глаза рукой - в исторической практике имелась бездна примеров, когда
ловкие ребята, прятавшие что-либо в аналогичных ларцах, впрыскивали туда
яд либо устраивали какую-нибудь дрянь иного свойства, дабы покарать
лиходеев, позарившихся на их добро.
Бригадир минут пять колдовал над массивным замком с проржавевшей
дужкой, затем осерчал и хватил по нему молотком. Дужка рассыпалась на
мелкие кусочки, замок упал на пол.
- Ах! - непроизвольно вырвалось у Сержа. - Я же просил!
- Ни хрена с ним не сделается, - буркнул бригадир, открывая крышку
ларца. - Железо, оно во все времена железо... так, ну и что тут у нас?
- А ничего у вас тут нет, - деревянным от напряжения голосом
констатировал Серж, доставая из ларца тонкую папку, с обреза которой
виднелись несколько пожелтевших от времени листков. - Бумажки вам нужны?
- На хрена нам твои бумажки, - разочарованно буркнул бригадир,
аккуратно обстукивая ларец молотком и чутко прислушиваясь - не отзовется
ли в старинной меди многообещающая пустота.
- Как жопой об асфальт, - обиженно сплюнул Семен. - Глухо, как в
танке!
- Ну ладно, вы тут работайте, а я пошел, - сообщил Серж, пряча
папочку за пазуху и удаляясь на выход - нужно было поспешить в архив,
чтобы перед прочтением обработать в лаборатории найденные листки
специальным фиксирующим составом.
Чего там Серж вычитал в найденных документах, никто не узнал - он не
счел нужным поделиться даже с Витьком. Но архивариус вдруг моментально
утратил интерес к созданию литературного кафе и куда-то умотал из города
на трое суток. По возвращении он вызвонил к себе Витька и без предисловий
огорошил его:
- Это... меняю свою развалину на другую.
- Не понял! - удивился Витек. - А как же кафе?
- А вот помнишь, ты предлагал - если хочешь, продай... Я тут подумал
и пришел к выводу, что ты был прав. Я чертежи оставлю, мастера все знают -
обойдетесь без меня. В общем, я тебе отдаю свой дом. А ты взамен купи мне
примерно такой же домишко в дальнем Подмосковье, - Серж развернул на столе
карту области и потыкал пальцем в обведенный красным фломастером
населенный пункт с дрянным названием - Каменка, захудалый поселок на две
тысячи жителей, застрявший промеж лесов безо всякой пользы для народного
хозяйства.
- Не понял! - опять воскликнул Витек, озабоченно глядя на приятеля, и
потыкал пальцем в потолок - они сидели в полуразрушенных апартаментах
архивариуса на первом этаже. - А тебе мастера на тыкву ничего не уронили?
Ты где шарился три дня?
- Я взял отпуск для написания докторской, - не обратил внимания на
эскападу собеседника Серж. - А потом, возможно, уволюсь вообще -
посмотрим, как дела пойдут. Мне необходимо уединение в забытом богом и
людьми тихом местечке. Я такое местечко нашел. Там, неподалеку от поселка,
есть старинная усадьба, некогда купленная бароном Остерманом у князей
Черкасских. А к усадьбе придаток: пятьдесят гектаров леса и заброшенные
каменоломни. Все это хозяйство в 95-м году удосужился приобрести у
государства один странноватый тип - он собирался сделать там
музей-заповедник князей Черкасских. Идиот! Чего такого они сделали для
России, чтобы им музей посвящать? Но это, в общем-то, риторический вопрос:
данный типус музей все равно не потянул. Денег у него нет. Вот уже второй
год пытается продать свою собственность, но никак не получается -
охотников не нашлось. Просит он недорого, ему деньги нужны.
- Ты сколько будешь докторскую делать? - деловито поинтересовался
Витя.
- От трех до пяти месяцев. А что?
- Дай ему "бабки" и поживи в этой долбаной усадьбе сколько надо, -
предложил Витя. - На хера покупать? Куда ты потом эту долбаную усадьбу
денешь? Не продашь ведь никому! Кто в такую глухомань поедет?
- Я не собираюсь ее продавать, - Серж снял очки и пристально
посмотрел на приятеля. - Я собираюсь там жить. Купи мне эту усадьбу. А то
меня могут обмануть, То есть, как вы выражаетесь, - кинуть. Сам же
говорил. Хозяин просит за нее две трети той суммы, что я в свое время
отдал за свой дом. Просит в рублях - он пока что не сориентировался в этом
дурацком кризисе, поскольку живет отшельником и сильно отстал от жизни.
Выгоду улавливаешь?
- В рублях, говоришь? - Витя достал калькулятор, быстро натыкал
цифры, и глаза его заблестели. - Нема базару, Серый. Нема базару... - Тут
он спохватился и напустил на себя серьезный вид. - Но ты не пожалеешь? А
то потом скажешь, что я тебя использовал...
