покорился судьбе и не оставил надежды на спасение. Так поступил бы только
обыкновенный человек, но не Тарзан-обезьяна! Раньше, чем чудовище утащило
его в воду, он набрал в легкие как можно больше воздуха, а затем напряг все
свои жизненные силы, чтобы высвободиться из пасти чудовища. Он нащупал свой
каменный нож, вытащил его и стал, что было мочи, долбить им толстую кожу
пресмыкающегося.
в ту минуту, когда человек-обезьяна почувствовал, что уже задыхается, он был
выброшен на илистый грунт, а голова оказалась над поверхностью воды.
Несколько мгновений Тарзан жадно вдыхал спертый воздух берлоги, лежа на
вязком иле. Вокруг него был мрак и безмолвие могилы. Сцепившись с
крокодилом, Тарзан некоторое время лежал с ним рядом; он чувствовал
прикосновение холодного тела чудовища. Не теряя надежды на спасение, он
продолжал вонзать свой каменный нож в брюхо животного, пока не почувствовал,
что огромное туловище крокодила конвульсивно затрепетало и замерло в
неподвижности.
исследовать берлогу. Без сомнения, единственным ее входом и выходом было то
отверстие, через которое крокодил протащил его. Его первой мыслью было,
конечно, скорее выбраться отсюда, но это оказалось не так-то просто. Он
ежеминутно рисковал попасть в зубастую пасть другого такого же страшилища.
то и там его каждую минуту ждала опасность нападения. Но другого выбора все
равно у него не было, и, наполнив легкие спертым и зловонным воздухом
берлоги, Тарзан нырнул в темное отверстие, которого он не мог видеть, а
только нащупал своими ногами.
кости остались целы. Мышцы и сухожилия были тоже не настолько повреждены,
чтобы нельзя было пользоваться раненой ногой. Тарзан ощущал мучительную боль
и только.
потому, исследовав ногу и убедившись в ее относительной целости, он больше
не думал о ней.
реки. Вынырнув на поверхность реки, он увидел недалеко от себя головы двух
крокодилов. Они быстро приближались к нему... С нечеловеческими усилиями
Тарзану удалось уйти от этой погони и, приплыв к берегу, он схватился здесь
за свешивающийся сук большого дерева.
он был уже в безопасности. От пережитых волнений и усталости он ослабел и
прилег на берег, чтобы отдохнуть. Но он не спал: его глаза зорко
всматривались в даль... Он искал и ждал Рокова. Но ни лодки, ни Рокова нигде
не было видно.
снова пустился преследовать своего врага. Он оказался теперь не на том
берегу, на который он вышел из джунглей, а на противоположном, но это ему
показалось безразличным.
сильнее, чем это ему показалось сначала. Она очень мешала быстроте его
передвижения. По земле он еще мог двигаться довольно быстро, хотя и с
большим трудом и страданиями. Но прыгать с дерева на дерево во "втором
этаже" джунглей оказывалось прямо невозможным. А между тем этот способ
передвижения всегда был у Тарзана излюбленным и самым быстрым.
была опечалена смертью ребенка, но будто бы говорила, что этот ребенок не
ее, а чужой. Тарзан не видел причины, почему Джэн стала бы отрекаться от
своего ребенка. Единственным объяснением могло быть, что женщина,
сопровождавшая вместе со шведом его сына, была вовсе не Джэн.
его сын умер, а жена находится в Лондоне и ничего не знает о судьбе своего
Джека. В таком случае, он неверно понял намек Рокова и напрасно все это
время так беспокоился за Джэн.
привычку к жестокостям и страданиям, Тарзан содрогался при мысли о страшной
судьбе, постигшей ни в чем не повинного ребенка.
зла и горя принес ему и его семье Роков, и широкая багровая полоса,
обозначавшая всегда моменты его наивысшей животной ярости, не сходила с его
лба. Время от времени он издавал невольный рев или такое свирепое рычание,
что мелкие животные джунглей прятались от испуга в свои норы. О если бы ему
суждено было схватить этого негодяя!
