайне
необходимо знать, что им движет. Может быть, ему удастся затронуть
какую-то струну взаимопонимания. Человек говорил без умолку, словно
жаждущий, который никак не может напиться. Вероятно, ему уже давно не
удавалось высказываться начистоту, видно, он только и мог выговориться
перед человеком, который все равно умрет и запомнит из того, что он
сказал, не больше, чем священник в исповедальне. Чарли Фортнум спросил:
Парагвае. "Продай имение твое, и раздай нищим" [Евангелие от Матфея,
19:21] - я должен был им это читать, в то время как тогдашний наш старый
архиепископ ел вкусную рыбу из Игуазу и пил французское вино с Генералом.
Народ, правда, не подыхал с голоду, ему можно не дать умереть, кормя одной
маниокой, а для богачей наше недоедание куда безопаснее голода. Настоящий
голод доводит человека до отчаяния. А недоедание так ослабляет, что он не
в силах поднять кулак. Американцы отлично это понимают, помощь, которую
они нам оказывают, как раз и обеспечивает это состояние. Наш народ не
подыхает, он чахнет. Слова "Пустите детей приходить ко мне... ибо таковых
есть Царствие Божие" [Евангелие от Луки, 18:16] застывали у меня на языке.
Вот передо мной в передних рядах сидят эти дети со вздутыми животами и
пупками, торчащими, как дверные ручки. "А кто соблазнит одного из малых
сих... тому лучше было бы, если бы..." [Евангелие от Матфея, 18:6] "И
отдашь голодному..." [Книга пророка Исаии, 58:10] Что отдашь? Маниоку? А
потом я делил между ними облатки, хоть они и не такие питательные, как
хорошая лепешка, а вино пил сам. Вино! Кто из этих несчастных когда-нибудь
его пробовал? Почему нельзя причащаться водой? Он же причащал ею в Кане
Галилейской. А разве во время тайной вечери не стоял кувшин с водой,
которую он мог бы пить вместо вина?
слезами.
как я. Иезуиты делают все, что могут. Но за ними следит полиция. Телефоны
их прослушиваются. Если кто-то из них внушает опасение, его живо
переправляют за реку. Но не убивают. Янки будут недовольны, если убьют
священника, да ведь и не так уж мы опасны. Я как-то в проповеди упомянул
об отце Торресе, которого застрелили вместе с партизанами в Колумбии.
Только сказал, что не в пример Содому в церкви может найтись хоть один
праведник, поэтому ей и не грозит такая участь, как Содому. Полиция
донесла об этом архиепископу, и архиепископ запретил мне читать проповеди.
Ну что ж, бедняга был уж очень стар, он нравился Генералу и, наверное,
думал, что поступает правильно, отдавая кесарю кесарево...
приподнявшись на локте, он смотрел вниз на темные волосы, где еще
проглядывала былая тонзура, как доисторическое капище в поле, если на него
смотреть с самолета. Он вставлял слова "отец мой" при малейшей
возможности; его почему-то это ободряло. Отцы обычно не убивают своих
сыновей, хотя с Авраамом это чуть было не произошло. - Но я же ни в чем не
виноват, отец мой.
оправданно. Но я... я ведь даже не настоящий консул, да англичан эта ваша
Роллинс Джеймс
Свержин Владимир
Шилова Юлия
Посняков Андрей
Самойлова Елена
Сапковский Анджей