read_book
Более 7000 книг и свыше 500 авторов. Русская и зарубежная фантастика, фэнтези, детективы, триллеры, драма, историческая и  приключенческая литература, философия и психология, сказки, любовные романы!!!
главная | новости библиотеки | карта библиотеки | реклама в библиотеке | контакты | добавить книгу | ссылки

Литература
РАЗДЕЛЫ БИБЛИОТЕКИ
Детектив
Детская литература
Драма
Женский роман
Зарубежная фантастика
История
Классика
Приключения
Проза
Русская фантастика
Триллеры
Философия

АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ КНИГ

АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ АВТОРОВ

ПАРТНЕРЫ



ПОИСК
Поиск по фамилии автора:


Ðåéòèíã@Mail.ru liveinternet.ru: ïîêàçàíî ÷èñëî ïðîñìîòðîâ è ïîñåòèòåëåé çà 24 ÷àñà ßíäåêñ öèòèðîâàíèÿ
По всем вопросам писать на allbooks2004(собака)gmail.com



с ней, она не понравилась ни мне, ни твоей матери...
Я не мог сдержать улыбки. Изабель происходила из Литчфилда, а в наших
краях литчфилдцы считаются снобами, воображающими себя особой расой.
Широкие бульвары, много зелени, гармоничные дома, по утрам разъезжают
всадники и амазонки.
У Изабель тоже была лошадь.
- В людях ошибаются, даже когда воображают, что знают их. Она -
хорошая женщина.
Когда мой отец называл кого-нибудь хорошим, это была высшая похвала.
- Но еще раз скажу, дело твое...
- Я не влюблен в Мону, и у нас с ней нет никаких планов на будущее.
Он закашлялся. Уже несколько лет у него хронический бронхит, и время
от времени наступает тяжелый приступ кашля.
- Прости, пожалуйста...
Его унижает физическое недомогание. Он ненавидит обнаруживать его
перед кем бы то ни было. Думаю, из-за этого он и недолюбливает наши
посещения.
- Что ты говорил? Ах да...
Он вновь разжег свою трубку и, потягивая из нее, раздельно произнес:
- Тогда это - еще хуже.
Напрасно я ездил к отцу. Уверен, что мой визит был ему неприятен. Мне
он тоже не доставил радости. Между мной и им не существовало никакой
близости, но из того немногого, что он сказал, я понял, что такая
близость была у него с Изабель.
Садясь в машину, я увидел через окно, как отец смотрит на меня,
думая, вероятно, как и я, что это была наша последняя встреча.
Всю обратную дорогу мне мерещилось его изможденное лицо, полное
меланхоличного достоинства, и я спрашивал себя: сохранил ли он до конца
веру и, отходя из жизни, продолжает ли строить иллюзии?
Верит ли он в полезность своей газетенки, которая еще шестьдесят лет
назад восставала против злоупотреблений, а теперь служит лишь
удовлетворению людского тщеславия, извещая о помолвках, свадьбах,
приемах и прочих маловажных событиях в ближайшей округе?
Он посвятил этой газете, цепляясь за нее до конца, всю свою жизнь с
таким же рвением, как если бы служил великому делу.
Так же жил бы и мой брат, если бы его не убили на фронте. И разве не
так же, с весьма небольшой разницей, жил я сам до тех пор, пока не
закурил первую сигарету, сидя на скамейке в сарае?
Бывают минуты, когда я как бы замираю. Последнее время я ощущаю нечто
похожее на головокружения. Но я не болен. И это не от усталости, ведь
работаю-то я не больше, чем прежде.
Возраст? Что правда, то правда, у меня появилось ощущение возраста, о
котором раньше я не задумывался, а встреча с отцом еще усилила это
ощущение.
Я хотел объяснить ему про Мону. Я и попробовал. Понял ли он, что для
меня она не больше чем символ?
Между нами нет настоящей любви. Думаю, я вообще не верю в любовь, во
всяком случае, в любовь на всю жизнь.
Мы соединяемся, потому что нам обоим нравится ощущать кожу друг
друга, существовать в едином ритме. Можно ли идти дальше в единении двух
существ?
Каждому из нас нужен кто-то. Изабель была мне нужна по-другому. Я
нуждался в ней как в соглядатае, как в санитарке, способной удержать от
безумных выходок: не знаю, как точнее определить. Это настолько отошло в
прошлое, что я уже не разбираюсь в тогдашнем себе самом и в том, чего
искал в ней. Теперь я начинаю ее ненавидеть.
Ее взгляд приводит меня в отчаянье. Словно наваждение какое-то. Когда
я вернулся, не сказав ей ни слова ни о Торрингтоне, ни об отце, она
спросила:
- Как его здоровье?
Возможно, и не столь трудно было догадаться. Есть отправные точки. Но
я чувствую себя как бы на веревочке. Куда бы я ни пошел, что бы ни
сделал, все равно я ощущаю на себе ее взгляд.
Теперь я езжу в Нью-Йорк только раз в неделю, ведь ввод в наследство
закончен, а даже для Моны мне нужен предлог. Я не могу вернуться вспять.
Этого я не перенес бы. Когда сделаны душераздирающие открытия, к
прежнему нет возврата.
Мне необходима Мона, необходимо ее присутствие, животная близость с
ней. Я люблю, когда, голая или полуголая, она приступает к своему
туалету, не обращая на меня внимания. В постели я люблю ощущать
соприкосновение кожи наших тел. Ну а разве во всем остальном нам было
так уж плохо? Я всегда говорил о ресторанах, в которых мы завтракали и
обедали, о барах, где в конце дня мы выпивали свои мартини.
Мы, конечно, оставались хорошими товарищами. Не стеснялись друг
друга. Но, сказать по правде, я не чувствовал себя близким ей и часто не
находил сюжета для разговора. Да и она тоже.
А ведь в ней сосредоточено все то, чего я не имел на протяжении своих
сорока пяти лет, все, чего я из страха избегал.
Вернулись девочки. Я наблюдал за Милдред. Мне нравится цвет ее кожи,
похожий на теплый хлеб, и то, как, улыбаясь, она морщит нос. Она начала
подкрашиваться, разумеется, не в школе, где это запрещено, а дома.
Воображает ли она, что мы этого не замечаем? Прошлое воскресенье
дочка провела с подругой, у которой двадцатилетний брат. Позднее она
назовет это своей первой любовью. Она и не подозревает, что воспоминания
об этих пугливых взглядах, внезапной краске на лице и как бы случайно
соприкасающихся руках будут преследовать ее всю жизнь.
Она не будет красивой в обычном понимании. Она и вообще не красива.
Что за человек будет ее избранник и какую жизнь она с ним поведет?
Я вижу ее матерью семейства, одной из тех женщин, которых я отношу к
разряду пахнущих пирогами.
Цецилия - другое дело. Она остается загадкой, и я не удивлюсь, если в
ней проявится незаурядная личность. Когда она смотрит на нас, я почти
уверен, что мы ей не нравимся, что она даже в некотором роде презирает
нас.
Удивительно! Годами занимаются детьми, стараются все делать только
ради них. Вся жизнь дома приспосабливается к их потребностям, им
посвящаются и воскресенья, и отпуск. Но вот наступает день, когда,
очутившись лицом к лицу, родители и дети ощущают себя совершенно чужими:
так было и у меня с моим отцом.
Повторяю, с моей стороны было ошибкой ездить к нему. Это свидание
усилило то пессимистическое настроение, в которое я неизбежно впадаю,
если не нахожусь в Нью-Йорке.
Да даже когда я и там, то хорошее мое самочувствие исчисляется всего
какими-нибудь минутами.
Чуть что, я уже воображаю заговор против себя. Вот, к примеру,
Изабель и мой отец! Зачем она поехала в Торрингтон? Так ли уж это было
спешно закупать тарелки, когда в большинстве случаев мы садимся за стол
вдвоем? Уже полгода мы никого к себе не приглашаем.
Отец уверял меня, что она не говорила с ним ни обо мне, ни о Моне.
Допустим! Я обязан ему верить. Но ведь он-то мог завести с ней этот
разговор? Если не словами, то хотя бы взглядами.
- Ну, так как же Доналд?
А она в ответ улыбнулась своей бледной улыбкой, похожей на размытое
дождем, едва просвечивающее небо.
- Не беспокойся о нем...
Разве она не бдительна? Не следит за мной деньденьской, в любое время
суток?
Теперь уже и другие в нашей округе включились.
Когда я прохожу - перешептываются. Наконец-то есть пища для их
пересудов. Вы знаете... Нет, послушайте... Доналд Додд, адвокат, у
которого контора почти напротив почты... Компаньон старого Хиггинса, да,
да... ну, у него еще такая прелестная жена, кроткая, преданная... Так
вот, не хотите ли? У него любовница в Нью-Йорке...
И Хиггинс туда же! Когда я ему говорю, что еду в Нью-Йорк, он
спрашивает:
- Опять на два дня?
- На этот раз нет...
А ведь Хиггинс должен бы радоваться, потому что братья Миллеры
уплатили нам более чем щедрый гонорар за ту работу, которую я для них
проделал. Я бы и бесплатно ее выполнил ради Моны. Но они настояли на
гонораре.
Уоррен, наш врач, зашел ко мне в контору проконсультироваться о
налогах, я веду его дела. Но во время Нашего делового разговора он
как-то странно на меня поглядывал, и я заподозрил, что налоги всего лишь
предлог для его визита.
Не могла ли Изабель позвонить ему и сказать:
- Послушайте, Уоррен... Я обеспокоена... С некоторых пор Доналд
неузнаваем... Его характер изменился... Он какой-то странный...
Я посмотрел Уоррену прямо в глаза. Это - старый друг. Он тоже был у
Эшбриджа 15 января.
- Вы тоже находите меня странным?
Он до того смутился, что очки чуть не свалились у него с носа.
- Что вы имеете в виду?
- А вот то самое... С некоторых пор всем охота поглазеть на меня и
посплетничать обо мне. Изабель смотрит на меня так, словно никак не
догадается, что со мной происходит. Сильно подозреваю, это она направила
вас ко мне.
- Уверяю вас, Доналд...
- Отвечайте прямо: странен я или нет?.. Выгляжу ли я человеком в
здравом уме?



Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 [ 24 ] 25 26 27 28 29 30
ВХОД
Логин:
Пароль:
регистрация
забыли пароль?

 

ВЫБОР ЧИТАТЕЛЯ

главная | новости библиотеки | карта библиотеки | реклама в библиотеке | контакты | добавить книгу | ссылки

СЛУЧАЙНАЯ КНИГА
Copyright © 2004 - 2024г.
Библиотека "ВсеКниги". При использовании материалов - ссылка обязательна.