дождь, но тут же и прекратился.
делами, приятно было посмотреть на их спокойную, слаженную
работу. Кадфаэль дошел до ворот, остановился и принялся
рассматривать дом Сенреда Вайверса. Под крутой крышей над
соларом виднелись окна, вероятно там наверху находились комнаты
для гостей и, скорее всего, как раз сейчас одну из них убирают
к приезду жениха. Беднягу Хэлвина, а с ним и Кадфаэля,
заботливый внимательный Сенред поместил внизу, в жилом этаже.
виднелись небольшие рощицы. Как только погода установится, все
зазеленеет. Почки уже набухли и только ждут тепла. В ложбинах и
под деревьями снег еще не растаял, но лежать ему осталось
недолго: сквозь облака уже начало пробиваться солнце.
Конюхи с гордостью продемонстрировали любознательному монаху
своих лошадок. На псарне Кадфаэля тоже встретили очень
приветливо. И здесь не к чему было придраться, все сияло
чистотой. В отдельной загородке на свежей соломе лежала сука с
шестью щенятами, им было по месяцу или чуть больше. Кадфаэль не
удержался и взял на пуки одного из щенков. Его мать отнеслась к
этому вполне благосклонно -- кому ж не приятно, когда
восхищаются их детьми. Маленькое теплое тельце восхитительно
пахло молоком, и Кадфаэль не без сожаления положил щенка
обратно к матери под бочок. И тут позади него раздался чей-то
спокойный голос:
света и видел лишь силуэт, опять девушка показалась ему
значительно старше, так уверенно и невозмутимо она держалась,
ее возраст выдавал лишь звонкий чистый голос. Элисенда Вайверс
не спешила принарядиться к приезду жениха. В темно-синем
домашнем шерстяном платье, с небольшой бадейкой, полной теплого
мясного варева, она пришла кормить собак.
вопрос.
венчать брат Хэлвин. Я не рукоположен в священники. Впрочем,
никогда к этому и не стремился.
проговорила Элисенда. -- Мне жаль его. Надеюсь, наши слуги
хорошо о нем заботятся. Ты слышал о моем замужестве? Слышал,
что сегодня приезжает мой жених?
можешь знать только ты. Только тебе известно, по своей ли воле
ты вступаешь в этот брак, -- ответил Кадфаэль, внимательно
вглядываясь в юное девичье лицо.
какие-то колебания, скорее, в эти несколько секунд она
старалась составить себе представление о человеке, заговорившем
с ней на столь деликатную тему. Ее большие серьезные глаза
испытующе смотрели на Кадфаэля. Самой ей скрывать было нечего и
его взгляда она не боялась. Если бы Элисенде почудилось в его
вопросе простое праздное любопытство, она не колеблясь
уклонилась бы от ответа, сумев проявить при этом подобающую
учтивость. Но она ответила.
выборе, -- сказала она, -- тогда я отвечу тебе, да, я
добровольно согласилась на этот брак. Существуют какие-то
нормы, которым должно подчиняться. А кроме того, наши близкие
тоже имеют свои права и надобности. Все мы связаны и зависим
друг от друга. Скажи брату Хэлвину... -- впрочем, мне следует
называть его отец Хэлвин, -- чтобы он не терзался сомнениями. Я
знаю, что делаю. И никто меня не заставляет.
все равно, мне кажется, ты согласилась на этот брак из-за
других, а не из-за себя.
собственному желанию предпочла согласиться на этот брак ради
других.
терзали ее, подрывая уверенность в правильности принятого
решения. Элисенда понимала, что никогда не сможет дать ему в
полной мере того, что он заслуживает. Сенред вряд ли сказал
жениху, что согласие Элисенды вынужденное и сердце ее отдано
другому. И у нее язык не повернулся сказать Жану, что она не
любит его, как должна бы любить жена мужа. Сия тайна известна
только Вайверсам. Оставалось лишь надеяться, что с годами
любовь все-таки придет, и не исключено, жизнь у этой пары
сложится даже лучше, чем у многих других, но блаженство
истинного любовного союза уготовано не им.
твердо ответила Элисенда. -- Жан заслуживает самого лучшего и я
сделаю для него все, что смогу.
окажется недостаточно -- она и так все знала и мучилась тем,
что вынуждена вводить в заблуждение своего будущего супруга.
Может статься, эта неожиданная беседа в полутемной псарне вновь
возродила глубоко запрятанные в душе Элисенды горькие сомнения.
Незачем терзать ей сердце, если невозможно облегчить ее участь.
завершая разговор сказал Кадфаэль и направился к выходу.
махая хвостом, тянулась к бадейке в руках девушки. Жизнь --
непрерывная цепь рождений, свадеб, празднеств и смертей -- не
может не продолжаться. Когда Кадфаэль, уже стоя в дверях,
обернулся, он увидел как Элисенда наполняет теплым, слабо
дымящимся варевом собачью миску, кончик ее тяжелой темной косы
качался среди карабкающихся друг на друга щенков. Элисенда не
поднимала голову, но Кадфаэлю показалось, она знает, что он еще
не ушел.
замуж, -- заметил Кадфаэль, обращаясь к Эдгите, которая
принесла им обед. -- Или ты решила ехать с ней на юг?
боль от разлуки с Элисендой была слишком велика и она не смогла
скрыть чувств. Ее губы дрожали, когда она наконец заговорила:
силы у меня уже не те. Кому я там нужна? Здесь, по крайней
мере, ко мне относятся с почтением. А чего мне на старости лет
ждать в этом Букингеме, где никто меня не знает? Но она уедет,
моя голубка, уедет! Да и как не уехать, -- надо! И жених ее,
слова не скажу, вполне приличный молодой человек... Все бы
ладно, кабы не лежала душа моей девочки совсем к другому.
-- мягко напомнил ей Кадфаэль, но когда Эдгита безмолвно и
печально посмотрела на него бесцветными, словно вылинявшими
глазами, не выдержал и отвел взгляд.
Эдгита. -- Ну, конечно, все так говорят. И я понимаю, сейчас
Элисенде надо помочь, не дожидаясь, пока придет беда. Я
приехала в дом к Вайверсам с ее матерью, когда она вышла замуж
за лорда Эдрика. О какой любви тут говорить: ведь она была
почти втрое моложе его. Хороший добрый человек, но старый,
очень старый. Его бедной жене в то время так нужен был кто-то
из родного дома, кому она могла бы довериться. Мою голубку
отдают хотя бы за молодого.
на языке:
монастырь в Полсворте, вскоре после смерти старого лорда.
Всегда имела к этому склонность. Когда ее муж умер, к ней
начали свататься, знаете, как это бывает с молодыми вдовами. Но
она предпочла стать монашкой. Многие прячутся от тайных печалей
за монастырскими стенами, -- заключила Эдгита, сурово поджав
губы.
невольно прозвучала укоризна.
меня! -- возмутилась Эдгита и уже спокойнее продолжила: --
Пойми, у Элисенды было три матери -- три любящих матери.
Госпоже Эмме стоило бы проявлять к детям побольше строгости, да
где там, она никогда им ни в чем не отказывала. А моя госпожа
все грустила, грустила, а потом, лишь бы не выходить еще раз
замуж, ушла в монастырь.
спросил Кадфаэль.