короткого, почти профессионального жеста, которым она кололась в бедро.
Все еще остерегаясь ее, он предложил ей верхнюю полку. Сам же почти не
спал, часто внезапно просыпаясь.
Перед отъездом даже предупредил инспектора полиции, что увозит Терезу в
Париж.
хал рукой на перроне.
его под руку она не решилась и была удивлена, что кто-то пришел их
встречать.
другом, которому не удавалось скрыть изумления.
доктора Букара. Она насторожилась.
доктор.
думаешь.
машина уже тронулась.
попросил снять для вас приличную квартиру. Мне повезло: я сразу нашел
такую в Пасси. Вы будете у себя дома и вольны делать все, что угодно.
Надеюсь, у вас будет все...
пахло Парижем, она коснулась руки г-на Монда и чуть было не разрыдалась,
даже хотела в знак благодарности броситься перед ним на колени. Они сто-
яли в коридоре, и помешало ей только присутствие одного из пассажиров.
вернулся из-за нее!
си возле Центрального рынка и пешком направился к складам на улице Мон-
торгейль. Утро было пасмурное. А может, в Париже так всегда и было, пока
он находился на юге? Без солнца все вокруг виделось более четко, более
обнажено. Резко выделялись контуры.
сторону. Оказавшись в застекленном дворе, он повернул направо, заглянул
в конторку, которую делил с г-ном Лориссом. Того от волнения затрясло,
он беспрестанно повторял:
го г-н Монд не обратил внимания - тот сидел на его собственном месте:
черном - точь-в-точь служащий по" коронного бюро - походило на утриро-
ванную фотографию. Потом, к крайнему изумлению г-на Лорисса, оборвал
разговор и вышел из кабинета.
увидел сына. Тот поднял голову, тоже увидел его и, открыв рот, разом
вскочил.
стал падать. Он подбежал к сыну, когда того уже укладывали на пыльный
пол и хлопали по ладоням.
не, разговаривали с кладовщиком, один из них возмущался:
сверху вниз, ожидая, когда сын придет в себя. Казалось, он раздражен,
недоволен. Когда мальчик очнулся и, весь дрожа, встал, хозяин ограничил-
ся тем, что поцеловал его в лоб и сказал: "Здравствуй, сын!" И это чело-
век, которого больше трех месяцев все считали умершим!
ресторанчике возле Центрального рынка. На улицу Балю он так и не позво-
нил. И г-ну Лориссу запретил звонить.
да еще тяжба с мачехой.
впечатление, что со временем ему удастся приручить сына. Непроизвольно
он порой поглядывал на кружевной платочек в карманчике молодого челове-
ка, и тот, заметив это, покраснел. Чуть позже Ален вышел в туалет, а ко-
гда вернулся, платочек исчез.
фа.
его банка. Только в пять он вылез из такси у небольшого особняка на ули-
це Балю. Привратница не удержалась и вскрикнула. А он просто возвращался
домой, но не так, как возвращаются из путешествия - у него не было ве-
щей; он позвонил, вошел, как делал это каждый день в течение многих лет.
своего адвоката.
вздрогнула и чуть не выронила из рук поднос.
рением надел собственную одежду. Потом спустился в свой старый кабинет с
цветными витражами, кабинет отца и деда.
рился. Что-то его покоробило, но что? На письменном столе не оказалось
пепельницы и двух трубок, которые он курил только дома и только в этой
комнате. Вместо них он увидел очки жены и на бюваре - незнакомое досье.
в костюме, который давно не надевали. Ни разу он не посмотрелся в зерка-
ло. Напротив, подошел к окну, встал на свое обычное место, прижался ли-
цом к стеклу и вновь увидел тот же кусок тротуара, те же окна напротив.
В одном из окон четвертого этажа маленькая старушка, не выходившая из
своей комнаты уже несколько лет, пристально смотрела на него сквозь што-
ры. Едва он раскурил трубку, дым которой придавал какую-то мягкость и
даже интимность его комнате, как услышал знакомый шум машины, остановив-
шейся у подъезда, скрип дверцы, которую открывал Жозеф.
чувствовал...
жену. Он все еще слушал голос Букара.
нее есть все необходимое...
ленькие черные глазки, которые стали менее суровыми и, может быть, впер-
вые выражали известную растерянность.
бо.
сохло, что ей изменил голос.
объятия или нет. Шмыгала носом. Он только прикоснулся губами к ее лбу, с
признательностью сжал ей на мгновение запястья.
очков, досье. Чуть слышно она проронила: