приготовившись было посветить внутрь, но тут его глаз уловил непорядок -
дверь подсобки была открыта. Вконец распустился обслуживающий персонал...
фонариком в темную кладовку. На полу среди ведер и чистящих средств
валялась швабра со сломанной ручкой. Одной половинки видно не было.
стремительно обернулся. Это оказалась дверь Сары. Не успела эта мысль как
следует оформиться в его сознании, как недостающая половинка опустилась на
его переносицу.
стодвадцатикилограммовая рыхлая туша рухнула на пол. Своей самодельной
дубинкой Сара ловко стукнула Дугласа по затылку, и он затих.
сам пребывал в ступоре.
же ключами. Затем схватила тяжелую дубинку и помахала ею в воздухе - это
куда лучше, чем ручка от швабры, прижала ее к предплечью, как любят делать
полицейские. Вооруженная и опасная, она, как кошка, неслышно кралась по
коридору.
находился приемный покой, далее, за стеклянной перегородкой, был кабинет
ночного приема, куда пациента могли доставить через смежную дверь.
Дежурная медсестра, обыкновенная с виду женщина по имени Гвен, сейчас
сидела там и печатала на машинке. Заслышав звук шагов, она подняла голову
и увидела направляющегося к ней молодого полисмена. Она нашла его очень
симпатичным. Гвен изобразила свою лучшую улыбку, хотя на большинство
мужчин эта улыбка не производила никакого впечатления. Не произвела она
впечатления и на Т-1000. У него оказался мягкий и приятный голос, что
действовало на психику того, с кем он разговаривал, незаметно располагая
человека к себе.
как вдруг увидела, что с противоположной стороны к двери приближаются
Силберман и полисмены.
из окошка посмотреть, не у фонтанчика ли с питьевой водой он. Нет.
Приемная оказалась пуста. И длинный коридор за ней тоже. Она нахмурилась,
вспомнив истории, которые рассказывала ей кузина о своем муже-полицейском.
Наверное, все фараоны со странностями.
Моссберг, два полисмена в форме и больничный охранник. Последний вытащил
из шкафчика за столом свой "браунинг", Силберман обратился к нему:
бодрствовать ночами.
Свет на ночном столике дежурной в дальнем конце коридора казался ему
заповедным уголком. Гулко отдавались шаги на кафельном полу. Позвякивали
ключи. Льюис от нечего делать разглядывал черно-белый шахматный узор на
полу.
вертикальную тень того же, черно-белого, цвета.
повернулся к медсестре:
игранных карт и стояли какие-то номера. Игра, что ли? Подняв стаканчик
повыше, он стал разглядывать дно. Горячий кофе плеснул ему на руку.
стала стремительно обретать очертания человеческой фигуры. Теперь она
стала серой, как униформа охранника.
ярдам пола слоем в четверть дюйма. А как только Льюис наступил на нее, с
него мгновенно был сделан идентичный слепок, который сейчас и вздымался
позади незадачливого охранника.
туфлях, и Т-1000-охранник сделал первый шаг, с легким хлюпающим звуком
отделив подошвы от настоящего пола.
точный образ и подобие, вплоть до карточки с его фамилией на груди.
объяснение тому, что предстало его взору, как его двойник поднял руку и с
расстояния примерно в фут ткнул указательным пальцем правой руки прямо в
лицо Льюису. Палец на лету удлинился, превратившись в тонкую стальную
пластинку, которая вошла охраннику в глаз и, миновав глазное яблоко,
насквозь проткнула череп.
охранник стал оседать. Т-1000 легко подхватил его тело одной рукой и,
держа навесу, точно костюм на плечиках, направился к столу дежурной. Рана
оказалась столь крошечной, что на пол не пролилось ни капли крови.
дежурная сестра не могла видеть из-за стойки, она подняла глаза и
спросила:
прошел мимо, направляясь к кладовке в нескольких ярдах от дежурной. Сняв с
пояса охранника браунинг и ключи, затолкал тело в чулан.
туда пистолет. На самом же деле он воткнул его себе в грудь, где тот
исчез, словно его опустили в горшок с горячим фаджем [фадж - мягкие
молочные конфеты типа ирисок]. Когда Т-1000 убрал руку, его грудь обрела
прежний вид: ткань, пуговицы, карточка с фамилией. Т-1000 запер дверцу
шкафчика.
Т-1000 вышел в коридор и занялся поисками нужной ему палаты-изолятора.
пункта. Двое скучающих санитаров едва удостоили Т-1000-охранника взглядом.
Последний взглянул на памятку у двери, где было написано, что пациент N_82
находится в камере 19. Т-1000-охранник прошел в изолятор через две двери,
которые тут же за ним закрылись.
тонкой и прочной металлической сеткой. Прислонившись к притолоке открытых
дверей, Силберман разговаривал с кем-то внутри. На проходившего мимо
"Льюиса" он не обратил никакого внимания.
проворно отперла отмычкой Дугласа соединенную со своей камеру.
Проскользнув внутрь, бросила взгляд в дальний конец комнаты. С койки за
ней наблюдала безумным взглядом какая-то женщина. Закричит или нет? У Сары
громко стучало сердце. Она на всякий случай приложила палец к губам и
прошептала:
окошечка камеры и увидела спину сворачивавшего за угол охранника.
Подождав, пока шаги затихнут, она вышла.
лекарств. Суббота выдалась утомительная. Он подумал, что уж в
воскресенье-то непременно выспится. И вдруг вспомнил об этом проклятом
симпозиуме по проблемам женского насилия, на котором обещал выступить с
лекцией. Он бросил взгляд на часы, пытаясь вспомнить, когда именно ему
полагается там быть, как вдруг уголком глаза заметил какое-то движение.
вскочил и потянулся за своей дубинкой, но Сара успела оглушить его
дубинкой Дугласа. Он тяжело рухнул на пол, превратившись в мешок с
дерьмом.
вскрикнул и схватился за запястье. Сара схватила его за волосы и ткнула
носом в стол, при этом ловко стукнув дубинкой под коленки. У Силбермана
подкосились ноги, и он уткнулся подбородком в стол.
тебе жаль всего одну-единственную. Ни с места!