Чтение 24–й страницы книги ~Хикори, Дикори, Док?~

простите за нескромность, очень дешевые.

Он положил на прилавок брезентовый рюкзак, точно такой же, какой Пуаро
видел в комнате Колина. Пуаро повертел его в руках, задал пару вполне
никчемных вопросов и в конце концов выложил на прилавок деньги.

- У нас их хорошо берут, - сказал хозяин, упаковывая покупку.

- Здесь живет много студентов, да?

- Совершенно верно. У нас прямо студенческий городок.

- Кажется, и на Хикори-роуд есть общежитие?

- О да, кое-кто из молодых людей уже приобрел мои рюкзаки. И девушки,
кстати, тоже. Ребята обычно приходят ко мне перед поездкой. У меня гораздо
дешевле, чем в больших магазинах, я так им и говорю. Ну вот, сэр, уверен,
что ваш племянник останется доволен. Пуаро поблагодарю! его, взял сверток и
ушел. Но не прошел и двух шагов, как кто-то хлопнул его по плечу. Это
оказался инспектор Шарп.

- Вы-то как раз мне и нужны, - сказал Шарп.

- Ну как, закончили обыск?

- Закончить-то закончили, но ничего особенного не нашли. Знаете, тут есть
вполне приличное кафе, где можно перехватить сандвич и выпить кофе. Если вы
не очень заняты, то составьте мне компанию. Мне нужно с вами поговорить.

В кафе почти никого не было. Только двое мужчин несли свои тарелки и
чашки к маленькому столику в углу.

Шарп рассказал о своих беседах со студентами.

- Улики есть только против этого юнца Найджела. Но зато какие: три
различных яда! Однако он вроде бы ничего не имел против Силии Остин, и
потом, будь он действительно виновен, вряд ли бы стал так откровенничать.

- Но кто-то другой мог...

- Да. Надо же додуматься: держать яд в комоде! Идиот! Потом Шарп
рассказал о разговоре с Элизабет Джон-стон.

- Если она не лжет и Силия действительно ей что-то говорила, то это очень
важно.

- Очень, - кивнул Пуаро. Инспектор повторил слова Силии:

- "Завтра я буду знать гораздо больше".

- Но до завтра бедняжка не дожила... А что вы нашли при обыске?

- Да были кое-какие неожиданности.

- Какие же?

- Элизабет Джонстон - член компартии. Мы нашли ее партбилет.

- Вот как? Любопытно, - задумчиво произнес Пуаро.

- Неожиданно, правда? - сказал инспектор. - Я сам никогда бы не поверил,
если бы не побеседовал с ней вчера. Элизабет - личность незаурядная.

- Да, такие люди неоценимы, - сказал Эркюль Пуаро. - Очень толковая
девушка.

- Ее членство в партии меня заинтриговало, - сказал инспектор Шарп, -
потому что раньше она никак не выражала своих политических пристрастий. Она
не афишировала своих взглядов в общежитии. Думаю, к делу Силии Остин это не
относится, но все равно - стоит иметь в виду.

- А что вы еще обнаружили? Инспектор пожал плечами.

- У Патрисии Лейн в ящике комода лежал платок, весь перепачканный
зелеными чернилами.

- Зелеными? Стало быть, это Патрисия Лейн залила конспекты Элизабет
Джонстон, а потом вытерла руки платком? Но наверняка...

- Наверняка она не думала, что подозрение падет на ее драгоценного
Найджела, - подхватил инспектор.

- Невероятно! Впрочем, платок могли ей подбросить.

- Вполне.

- А что еще?

- Что еще? - Инспектор Шарп на мгновение задумался. - Отец Лена Бейтсона
лежит в психиатрической больнице в Лонгвит-Вейл. Конечно, убийство Силии
вроде бы тут ни при чем... И все же...

- И все же отец Лена психически нездоров. Возможно, это и ни при чем, как
вы изволили выразиться, но взять сей факт на заметку явно стоит. Интересно,
какое конкретно у него заболевание?

- Бейтсон - милый юноша, - сказал Шарп, - но, определенно, чересчур
вспыльчив.

Пуаро кивнул. И вдруг ему припомнились слова Силии Остин: "Рюкзак я не
трогала. Но тот, кто его разрезал, сделал это со зла". Откуда она могла
знать? Может, она видела, как Лен Бейтсон кромсал рюкзак?.. Он вновь
взглянул на инспектора, который продолжал, усмехаясь:

- А у мистера Ахмеда Али ящики были забиты порнографическими журналами и
открытками, так что понятно, почему он взбеленился, узнав об обыске.

- Многие студенты выражали недовольство?

- Кое-кто был против. С француженкой случилась истерика, а индиец Чандра
Лал угрожал международным скандалом. Среди его вещей мы обнаружили несколько
политических брошюр антиправительственного содержания. А у одного африканца
- весьма зловещие сувениры и фетиши. При обыске вскрываются совершенно
неожиданные свойства человеческой души. Вы, наверное, слышали о буфете
миссис Николетис?

