включить воду. Пока она набирается раздеть оглушенную жертву, аккуратно
развесить одежду, найти, разложить чистое белье, полотенце, окунуть мочалку
и пр. (все должно выглядеть натурально!). Здесь можно особо не спешить, т.к.
менее чем за семь минут ванна не наполнится. Опустить тело в воду,
приутопить, сбросить включенную в сеть электробритву, убедиться в смерти
жертвы. Пусть минута. Проверить квартиру на предмет случайных следов, выйти,
спуститься на улицу. Итого, как минимум, 11 - 12 минут.
сразу же прошел в седьмую квартиру и находился там безвылазно под неусыпным
надзором жильцов, опасающихся остаться на весь вечер без воды. Разносивший
пенсию почтальон? Но все бабушки хором твердят, что он здесь работает чуть
не десяток лет. С чего бы ему вдруг переквалифицироваться в убийцу? Правда,
надо еще выяснить, кто его видел и при каких обстоятельствах. Если издалека,
со спины или в полутемном парадном, то возможно предположить подмену.
Стереотип одежды и походки очень силен - тут и грима особого не нужно. Эта
версия требует проработки. Третьим был подвыпивший мужичонка, забегавший в
подъезд справить нужду и с позором и долгими разборками выставленный
восвояси бдительными старушками. Отпадает.
Неубедительно, но не невозможно. А существует ли другой, менее парадный путь
к квартире убитого? Так, проверить возможность проникновения и ухода через
чердак, проходные подвалы, окна первого этажа. Вчера все замки были на
месте. А открыть даже самый простенький навесной замок, находясь по другую
сторону двери, невозможно.
подъезд мелькал во дворе? 17.24 - компания подростков. Полшестого - два
курсанта. Дворник. Скорая помощь. Притормозим. Скорая помощь приехала в
17.55, остановилась у одного подъезда, затем другого. Бригада - доктор,
фельдшер и по виду практикант медбрат, поднялись в 17 квартиру. Оказалось -
ложный вызов. Утрясли формальности и в 18.01, честя телефонных хулиганов,
медбригада села в машину. Все, отъезд. Без нескольких секунд пять минут. Не
сходится.
их движения и время. Пусто! Ну не несчастный же случай это был, не
вмешательство потусторонних сил! Должен же быть живой, во плоти и крови
убийца, если есть убитый. Не может не быть!
Я снова споткнулся на машине с красным крестом. Уж больно лакомый кусочек -
белые халаты, как и любая другая форма обезличивают человека, располагают к
доверию, открывают любые двери. Плюс к тому свобода маневра, обеспечиваемая
автомобилем. Но 11 минут?! Как быть с ними?
ну-ка еще раз. Из чего они складываются? Четыре минуты - непосредственно
работа и 7 - 8 минут наполнение ванны и подготовка жертвы. А если допустить,
что жертва уже была в ванной. Одиннадцать минус семь получаем пять! Пять
минут! Сколько бригада была в подъезде? Пять минут! Вот и требуемый
условиями задачи ноль!
большую часть времени находясь в 17 квартире? Во-вторых, как могли узнать,
что жертва находится в ванной? Не сходится.
случай не ставит. Боже мой, как все просто! Небольшой жучок, оброненный в
ванной или опущенный через вентиляционную шахту до интересующей декоративной
решетки, и каждый шаг, каждый вздох потерпевшего услышан. Зажурчала вода в
наушниках и машина скорой помощи, стоявшая на улице, въезжает во двор! Этот
ребус решен. А вот что делать с пятью минутами, в которые они, как не спеши,
никак не могли уложиться? А почему собственно они? - совершил я новый виток
в рассуждениях. Профессиональное убийство совершается не числом.
скоро узнал что:
докторши молоденькие, размалеванные, от ПТУшниц не отличишь... в
регистратуре хамят... намедни скорая приезжала, так, не поверишь, фельдшер,
рожа чисто уголовник, другой того хуже,на жильцов чуть не матом орали, как
будто они в вызове виноваты... разве можно им жизнь доверить...
началу операции. Машина подъехала к нужному подъезду, предварительно, для
пущей убедительности, притормозив возле других. Бригада из трех человек -
доктор, фельдшер, медбрат зашли в подъезд. Дворе поднялись в 17 квартиру
обеспечивать алиби, один проник в квартиру предполагаемой жертвы, воткнул в
розетку вилку электробритвы, вошел в ванную, мгновенно бросил ее в воду,
придержал рукой, облаченной в диэлектрическую перчатку, голову бьющегося в
судорогах человека, притопил его для верности, вытер руку, спокойно покинул
квартиру и вместе со спускавшейся бригадой вышел на улицу.
