здоровой руки и вытер ее о штаны, отчего на них осталась темная полоса.
Прислонившись спиной к книжному шкафу, он глубоко вздохнул, но тут же
закашлялся и мгновенно вытер розовую пену, выступившую у него на губах.
Эль-Калаам нагнулся и повернул ладонь Джеймса вверх.
о рубашку. Хэтер сдавленно вскрикнула и закрыла глаза.
на жену.
ворот рубашки, заглянул под нее. Его лицо при этом оставалось
непроницательным. - Откуда же?
откинулась назад, веки опустились.
махнув рукой, остановил свою помощницу.
мне..., - он присел на корточки перед раненым. - Правда?
Белфаста.
проклятые англичане вместе со своими протестантскими прихвостнями и
стукачами, чтобы мучить и убивать молодых ребят, сражавшихся за свободу
своей родины.
на Маккинона и Дэвидсона.
ли им послушать о зверствах, чинимых их правительством по отношению к
ирландским католикам?
из обстоятельств нашей жизни.
как легко они оправдывают свои грехи?
Белфаст, потому что знал, что мой бизнес в Штатах принесет больше пользы. -
Он взглянул на Хэтер. - Ты ведь знаешь, любимая, куда идет большая часть
нашей прибыли. - Она вновь закрыла глаза, но не смогла удержаться от слез.
кивнул. Потом он вновь наклонил голову и заглянул в измученное лицо Джеймса.
- Но вот что мне любопытно. В этом ли подлинная причина того, что ты уехал?
брат и муж сестры, сражавшиеся с протестантами... умерли за свои идеалы. У
нас не было ни шиллинга за душой... и они отдали свои жизни. Они сделали
свой выбор. Теперь я сделал свой.
назад.
истерические предостережения Томаса.
что случилось с Рене Луче?
лицом к лицу с помощником госсекретаря.
Рудд. - Свобода, справедливость...
и, сделав короткий жест, крикнул:
автомат.
глазами.
смотри.
мужества.
время. - Подобные вещи не должны касаться женщин.
пустая трата времени. Лишь действия производят впечатление.
вместе с остальными заложниками. Это был худой, заметно сутулящийся, человек
с лысиной на макушке. Его глаза дико вращались, а тело била крупная дрожь.
точку на противоположной стене, никак не реагируя на вопрос, обращенный к
нему.
Рудда.
Умолкни, и они оставят нас в покое!
и отступила назад. С резким щелчком она сняла свой автомат с предохранителя.
Сюзан слабо всхлипнула.
на месте. Хэтер громко вскрикнула. Тело дворецкого развернуло и отбросило к
дальней стене. Кровь бурным потоком хлынула из его ран. Рита вновь нажала на
курок. Грохот выстрелов оглушил всех присутствовавших. Дворецкий широко
раскинул руки, хватаясь пальцами за воздух. Его тело дергалось в
предсмертной агонии; глаза закатились глубоко внутрь черепа. Вся его одежда
была залита кровью. Ноги его подогнулись, и он грузно осел вдоль стены,
оставляя на обоях широкую кровавую полосу.
косметики на лице - перешел в жалобное подвывание. Точно повинуясь
молчаливому приказу, остальные заложники стали медленно отодвигаться от нее.
В невыразимом ужасе они жались в кучу напротив камина.
горничная словно прыгнула спиной назад. Ударившись лопатками о мраморную
каминную полку, она прогнулась вперед. Ее рот открылся, но из него не
вылетело ни звука. Она рухнула на колени, скребя пальцами по полу, точно
когтями, качнулась и упала на бок.
заполнившим комнату. - Теперь вы знаете, что следует принимать всерьез.
Слова для нас - пустые звуки; смелость - бесполезная вещь перед лицом силы,
которой мы обладаем. Она безгранична и неодолима.
страхом, запечатленным на лицах заложников, и довольно улыбнулся. В гостиной
наступила полная тишина. Эль-Калаам похлопал ладонью по стволу своего ?узи?
и шумно сплюнул на залитый кровью участок пола между двумя трупами.
***
Однако, что было, возможно, еще более важно, его рассказ о своем
преступлении в начале пути на Лоувер-Ист Сайд затронул какую-то
чувствительную струну в самой глубине ее существа. Она знала это ощущение,
когда ненависть становится настолько сильной, что во рту появляется
отвратительный привкус, от которого невозможно избавиться. Разумеется, ей
было известно и о наказании за такую слепую ненависть.
доме Рубенса, а не у себя. Приехав туда, Дайна первым делом вдоволь
наплавалась в бассейне, после чего Мария принесла ей поднос с большим
запотевшим стаканом холодного ?Бакарди? и тарелкой с сэндвичами из курицы,
объяснив, что ?сеньор вернется домой поздно и просил подождать его к ужину?.
для того, чтобы вернуться в дом. Усевшись в кресло во все еще влажном
купальном костюме, она потягивала ром, время от времени ощупывая свои густые
волосы, отяжелевшие и начавшие завиваться после купания, и разглядывала
огромную написанную маслом картину, висевшую слева от камина. На холсте была
изображена раскинувшаяся на прибрежных валунах русалка необъятных размеров.
Взгляд ее живых зеленых глаз, странно смотревшихся на расплывшемся розовом
лице, казался загадочным. В длинных волосах ее сверкали нити морских
драгоценностей: крошечные осколки ракушек. Мокрая чешуя на хвосте мерцала,
отражая свет. Рот ее был приоткрыт, как будто она тихо напевала какую-то
песню. Внизу и за спиной русалки бушевали морские волны, словно стремившиеся
поглотить ее. Самым любопытным в картине было то, что художник нарисовал
море и глаза русалки абсолютно одной и той же краской, отчего у зрителя
возникало головокружительное ощущение, будто он смотрит сквозь них, проникая
взглядом в океанские глубины. Дайна устало закрыла глаза.
темница. За всю свою жизнь она ни разу не произносила вслух этого слова, но