Чтение 24–й страницы книги ~Миссия выполнима~

жидкостью, похожей на кровь... Комната наполнялась запахом смерти и даже
видавшие виды сыскари едва сдерживались от рвотных позывов. Не теряя ни
секунды, они завели уголовное дело...

- У меня два вопроса, - обрывает мой страшный рассказ Георгий, - во-первых,
где голова, и в луже чего лежал труп?

- Ну, голову забрал убийца, чтоб замести следы, а лужа, естественно,
кровяная. Не моча же... Элементарно.

- Плохой из тебя детективщик. Слишком язык протокольный. 79-го года
рождения, бурая жидкость... Сказал бы проще - кровища!

- Слышала б вас сейчас Катюха. Вместе бы посмеялись. Циники, - жизнелюбивый
Укушенный не дает разыграться нашей брутальной фантазии, - к слову, о
голове. Я тут покруче историю слышал. Федьку Демидова знаете? Эксперт наш
судебный. Длинный такой, с косичкой.

- Ну и чего?

- Его в прошлом году в командировку отправили вместе с санитаром. В
глухомань какую-то. Голову у покойника отчленять.

- На фига?

- Мокруха там у них приключилась, мужику топором по темени съездили. Убивца
задержали, а экспертизу местные сделать не могут. Ну, это - определить,
каким инструментом череп проломили. Вот и вызвали спецов. А наши, чтоб весь
труп в Питер не везти, решили голову отчленить. Проще и дешевле.
Прокуратура дала добро. Короче, отрезали головушку, упаковали в картонную
коробку, сели на поезд и покатили с Богом. А дорога длинная, часов шесть,
ехать скучно. Прикупили на вокзале горючего, и понеслось. Сами знаете -
командировка без банкета, что пистолет без патронов. Сверху пивком
полирнули, уже без закуси...

Борька проглатывает сосиску, запеченную в булочку.

- В общем, когда с поезда выгружались, хорошие были, веселые. Дошли до
вокзала, и тут Федя опомнился: "А где коробка с башкой? Санитар логично
отвечает: "Как где? У тебя!" "С какого это перепугу? Я думал, ты взял!"
Атас! Потеряли коробку с вещдоком, да еще с каким! Ломанулись назад, к
паровозу, пока тот в депо не ушел... А, сами знаете, наши проводники самые
заботливые проводники в мире. Первая заповедь - после прибытия поезда, пока
пассажир не рюхнулся, пробежаться по купе и убедиться, что никто ничего не
забыл. А если забыл, взять на сохранение... Не мне вам объяснять. В общем,
когда Федя влетел в купе, он застал картину, достойную пера великого Дали.
На столике распакованная коробка с бородатой головой, на сиденьях две
проводницы в позах раздавленных лягушек, со сведенными параличом мордами.
Без признаков сознания и умственной деятельности. Пока они не пришли в
себя, Федя запаковал коробку, подмигнул и говорит: "Не волнуйтесь, девчата,
это мое"...

Закончив рассказ, Борис лезет в сумку за следующим продуктом питания. На
сей раз это чипсы.

- А ты говоришь, детектив, детектив...

- Нет, все равно замечательный сюжетный поворот, - возвращаюсь я к Кате
Бочкаревой, - заходим, а там... Жаль, я книжек не пишу.

- Ты сейчас накаркаешь, - хмурится Укушенный, кроша зубами хрустящие
пластинки - глянь на часы...Сколько она собирается макияж красить?

- А сколько ты собираешься жрать? - срывается Жора, - всю машину провонял.

- Да ты своих хомяков голодом заморишь.

- Твоя, что ли машина?... Чего ты на меня накатываешь?! "Жука" лучше
проверь. Батарейку вставил?

- Нет!... Он на дровах работает! Раз в сутки надо подкидывать!

- Хватит ссориться, горячие милицейские парни, - я задуваю огонек
возникшего противостояния, - поцелуйтесь, протрите губы спиртом и живите
счастливо. Аминь. Екатерина Рудольфовна скоро свалит.

Жора все-таки достает приборчик и проверяет его исправность и готовность к
подвигу. "Жук" загримирован под ловушку для тараканов "Комбат", то есть
вещь малоприметную и обыденную. Таракан - верный друг человека,
сожительствует с ним везде, начиная от убогой коммуналки, заканчивая
президентским кабинетом в Кремле. Поэтому ловушка никаких подозрений не
вызовет. Главное, чтоб тараканы в нее действительно не забрались и не
загадили чувствительные микрофоны. Батарейки должно хватить на неделю.

Слушать придется сидя в машине, радиус действия передатчика всего метров
сто, мы тщательно испытали его, прежде чем идти на дело. Так же составили
график "прослушки" и утвердили его в городской прокуратуре и суде. Шутка.

Не утвердили. Сегодня дежурит застрельщик идеи Жора, завтра я. Сидеть будем
от рассвета до заката. Ночью спать. Прямо в машине, благо сейчас не зима.

Бочкаревскую вдову, как мы и предполагали, арестовали, предъявив обвинение
в убийстве мужа. Жора заехал в прокуратуру к следователю и за бутылочкой
водочки выяснил подробности ареста. То есть святое - тайну следствия.