лицо, мешковатая фигура, неторопливые, как будто даже чуть замедленные
движения. Средний обыватель, средний, не хватающий звезд с неба, доктор.
Человек толпы. И все же это он! Он! Мой враг! Я нашел его. А образ я и не
такой могу разыграть. Внешним видом меня не обмануть!
удовольствия, не ради удовлетворения чувства мести - ради денег. Для него
это была работа. Кто-то получает зарплату за восьмичасовое стояние у станка,
кто-то за сидение у кульмана. Он - за отнятую человеческую жизнь. Сделка.
Хочешь много получить - потрудись. Результат от выработки. Лень - себе в
убыток.
ненужный шум, способна от отчаяния на непрограммированные поступки. Но он не
был и милосерден: если заказчики требовали мучений, он истязал обреченного
строго по утвержденной программе, не обращая внимания на его крики и мольбы
о легкой смерти.
рогатки воробьев. Потом ходил на танцы и, отстаивая своих девчонок и свою
территорию, "учил" с помощью кулаков, а порой и жердин от наспех разобранной
скамейки, чужаков, нарушивших границы. Не всегда подобные молодецкие забавы
заканчивались добром, случались разбитые носы, приводы в милицию. Случилось
и Дело. После одной стенка на стенку драки, зачинщиков потянули по статье за
хулиганство. Но Ему только-только исполнилось 18 лет и адвокат предложил
переговорить со знакомым райвоенкомом, махнуть два года в колонии общего
режима на те же два года, но в рядах СА. Читая характеристику - вспыльчив,
нередко жесток, упрям, военком только в затылке чесал. Куда такого? Но,
слава богу, в советской армии всякому дело отыщется.
заставили заниматься шагистикой, бегать кроссы, зубрить уставы и еще,
конечно, драить полы и сортиры, не спать ночами, и терпеть тому подобные, не
оговоренные в уставах, но составляющие суть службы, мелочи солдатского
бытия. Сержанты, как и положено сержантам, придирались по пустякам, орали в
самое ухо команды, подгоняли пинками сапога под зад нерадивых, заставляли
часами стоять по стойке смирно, "разбирали" особо непонятливых ночами в
каптерке. В общем-то ничего необычного.
на окрик и замах сержанта он ответил жестким ударом кулака в челюсть и
вторым ударом, подкованным каблуком тяжелого солдатского сапога, сверху по
лицу упавшего. Сержанта со сломанным носом и челюстью отправили в госпиталь.
Его отдали под суд воинского трибунала. Приговор - три года дисбата с
последующим двухгодичным дослуживанием в части. Но случилось неожиданное.
отправиться служить в спецвойска.
в противников подвернувшиеся под руку предметы, но их было больше. Его
повалили и били ногами. Он матерился, рычал, пытался подняться, хватать их
зубами. Его снова роняли. Уже плавая в собственной крови, он все еще
огрызался и тянулся пальцами к горлу своих мучителей. Его отнесли в
санчасть, объяснили, что это жестокий, но необходимый тест на болевую
устойчивость, на степень сопротивления. Он его выдержал.
ни удовольствия, ни угрызений совести. Так учили.
человеку чувство брезгливости. Их заставляли переправляться вброд через рвы,
заполненные нечистотами. Удерживая на поднятых руках автомат, им приходилось
лицом, носом, сжатыми губами расталкивать плавающее на поверхности дерьмо,
заныривать в него с головой. На занятиях по выживанию они ели живых лягушек,
змей и сусликов, разрывая зубами их дергающиеся тушки. Наконец, их толкали в
только что вспоротое брюхо свежезабитых коров и лошадей, и надо было, вдыхая
приторный дух парящей крови, оступаясь и скользя во внутренностях, проползти
от горла к хвосту. И если ты отказывался, если тебя рвало, упражнение
повторяли вновь и вновь.
вывалившиеся на землю, не более чем набор органов и нет в них ничего
ужасающего и противного.
внутренности, оценивая их отделение от организма не как убийство, а как
подготовку к деликатесной еде. Человек не животное, привыкает ко всему.
смерти с ее кровавой грязью высвобожденной требухи, муками агонии, тайной