- Не пожалею, - твердо сообщил Серж. - Я так решил и не собираюсь
отступать от задуманного. Только одна просьба будет: ты, пожалуйста, не
меняй номер моего телефона. Мне в любое время может позвонить одна женщина
- ей нужно сообщить мой новый адрес. Договорились?
- Нема базару, - опять сказал Витя - в голосе его едва уловимо
скользнула печальная нотка. - Телефон оставлю - только теперь это будет
телефон литературного кафе. Мне будет тебя не хватать, Серый. Даже и
поговорить не с кем будет. Но ты же не насовсем уедешь? В гости приезжать
будешь?
- Я буду приезжать в гости, - пообещал Серж, даже не обратив внимания
на неожиданную патетичность момента - мысли его витали где-то вдалеке. -
Если время будет...
***
...Сентябрьское солнце щедро дарило миру последнюю ласку бабьего
лета. Небо беспечно сорило прозрачными паутинками, обещая всему живому
погожие дни, но легкие облачка - боевой дозор спрятавшихся где-то дождевых
туч - намекали, что расслабляться не стоит, в любой момент благоденствие
света и тепла может закончиться и грянет затяжное серое ненастье.
Немногочисленные лиственные деревья в поредевших желтых шубах, по
какому-то недоразумению угодившие на опушку бескрайнего хвойного леса,
окаймлявшего усадьбу, выглядели сиротами, понимавшими, какая участь их
вскоре ожидает. Движимые порывами легкого ветерка, они клонились некогда
пышными кронами в сторону своих вечнозеленых сородичей и как будто пеняли
им: вам-то, мол, хорошо, зимой и летом - одним цветом. А нам стоять
нагишом под холодным дождем и снегом и терпеть лишения до самой весны. Как
будто мы все и не братья-сестры, дети одной земли. Предали вы нас - вот
что...
- Не потакай! - сурово прикрикнул Рудин на Борьку. - Раз спустишь,
другой - они потом на шею сядут. Жестче! Ты главный, а не наоборот. Ну-ка,
еще разок...
Рудин с Борькой тренировали псов на огромной лужайке перед домом.
Черные ризеншнауцеры - молодые лохмомордые отродья - даром что рожи тупые
и глаз не видно, прекрасно разбираются в имеющем место порядке вещей и все
время стараются обратить его себе на пользу. Рудина они побаиваются и
уважают, он вожак их маленькой стаи, безусловный лидер, который при случае
может и задницу надрать. Алису любят всей душой и невыносимо ревнуют к
Рудину, но вслух высказываться по этому поводу не смеют - за такие
высказывания можно моментально схлопотать по первое число. А Борьку
воспринимают как ровесника - и относятся к нему с соответствующим
легкомыслием.
В настоящий момент Рудин сидел на траве, скрестив ноги, и наблюдал, а
Борька бросал два апорта - крепкие суковатые палки, - которые положено
принести кратчайшим путем, положить у ног хозяина и ждать дальнейших
указаний. Шнауцеры кратчайшим путем не желали: схватив апорты, выписывали
кренделя по лужайке, шарахаясь друг от дружки, подбегали к апортировщику и
тотчас же отскакивали от него, приглашая погоняться за ними и отобрать
палки в равной борьбе. С точки зрения собачьей педагогики, это было
недопустимо, но Борька повышать голос и вообще проявлять строгость не
желал, а с азартом принимался бегать за шустрыми бестиями и таким образом
устраивал невыносимый воспитательный бардак. Между тем псы прекрасно умели
выполнять все как положено, без кривляний и выкрутасов, - но только тогда,
когда ими командовал лидер.
Рудин поставил целью этот маленький бордельеро порушить и привить
своенравным образинам установку на безусловное послушание маленького
хозяина. Времена нонче больно суровые. Может случиться и так, что в
какой-то момент Рудина не будет рядом с Алисой и Борькой. Тогда собачья
пара станет единственной защитой для матери с сыном и их безопасность
будет зависеть от того, насколько послушно поведут себя псы в случае
обострения ситуации...
- Давай-давай! Ты хозяин, покажи свою власть! Не стесняйся!
Борька изучающе глянул на вожака, понял - надо. С сожалением похлопав
пушистыми ресницами, набрал побольше воздуха в грудь и рявкнул ломким
басом:
- Ко мне, блин! Рядом!!!
Шнауцеры встопорщили резаные уши, опасливо покосились на восседавшего
в сторонке Рудина - все понимают, хитрющие отродья! - и, послушно подбежав
к младшому хозяину, положили апорты у его ног. И сели по бокам, рядышком,
все так же косясь в сторону наиглавнейшего. Нет, не воспринимают они
Борьку как хозяина. Подчиняются исключительно в силу того, что страшилка
рядом. Нет установки.
- Плохо, - констатировал Рудин. - Баловаться с ними будешь после
тренировки - когда подашь команду "гулять". Посерьезнее, пожалуйста. А то
мы этак испортим хороших служак - потом поздно будет локти кусать. Давай -
работай!
Борька взъерошил непослушную челку - мамин жест, - подхватил апорты и
начал работать, скорчив страхолюжную гримасу: мол, сейчас я вам задам,
мешки с костями!