та не просила об этом, показала даже ванную, выложенную цветным кафелем,
кухню с навесными шкафчиками, газовой плитой, холодильником, посудомойкой
и дверью, выходящей на внутренний балкон. Сказала с усмешкой:
предоставлялось, было заслуженно, - сочла нужным заметить Галина.
поначалу спала рядом - в холле, потому что боялась пустых комнат.
лестничной площадке, чтобы не затоптать паркет, ковры... Нет, нет, не
снимайте! Видите, я тоже не сняла. Сегодня можно позволить такую
вольность.
оформленные бутылки: с коньком и виски. Галина укоризненно посмотрела на
нее.
Лариса. - Мачеха держит их для демонстрации гостям: не угощает, только
показывает. А мы их пустим по прямому назначению: что не выпьем -
дворнику, газовщику отдадим. Они дяденьки пьющие, пусть отведают заморских
зелий... Не беспокойтесь, всю ответственность беру на себя.
баром Лариса открыла сервант.
поднос коробками с соблазнительными этикетками. - Поминать так по всем
правилам!
Галины.
Однако Лариса поняла ее, вспыхнула, нахмурилась, но глаз не отвела.
делала так, когда умерла мама. Меня утихомирили тем, что предупредили:
останешься без волос. Мне было десять лет, но я запомнила это
предупреждение, и когда хоронили папу, уже не трогала свои кудри.
комнату. Галина растерянно топталась в гостиной, не зная, как быть -
откровенного разговора никак не получалось. Зазвонил телефон. Лариса
бросилась к аппарату, схватила трубку. Но выражение взволнованного
нетерпения на ее лице тут же погасло, - звонил явно не тот человек, чей
голос она надеялась услышать.
сказала, как бы объясняя свое разочарование: - Надежду Семеновну
спрашивали, - а затем, очевидно, спохватившись, натянуто улыбнулась: -
Чего вы здесь остановились? Идемте ко мне...
Надежды Семеновны; встроенный в стену шкаф, тахта, низенький столик,
замысловатая пирамида книжных полок, секретер. Лариса вышла, и Галина
начала рассматривать книги. Всемирная библиотека, сочинения Толстого,
Куприна, Вересаева, Шолохова, Флобера, поэзия, десятка два переводных
романов, книги по киноискусству, альбомы фотографий актеров.
Букинистических, антикварных книг не было. Впрочем, Галина не спешила об
этом судить: в кабинете покойного Матвея Петровича, куда она мельком
заглянула, когда Лариса показывала квартиру, еще оставалось немало книг.
открыла бутылки со спиртным и еще две с минеральной водой, придвинула
Галине пуф, а себе взяла ковровую подушку, бросила ее на пол, села, поджав
ноги под себя. Она успела переодеться - на ней был знакомый Галине
японский спортивный костюм.
и смешивая его с водой. - Верно, простыла. Что будете пить?
Галина сказала так, чтобы как-то сгладить вырвавшийся у нее перед этим
упрек. - Не нам судить!
вы - проглядели. Но у вас есть оправдание: таких Толиков немало, и вы не
можете держать каждого за руку. А я...
помолчали, а затем Лариса спросила напрямик:
задрожали Ларисины губы с неровной корочкой запекшейся крови, сказала: -
Если будет установлено, что его действия не вышли за пределы необходимой
обороны, дело прекратят.
но и мотивы, которыми руководствовался Новицкий.
девушка.
было. Я хорошо его знала. Он бы не посмел, не согласился бы просто так. Да
и вы не настолько распущены, как стараетесь представить. Я допускаю, что
какие-то отношения между вами были, и Толик имел основания ревновать вас к
тому же Новицкому. Но не это выбило его из колеи, взвинтило тем вечером.
Даже по вашей версии получается, что не то. Вы перестали с ним встречаться
за несколько месяцев до того, как произошел конфликт с Новицким. А ведь
они жили по соседству и, стало быть, Толик имел возможность объясниться с
Новицким гораздо раньше. Не так ли? Что же вы молчите?
Думаете, не понимаю?
понять! Говорите, ничего у меня не было с Толиком? Верно: до физиологии не
дошло. Но то, что я позволила, было достаточно, чтобы он ревновал меня
потом к моей же тени. Меня это забавляло. Он переживал, терзался, а мне
доставляло удовольствие. Вот так, Галина Архиповна! Могу признаться и в
другом. Когда я села в машину на Черниговской, Паша сказал, что Толик
пытался объясниться с ним, а потом увязался за машиной на мотоцикле. Я и
сама заметила мотоцикл с двумя парнями. Можно было оторваться от них: не
сворачивать к "Сосновому бору", а выехать на Киевское шоссе и там
газануть, как следует. Вы знаете, какую скорость развивает "Лада": им было
бы не угнаться за нами. Паша хотел так сделать - я это чувствовала, но ему
было неловко передо мной: сильный, здоровый мужчина удирает от двух
подвыпивших мальчишек. Вот если бы попросила его об этом - другое дело. Но
я молчала, хотя понимала, что добром это не кончится. Мне было интересно
поглядеть, как они станут объясняться. Конечно, не думала, что Толик
схватится за нож, а Пашка так ударит его.
могли разом наброситься на Новицкого.
попрекают меня этой старой трухлятиной, от одного вида которой нормального
человека должно тошнить!
Яворский мог позволить себе такое чудачество. Но это не означает, что и я
должна чудить. Да, раздавала, дарила, выбрасывала эту допотопную муть, от
которой меня воротило всю жизнь! Кому до этого дело!
представлять книга дважды переведенная на чужие языки малограмотными
переводчиками, которые переврали даже имя автора? На Востоке не знали
никакого Авиценны! Был великий врач, философ и поэт Али Ибн-Сина. И писал
он не на латыни, - на таджикском языке!
стол перед Галиной две хорошо сохранившиеся книги:
науки, академический перевод с текста подлинника, Ташкент, середина
двадцатого века. Устраивает?