Чтение 24–й страницы книги ~Риск~

Я заказал нам еще по бокалу и сказал Джосси, что теперь ее очередь
раскрывать семейные тайны.

- Моя мама? - изумилась она. - Мне казалось, весь мир знает мою
маму. Она плавает на каноэ вверх и вниз по Амазонке и выискивает древние
племена. И шлет домой донесения в виде серьезных статей для заумных журна-
лов; Мы с отцом не видели ее много лет. В январе мы получаем поздравитель-
ные рождественские телеграммы.

Меня осенила догадка.

- Кристабель Сэффрей Финч! Бесстрашная женщина-исследователь, штур-
мующая непроходимую сельву?

- Именно, - кивнула Джосси.

- Боже мой.

- Скорее черт возьми.

- Тревор никогда не говорил мне, - сказал я. - Впрочем, полагаю,
он и не должен был.

Джосси усмехнулась.

- Тревор осуждает. Еще Тревор строго осуждает милые папины утешения.
Тети, как я привыкла их называть. Теперь я называю их Лида и Сэнди.

- Он очень осмотрителен. - Даже на ипподроме, где сплетни являются
вторым основным занятием, я никогда не слышал о Лиде и Сэнди. Или о том,
что Кристабель Сэффрей Финч, излюбленная героиня документальных фильмов об
антропологии, была женой Уильяма.

- Сэнди - это его вечно больная секретарша, - пояснила Джорси, -
у нее постоянно то бронхит, то прострел, то аборт.

Я рассмеялся.

- А Лида?

Джосси скорчила гримаску, и неожиданно девушка показалась трогательно
уязвимой под блестящими доспехами бравады.

- Лида впилась в него, точно ленточный червь. Терпеть ее не могу.
Поговорим лучше о еде. Я умираю от голода.

Мы изучили меню, сделали заказ, прикончили выпивку и отправились обе-
дать в столовую, повидавшую не одно столетие: каменные стены, обнаженные
дубовые балки, красный бархат и приглушенный свет.

Джосси ела так, словно проблемы полнеющих талий не существует вовсе,
что явилось приятным разнообразием после одной привередливой особы, клевав-
шей как птичка, которую я водил в ресторан в последний раз.

- Мне повезло, - сказала она самодовольно, накладывая целую горку
масла на картофель, запеченный в мундире.

Я подумал, что ей повезло не только с хорошим обменом веществ. Сооб-
разительность, очаровательное лицо, высокая изящная фигура: в ней не было
ничего заурядного.

В основном за столиками вокруг нас сидело по два-четыре человека, ко-
торые негромко разговаривали между собой. Львиную долю шума производила
большая компания, разместившаяся у дальней стены.

- Они все время смотрят сюда, - сказала Джосси. - Вы их знаете?

- Похоже, спиной к нам сидит Хворостина Элрой.

- Неужели? Празднует свою победу?

Хворостина Элрой, прозванный так за необычайно тощие ноги, старатель-
но избегал меня в раздевалке в Таустере и, наверное, совершенно расстроил-
ся, обнаружив, что я обедаю в его местном пабе. Он был моим клиентом из
числа жокеев, но останется ли он им и дальше, вызывало сомнения. В насто-
ящий момент он не особенно меня жаловал.

Однако источником шума был не он, а хозяин вечеринки, суровый с виду
человек, от природы обладавший громким голосом.

- Перестаньте их гипнотизировать, - сказал я Джосси.

Большие глаза уставились на меня поверх бифштекса с салатом.

- Страусиная позиция? - полюбопытствовала она.

Я кивнул.

-Если мы спрячем, головы в песок, возможно, буря нас минует.

Но буря, по-видимому, только набирала силу. Слова типа "ублюдок" слы-
шались все громче сквозь общий гул, и многие посторонние посетители начали
проявлять интерес.

- Неприятность, - сообщила Джосси без заметного сожаления, - вста-
ла на ноги и двигается в нашу сторону.

-Черт.

Она усмехнулась:

- Трусишка.

Неприятность приблизилась нетвердыми шагами подвыпившего человека.
Под пятьдесят, определил я. Рост около пяти футов восьми дюймов, короткие
темные волосы, раскрасневшееся лицо и воинственный взгляд. Он был настроен
решительно и полностью проигнорировал Джосси.

- Мой сын говорит, ты и есть тот самый ублюдок Рональд Бриттен. -
Помимо того, что он орал, у него еще слегка заплетался язык.

Не обратить на него внимание значило напроситься на драку. Я положил
на стол нож и вилку и откинулся на спинку стула. Я сделал вид, будто он за-
дал мне вежливый вопрос.

- Хворостина Элрой ваш сын?

- Верно, черт побери, - сказал он.