услышав страшный обезьяний крик и увидев яростно набрасывавшегося на них
белого великана, немедленно обращались в бегство.
казалось поэтому, что он движется очень медленно; на самом же деле он
двигался почти с такой же скоростью, как Роков. Он подошел к океану в один
день с Джэн и с Роковым, но только поздним вечером, когда уже наступила
густая темнота. Над черной рекой и прибрежными джунглями навис такой мрак,
что даже Тарзан, глаза которого привыкли различать в темноте, едва мог
видеть на несколько сажен перед собой.
женщины, которая, по его мнению, шла впереди Рокова. Он, конечно, и
представить себе не мог, что "Кинкэд" или вообще какой-либо пароход стоит на
якоре в нескольких саженях от него. Не единый огонек не выдавал присутствия
парохода. Внезапно внимание его было привлечено шумом весел: кто-то ехал в
лодке на недалеком расстоянии от берега. Вскоре этот шум прекратился, и
послышались звуки ног, подымавшихся по веревочной лестнице и ударявшихся о
стенки корабля. Что бы это могло значить?
нигде не мог обнаружить присутствия парохода. Вдруг грянули выстрелы, и
зазвенел отчаянный женский крик. Тарзан из племени обезьян забыл про свою
усталость и раны. Не колеблясь ни секунды, он бросился в воду и поплыл в
непроницаемой тьме туда, где стреляли и кричала женщина.
берега и Мугамби с другого.
и половины расстояния, как выстрел из ружья, грянувший в темноте, уложил
одного из матросов на носу шлюпки. Шлюпка начала двигаться медленнее,
ехавшие повернули к берегу и там остановились. Они ровно ничего не могли
различить в быстро наступившей темноте.
предводительством Мугамби.
остров джунглей. Он знал, что его господин искал жену и ребенка, знал, что
они были украдены злым белым человеком, которого они преследовали вверх по
Угамби, далеко внутрь страны, а теперь обратно до океана. Он полагал, что
этот же самый человек убил и белого великана, которого Мугамби почитал и
любил преданнее и горячее, чем кого-либо из величайших предводителей своего
племени. И Мугамби твердо решил настигнуть злого человека и достойно
отомстить ему за убийство своего господина.
мог бы быстро расправиться со всеми врагами Тарзана, которые, как он знал,
находились на "Кинкэде". Но как добыть это судно?
их где-то на реке. И Джэн решила использовать темноту и эту временную
передышку для последней и решительной попытки к своему спасению. С этой
целью она вступила в переговоры с двумя матросами, которых она заперла в
каюте; и под угрозой смерти они согласились повиноваться ей.
она выводила их по очереди, заставляя поднять руки вверх и тщательно
обыскивая их. Удостоверившись, что они безоружны, она приказала им поднять
якорь и пустить пароход свободно по волнам океана.
Рокову. Можно было надеяться, что "Кинкэд" будет замечен каким-нибудь
встречным кораблем.
воды -- так по крайней мере ее уверили матросы -- потому Джэн имела
некоторые основания надеяться на успех ее замысла.
на западе, на горизонте безбрежного океана, еще виднелась светлая полоса.
Темнота ночи благоприятствовала исполнению задуманного ей плана. В темноте
враги не заметят, что на пароходе что-то происходит и не смогут определить
направление, по которому быстрое течение унесет "Кинкэд" в океан. К рассвету
отлив увлечет "Кинкэд" в Бенгуэльское течение, которое направляется вдоль
берегов Африки к северу. Так как дул сильный южный ветер, то Джэн надеялась
скрыться из бухты Угамби раньше, чем Роков заметит исчезновение парохода.
их -- и у нее вырвался вздох облегчения, когда якорь был, наконец, поднят к
бушприту... Она знала, что теперь она скоро выберется из дикой Угамби.
каюту с намерением опять их запереть. Но они стали так горячо клясться
честно и верно служить ей, что она сдалась на их просьбы и разрешила им
остаться на палубе. Между тем "Кинкэд" незаметно, но быстро несся по
течению. На минуту пароход застрял на мели, но затем, повернувшись носом к