- Мне уже рассказали.

- В жизни не видел столько бутылок из-под бренди! - ухмыльнулся инспектор
Шарп. - Она чуть с ума не сошла от ярости. - Он рассмеялся, но вдруг
посерьезнел. - Однако того, что нам нужно, мы не нашли. Никаких фальшивых
документов.

- Ну, вряд ли фальшивый паспорт будет храниться на виду. Скажите, а вам
не доводилось наведываться на Хикори-роуд по каким-нибудь паспортным делам?
Примерно в последние полгода?

- Нет, но по другим доводилось.

Он подробно перечислил свои визиты на Хикори-роуд.

Пуаро слушал его, наморщив лоб.

- Однако к нашему делу это не имеет отношения, - закончил инспектор.

Пуаро покачал головой.

- События выстраиваются в единую цепочку только тогда, когда их
рассматриваешь с самого начала.

- А что, по-вашему, было вначале?

- Рюкзак, друг мой, - негромко произнес Пуаро. - Все началось с рюкзака.

Глава 14

Миссис Николетис вернулась из подвала, где крепко поскандалила с
Джеронимо и темпераментной Марией.

- Лжецы и воры! - победоносно заявила она во весь голос. - Все итальяшки
- лжецы и воры!

Спускавшаяся по лестнице миссис Хаббард раздраженно вздохнула.

- Напрасно вы их расстроили, они как раз готовят ужин, - сказала она.

- А мне что за дело до вашего ужина? - передернула плечами миссис
Николетис. - Я поем в другом месте.

Миссис Хаббард чуть было не вспылила, но вовремя сдержалась.

- Ждите меня, как всегда, в понедельник, - сообщила миссис Николетис.

- Хорошо.

- И пожалуйста, в понедельник прежде всего велите починить дверцу моего
буфета. А счет пошлите полиции, ясно? Полиции!

Миссис Хаббард взглянула на хозяйку с сомнением.

- И пусть в коридорах ввернут лампочки поярче. Там слишком темно.

- Но вы сами велели ввернуть послабее, в целях экономии.

- Это было на прошлой неделе, - огрызнулась миссис Николетис. - А теперь
обстоятельства изменились. Теперь я хожу и озираюсь: не крадется ли кто за
мной по пятам?

"Неужели она действительно боится?" - подумала миссис Хаббард. У миссис
Николетис была привычка делать из мухи слона, и миссис Хаббард не знала,
насколько можно доверять ее словам.

Она спросила, поколебавшись:

- Может, вам не стоит возвращаться одной? Хотите, я провожу вас?

- Дома мне гораздо спокойней, уверяю вас!

- Но чего же вы боитесь? Если бы я знала, то могла бы...

- Это не ваша забота. Я вам ничего не скажу. И что вы у меня все время
допытываетесь... Просто безобразие!

- Простите, и позвольте вас уверить...

- Ну вот, обиделись. - Миссис Николетис ослепительно улыбнулась. - Ну да,
я плохая, грубая... Но сейчас я страшно нервничаю. Я так вам доверяю и
полагаюсь на вас. Что бы я без вас делала, дорогая миссис Хаббард? Ей-богу,
я бы пропала! Ну, моя милая, мне пора. Счастливо отдохнуть. И доброй ночи.

Миссис Хаббард стояла, глядя ей вслед. Когда дверь за миссис Николетис
захлопнулась, она неожиданно для себя самой воскликнула: "Ну и дела!" - и
отправилась на кухню.

А миссис Николетис спустилась с крыльца, вышла за ворота и повернула
налево. Хикори-роуд была широкой улицей, дома на ней стояли, чуть отступя в
палисадники. В конце улицы, всего в нескольких минутах ходьбы от общежития,
пролегала одна из центральных магистралей Лондона, по которой мчался поток
машин. На углу, возле светофора, находился бар "Ожерелье королевы". Миссис
Николетис шла посередине улицы, нервно оглядываясь, но сзади никого не было.
В тот вечер на Хикори-роуд было удивительно безлюдно. Подходя к "Ожерелью",
миссис Николетис ускорила шаг. Еще раз торопливо оглянувшись по сторонам,
она смущенно проскользнула в дверь бара.

Потягивая двойной бренди, она постепенно воспрянула духом. Испуг и
беспокойство исчезли, однако ненависть к полиции осталась.

- Гестаповцы! Я проучу их! Ей-богу, проучу! - пробурчала она себе под нос
и залпом осушила бокал.

Какая досада, какая страшная досада, что неотесанные болваны полицейские
обнаружили ее тайник! Только бы это не дошло до студентов! Миссис Хаббард,
правда, вряд ли будет болтать... Хотя кто ее знает? Доверять-то никому
нельзя. Но рано или поздно это все равно станет известно... Ведь Джеронимо
знает. И может сказать жене, а та - уборщице, и пойдет слух, пока не... Она