- Он красиво выиграл сегодня, - заметил я. - Здорово.

Секунды на две Элрой-старший лишился дара речи.

- На черта ему сдалось твое "здорово".

Не ответив, я спокойно ждал. Элрой-старший нагнулся, дохнул винным
перегаром, и нацелился мне в лицо указательным пальцем.

- Не трогай моего сына, ясно? Он никому ничего плохого не делает. Он
не хочет, чтобы какой-то ублюдок, вроде тебя, доносил на него проклятой на-
логовой ищейке. Иуда, вот ты кто. Делаешь свои делишки у него за спиной.
Стукач, вот ты кто.

- Я не сообщал о нем.

- Не выйдет. - Он с угрозой затряс пальцем. - На тебя с твоим
проклятым инспектором он тратит сотни, не так ли? Таких, как ты ублюдков,
надо сажать в тюрьму. Это пойдет тебе на пользу.

Из-за плеча Элроя возник невозмутимый метрдотель.

- Простите, сэр, - начал он. Элрой набросился на него, как разъ-
яренный бык.

- Двигай отсюда. Мне плевать, кто ты такой. Двигай. У меня есть соб-
ственное мнение, и когда я его выскажу, я сяду, ясно? Не раньше.

Метрдотель малодушно ретировался, и Элрой вернулся к своему основному
объекту. Джосси не сводила с него осуждающего взгляда, но это не изменило
его намерений.

- Я слышал, кто-то недавно продержал тебя под замком около десяти
дней, а ты выбрался. Чертовски жаль. Ты заслуживаешь, чтобы тебя упрятали,
ей-Богу. Ублюдок, вроде тебя. Кто бы тебя ни запер, хорошо придумал.

Я ничего не ответил. Элрой развернулся в пол-оборота, но он отнюдь не
закончил. Просто обратился к более широкой аудитории.

- Знаете, что этот ублюдок сделал моему сыну?

Аудитория старательно отводила взгляд с чисто британским смущением,
но, независимо от собственного желания, они получили ясный ответ.

- Льстивый, угодливый ублюдок пополз на брюхе к налоговому инспекто-
ру и донес ему, что у моего сына есть денежки, с которых он не заплатил на-
логов.

- Я этого не делал, - сказал я Джосси.

Элрой круто повернулся ко мне и ткнул в меня пальцем:

- Лжец проклятый. Для ублюдков, вроде тебя, и тюрьма слишком хороша.

Появился управляющий, за ним маячил метрдотель.

- Мистер Элрой, - любезно обратился управляющий. - Бутылка превос-
ходного вина для ваших гостей, поздравление администрации. - Он поманил
пальцем метрдотеля, который проворно подал бутылку кларета. Управляюший был
молод, одет с иголочки и напомнил мне Вивиена Иверсона. Его елей неожиданно
сотворил чудо, умаслив бурю, которая пошла на убыль, выдав напоследок еще
несколько "ублюдков", и возвратилась к своему столу, бормоча себе под нос.

Люди за другими столиками украдкой следили за развитием событий,
прикрываясь оживленной беседой, а тем временем метрдотель откупорил бутылку
для Элроя и налил ему щедрую порцию. Управляющий непринужденно продрейфовал
назад к нашему столику.

- Ваш обед пойдет за счет заведения, сэр. - Он тактично помолчал.
- Мистер Элрой - ценный посетитель. - Он едва заметно поклонился и мед-
ленно удалился, не дожидаясь ответа.

- Какой бесчувственный, - возмутилась Джосси, готовая взорваться.

- Какой профессионал.

Она уставилась на меня.

- И часто вы спокойно сидите и позволяете обзывать себя ублюдком?

- Раз в неделю и два раза в день по воскресеньям.

- Бесхребетный.

- Если бы я встал и поколотил его, наши бифштексы остыли бы.

- Мой и так остыл.

- Возьмите другой, - предложил я. Я принялся за еду, начав с того,
на чем остановился, и через пару секунд Джосси последовала моему примеру.

- Объясните, - потребовала она. - Я сгораю от нетерпения. Из-за
чего весь сыр-бор? - Она окинула взглядом ресторан. - Вы стали теперь
главной темой разговоров, и общественное мнение склоняется не в вашу поль-
зу.

- Как правило, - сказал я, подцепив вилкой салат-латук, - клиентам
не стоит рассчитывать, что их бухгалтер поможет им нарушить закон.

- Хворостина?

- И бухгалтеры, к сожалению, не вправе обсуждать дела своих клиен-
тов.

- Вы серьезно?

Я вздохнул.

- Клиент, который хочет, чтобы бухгалтер посмотрел сквозь пальцы на
его попытку уклониться от уплаты налога с очень солидной суммы, навряд ли