Вдова стоит в отказе, несмотря на тяжесть улик. Самая тяжелая улика -
отсутствие алиби. Жанна Андреевна упорно отказывается рассказать следствию,
где провела роковой вечер. В театре, и все тут. Вторая улика - отпечаток ее
мизинца на полированной заднице "Дафны". И хотя, вдова доказывает, что
статуэтку брала, когда обнаружила труп супруга, цена ее доводам - ноль.
Утконос торжественно заверил следователя, что дожмет вдову, главное,
поместить ее в стационар с решетками на окнах. Что и было сделано. "А если
не дожмет?" - уточнил Жора. "А я все равно через месяц в городскую
перевожусь", - доверительно прошептал следователь, - а дело здесь
останется. В конце концов, санкцию прокурор подписал, ему и отдуваться".
Жора пытался нелегально проникнуть в женскую тюрьму и пообщаться с Жанной
Андреевной, но его грубо обломали на проходной, завернув обратно...

Мимо нашей засады проносится черный "мерин[11]" с депутатскими номерами и
маячком на крыше. Со свистом тормозит возле газона. Из передней двери
вальяжно вылезает толстяк в бежевом костюме, перешагивает через невысокое
ограждение газона, расстегивает ширинку и начинает справлять малую нужду.

Звонит мобильник. Не отрываясь от процесса слива, толстяк подносит трубку к
уху. Сидящие напротив мамаши с колясками краснеют, но глаз не отводят.

- Не донес, - комментирует Укушенный, - конкретно прихватило. Что-то рожа
знакомая.

- В телике мелькает часто, - вспоминает Жора, - то ли депутат, то ли из
Смольного... Оприходовать бы его на суточек пятнадцать. Что б знал, где
параша находится.

- Нельзя. Обвинят в политических интригах.

Закончив процесс, толстяк, не отрывая трубки от уха, возвращается в машину,
которая тут же срывается в галоп и исчезает в арке.

- Это все, что останется после меня, - цитирует Жора Шевчука, кивая на
газон, - хроника политической жизни города.

- Меня, кстати, тоже поджимает, - морщится Укушенный, - только по другой
линии. Боюсь, не вытерплю.

- Так какие проблемы, Борис? - усмехаюсь я, - иди, присядь на газончик. Чем
ты хуже?

- Жрать булку меньше надо - злится Жора, будто прихватило его самого.

- Тебя не спросил. Андрюхин, я быстро... В подвальчик заскочу. А то,
правда, не дотерплю. Сколько еще эту дуру ждать?

- Вон она! Слава Всевышнему! - Жора довольно хлопает в ладоши, - йес!

Дождались.

Мы поворачиваем головы в сторону подъезда. Я узнаю Екатерину сразу, она
почти не изменилась с момента позирования для фото. А ничего девчонки в
Институте культуры. Юбчонка фасона "Не желаете ли меня изнасиловать?"
Платформы "Небоскреб". Хороша, ой хороша. Правильно соседи говорят, с
гонором девочка. Это чувствуется даже по походке.

- Жива. А жаль. Какой сюжет накрылся.

Дочка Шилова, поправляя на ходу укладку, исчезает в арке. Все, пора
действовать. Путь свободен. По предварительному преступному сговору, в хату
идут Борька и Жорик. Я остаюсь в машине и контролирую обстановку. В случае
опасности, связываюсь с коллегами по рации. Мобильников у нас нет. Их два
на весь отдел. Один у Шишкина, второй у Стародуба. По нашим расчетам
операция должна занять минут пять, если, тьфу-тьфу, не случиться
форс-мажора.

- Андрюхин, - поворачивается ко мне Георгий, - сгоняй на всякий случай в
хату. Позвони. Вдруг, кто еще в адресе есть? Какая-нибудь троюродная
бабушка из Суходрыщенска.

Вопросов нет. Справедливо. Мне в тачке сидеть, а ребятам под статью идти.

Я согласно киваю и покидаю "Москвич".

На дверях подъезда калейдоскоп объявлений. "В связи с испытанием теплосетей
возможны перебои с водой в период с... ЖЭУ ' 5". "Похудеть за один час!
Тел..." "Щенки риценшнаутбультерьера. Родословная..." "Избавлю от запоев на
дому..."

Квартира на третьем этаже. Поднимаюсь. Прислушиваюсь, прислонив ушко к
холодной броне. Бесполезно. Даже, если там сейчас Бородино, хрен услышишь.
Звоню. Принимаю самое идиотское выражение, на которое способно мое лицо.

"Простите, а не здесь живет Вася Толдыкурдыев? А какой это корпус? Ой, ради
Бога, извините". Применить красивую легенду, похоже, не придется. Тишина.
Дома никого. Я быстро сбегаю вниз, прыгаю в машину и включаю рацию.

- Все, мужики, чисто. С Богом.

Мужики бьют ладонью о ладонь, выгружаются из "Москвича" и быстро
направляются к подъезду. Я включаю кнопку передачи.

- Бешеный, Бешеный. Это Меченый. Проверка связи...Как слышишь?... Эй, на
конце? Прием.

- Слышу хорошо. Подходим к объекту. Смотри в оба. Отбой.

Я засекаю время. Поставить "жука" абы как, все равно, что идти в бой с
холостыми. Нужно выбрать точку, с которой достигается максимальный эффект
присутствия, ибо радиус действия микрофона не велик - метра три. Задача
номер два - не наследить. Укушенный неповоротлив, как слон, непременно
зацепит какую-нибудь вазу или цветочный горшок. Поэтому его дело стоять у
дверей и наблюдать в глазок, пока Георгий будет незаконно лазать по
квартире. Это еще одна проблема. Мой друг вряд ли ограничится установкой
тараканьей ловушки, непременно захочет порыться в грязном белье. В