Чтение 24–й страницы книги ~За все наличными~

Платт, представлявший торговый дом Кристиана Лакруа, совладельца "Астории",
потому так широко была представлена французская мода в Ростове. Наташе не
хотелось волноваться из-за его появления на работе и отвечать на вопросы
подружек.

-- На-та-а-лья. -- Тоглар не удержался, вслух нараспев произнес ее имя,
и сердце залило такой неожиданной нежностью, какой никогда не испытывал в
жизни, и от волнения у него закружилась голова и стало трудно дышать. Он
сбавил шаг, присел на первой же скамейке у одного из часто встречающихся в
центре сквериков. Но сидеть долго не мог -- вдруг неудержимо захотелось
сделать Наталье какой-нибудь роскошный подарок, чтобы, как прошлым днем,
увидеть на ее прекрасном лице восторг, радость и удивление одновременно. Эта
мысль сорвала его с места. Вчера, разыскивая цветочный магазин, он приметил
изысканно реставрированный фасад старинного особняка в викторианском стиле,
на первом этаже которого располагался ювелирный магазин "Камея", и даже
успел мельком глянуть на прекрасно оформленную витрину. Туда он и направился
быстрым шагом, хотя времени до встречи было еще много.

Магазин поразил его крошечностью, хотя и был двухзальным, но через пять
минут пребывания первоначальное ощущение карликовости прошло бесследно.
Может, тому способствовал продуманный дизайн, большие зеркала в полированных
до золотого блеска бронзовых рамах, вделанных в стены, искрящиеся зеленым
уральским малахитом, выверенное освещение, струившееся, казалось, отовсюду,
пол -- как и в "Редиссон-Ростове" -- из золотистого, с вишневыми прожилками,
итальянского мрамора, очень похожего на русский оникс. Живые карликовые
деревья "бонсай" в настоящих китайских фарфоровых кашпо, поставленных на
красного дерева авангардных конструкций консоли. А в углах в больших вазах
из цветного венецианского стекла -- живые цветы, запах которых Константин
Николаевич ощутил сразу, едва переступил порог зала. Наверное, вызывающее
роскошество "Камеи" отпугивало праздных любителей слоняться по магазинам в
рабочее время, и ювелирный пустовал. Лишь две девушки, тихо переговариваясь,
разглядывали стенд-витрину с обручальными кольцами, видно, одна из них
готовилась к свадьбе.

Наверное, в новых магазинах чувствуют реального покупателя, ибо, как
только он появился в зале, две продавщицы, как бы подчеркивающие особую
красоту окружающего великолепия, прервали разговор. Вернувшись к дорогим
прилавкам-витринам, одна из них с улыбкой ненавязчиво спросила:

-- Что бы вы хотели приобрести?

Тоглар помнил, что времени у него осталось чуть больше получаса, и
сразу приступил к делу.

-- Мне нужно сделать подарок, какой-нибудь гарнитур: сережки,
колечко...

-- С бриллиантами?

-- Да, конечно, с бриллиантами, и обязательно с изумрудом.

-- Извините, если не секрет, кому вы хотите подарить, я имею в виду
возраст?

-- Ей приблизительно столько же, сколько и вам, -- отчего-то смутился
Константин Николаевич.

-- О, тогда у нас большой выбор: есть бриллианты из Италии, США,
Израиля, есть изделия от "Картье", с бриллиантами от южноафриканской "Де
Бирс".

-- Нет, это мне не подойдет. Есть у вас что-нибудь чисто российское? --
неожиданно для себя заупрямился Константин Николаевич. Он не хотел, чтобы
его доллары, даже фальшивые, достались Западу, в нем неожиданно проснулся
русский человек, державник.

-- У нас все есть, и российские бриллианты тоже, -- несколько
разочарованно сказала продавщица, видимо, с продажи западных изделий она
имела больший процент, но на это Фешину было наплевать.

Перед ним выложили сразу несколько комплектов в изящных, отделанных
замшей, роскошных футлярах, и он сразу встал в тупик: ему понравились все.
Тогда он поинтересовался ценой.

-- Эти -- три с половиной тысячи долларов, эти -- четыре тысячи двести,
а вот эти -- пять тысяч пятьсот... -- бесстрастно роняла девушка, уже
уверенная, что обманулась в клиенте.

-- Вот эти, за пять пятьсот, я и возьму, -- сказал Константин
Николаевич и в этот момент в зеркале за спиной молоденьких продавщиц увидел
двух кавказцев.

Одного взгляда было достаточно, чтобы Фешин определил -- чеченцы, хотя
неискушенному человеку многие горцы Северного Кавказа: осетины, лезгины,
дагестанцы -- кажутся внешне очень похожими. Но это были точно чеченцы. И
Константин Николаевич даже подумал, что этих парней он не раз видел в охране
братьев Цуцаевых.

"Какой же я лох! Костюм от Труссарди, рубашки от Ван Хейзена, русские
бриллианты с изумрудом... Пижон несчастный! Пистолет надо было сразу
покупать, пистолет или взять у Аргентинца на время визита в город", -- с
отчаянием подумал Фешин, но ругать себя было поздно...

Вероятно, его голос, когда он произнес "беру" и увидел в зеркале
чеченцев, выдал какое-то волнение, ибо молча стоявший в дальнем углу
охранник с автоматом наперевес, в камуфляжной форме, -- обязательный атрибут
дорогих магазинов, особенно ювелирных, -- вдруг как бы вышел из тени,
подошел к витрине с покупателем и развернулся лицом к кавказцам. Те молча, с
достоинством покинули зал.

-- Так вы берете или шутите? -- спросила продавщица, почуяв, что клиент
потерял интерес к бриллиантам.

И тут его осенило:

-- Беру, девушка, беру, но с одним условием, если у вас есть черный
выход и вы меня через него выпустите.

Девушка оказалась сметливая, не растерялась.

-- Поняла вас. Выход есть, и Сергей, -- она показала взглядом на
стоявшего рядом охранника, -- вас подстрахует.

Тоглар вынул толстую пачку долларов и спокойно отсчитал нужную сумму,
затем положил рядом еще несколько купюр и добавил:

-- А это вам с Сергеем за сообразительность.

Девушка спрятала деньги в сейф, нажала потайную кнопку, и металлический
турникет бесшумно открылся в глубь здания. Парень в камуфляже первым прошел
в открывшийся проем, Тоглар -- за ним. Петляя коридорами, они пробирались к
черному выходу.

-- Вот и пришли, я сейчас выгляну. -- И охранник вышел во двор.

Константин Николаевич видел в открытую дверь небольшой захламленный
двор-колодец -- такие часто встречаются в кварталах старой постройки. Ему
нужно было пробежать метров двадцать, нырнуть под высокую арку, и он
оказался бы на параллельной, очень оживленной улице Ленина, там неподалеку,
на углу, его уже должна была дожидаться Наталья.

Парень вернулся быстро.

-- Все, кажется, чисто. С Богом! -- И он легонько подтолкнул Тоглара в
плечо -- так поступают в десанте перед прыжком с парашютом, видимо, парень
почувствовал в покупателе бывшего коллегу.

-- Спасибо, братан. -- И Тоглар спокойно распахнул железную дверь.

"Глава 5. Репортер светской хроники"

Карлен Татлян, случайно оказавшийся в ресторане "Пекин", где в тот день
отмечал день рождения молодой человек, к которому за столом гости обращались
то по имени Слава, то называли Картье, что скорее было кличкой, чем
фамилией, считал вечер для себя удачным. Наконец-то ему повезло. Жил он в
Москве уже около полугода и ни на шаг, как ему казалось, не продвинулся в
решении поставленной перед ним задачи. Да что там "к решению", он, честно
говоря, растерялся, не знал, с какой стороны подступиться к заданию. Прежде
всего его ошеломила Москва -- гигантская, непонятная, безумно дорогая.
Живущая только по своим, московским, законам, в которых нельзя ничего
предугадать, предвосхитить, предсказать. Здесь ничто не укладывается в
привычную логику. Жизнь в Москве оказалась куда стремительнее и напряженнее,
чем в Нью-Йорке и столицах других европейских стран, где ему довелось уже
побывать, тоже в ранге корреспондента. А безопасность? Самые рискованные
районы Лондона, Чикаго, Парижа и Берлина в Москве могли бы показаться
заповедниками тишины и покоя. Здесь нет гарантий безопасности ни днем, ни
вечером, ни ночью, ни в одном определенном районе. Тебя могут ограбить и
убить в любом пятизвездочном отеле, будь то "Метрополь", "Савой" или
"Националь". В ясный полдень раздеть в подъезде дома любого престижного
района, где квартира стоит дороже, чем в самом безземельном Токио. На Западе
все ясно: туда не ходи, сюда не ходи -- и будешь цел. Тут вам никто не
подскажет островок безопасности -- его просто нет. Как-то он как
корреспондент отправил материал о захвате заложников. И где бы вы думали
происходили события? В двух шагах от ворот Кремля, прямо у Васильевского
спуска на Красной площади. И это на главной площади России, которая кишмя
кишит дежурными милиционерами, постовыми, сотнями людей из спецслужб в
штатском.

А посетить банк? Казалось бы, рядовое дело для жителя любой европейской
столицы, а в Москве, отправляясь открыть счет или снять с него деньги, не
мешает оставить завещание и заранее попрощаться с домочадцами: каждый день
то взорвут, то подожгут банк, то взлетит на воздух припаркованная рядом с
ним машина, начиненная тротилом. Или обстреляют выходящего инкассатора, или
попадете на сам налет или ограбление кассового зала. Нет, к жизни в Москве
еще привыкнуть надо.

Все знаменитые казино, ночные клубы, которые очень интересовали
Карлена, как будто специально оказались расположены в разных концах города,
а в ночное время тариф на транспорт всегда чуть ли не за сотню баксов
зашкаливает. И везде, не в пример Штатам и Европе, вход платный, а цены в
рядовом ночном ресторане не уступают ценам в ресторанах парижских
гранд-отелей. Тут никаких представительских денег, включая зарплату, не
хватит на то, чтобы познать ночную жизнь русской столицы.

Говорят, что были в Москве времена, когда на иностранца смотрели как на
человека с другой планеты, считая его непременно богатым. Карлену в это