Центром управления.
способен выдержать трехлетнее одиночное заключение в космосе. Правда, с
другой стороны, Чандра никогда не испытывал особой потребности в
человеческом обществе.
Глава 36
Огонь в глубине
он мог быть так слеп? Столь глуп? Лишь теперь он начал по-настоящему
просыпаться.
со мной?
присутствие, точно так же, как человек даже с закрытыми глазами всегда
чувствует, что он в замкнутом помещении, а не на открытом воздухе. Он ощущал
как бы слабое эхо колоссального целеустремленного разума.
прямого ответа - лишь смутное чувство, что кто-то или что-то за ним
наблюдает. Хорошо, ответы найдет он сам. Некоторые очевидны: их - кем бы или
чем бы они ни были - интересует человечество. Они использовали его память
для собственных неисповедимых целей. А теперь, почти без его согласия,
поступили точно так же с его самыми потаенными чувствами.
детская реакция стала попросту невозможной. Он был выше любви и ненависти,
страха и желания - хотя не забыл этих эмоций и понимал, каким образом они
правят миром, частью которого он был прежде. К этому они и стремились? Но
ради чего?
правила.
лун - Синопе, Пасифе, Ананке и Карме. Затем, вдвое ближе к Юпитеру, вторая
четверка - Элара, Лиситея, Гималия и Леда. Они не заинтересовали его. Его
путь лежал к усеянной кратерами Каллисто. Он пару раз облетел испещренный
шрамами шар, превосходивший по размерам Луну, а его новые органы чувств,
существования которых в себе он и не подозревал, обследовали внешние слои
льда и пыли. Этот мир был просто промерзшим насквозь камнем, носившим на
поверхности следы столкновений, едва не разрушивших его целые эпохи назад.
Одно полушарие спутника походило на гигантскую мишень для стрельбы - удар
каменного молота поднял концентрические кольцевые волны высотой в километр.
Несколько секунд спустя он уже кружил над Ганимедом. Этот мир был сложнее и
интереснее: его многочисленные кратеры были словно перепаханы чьим-то
громадным плугом; самой примечательной деталью ландшафта были группы
извилистых параллельных борозд, пролегавших в нескольких километрах одна от
другой...
с Земли. И все запомнил - он знал, что когда-нибудь эта информация
пригодится. Правда, не знал для чего и точно так же не понимал, какой
импульс ведет его столь целеустремленно от одного мира к другому.
ощущал, как в нем пробуждается интерес, сосредоточивается внимание,
напрягается воля... Если даже он был лишь послушной игрушкой в руках
незримого, молчаливого господина, он все же улавливал - ему это позволяли -
некоторые его помыслы. Гладкий, причудливо разрисованный шар ничем не
напоминал Ганимед или Каллисто. Он казался живым существом - покрывавшая
поверхность спутника сеть извилистых линий походила на кровеносную систему
глобальных масштабов. Внизу простирались бесконечные льды, температура
которых была гораздо ниже, чем в ледниках Антарктиды. С легким удивлением он
заметил на белом фоне останки космического корабля. Впрочем, в
видеопрограммах, которые анализировал, он уже видел их многократно. Корабль
назывался "Цин", когда-нибудь он займется этим. Но не сейчас. Сквозь толстую
ледяную оболочку он перенесся в мир, не знакомый ни ему, ни тем, кто его
направлял.
Толщина брони достигала нескольких километров, но там, где она трескалась,
разыгрывались уникальные для Солнечной системы краткие поединки двух
враждебных стихий. Война между Океаном и Космосом завершалась всегда
одинаково: извергающаяся вода одновременно кипела и замерзала,
восстанавливая ледяную защиту.
гравитация постоянно массировала внутренности маленького мирка: силы,
сотрясавшие Ио, действовали и здесь, хотя не столь активно. Скользя в
глубине, он повсюду видел их признаки.
рвущегося из недр газа, в инфразвуковых волнах от оползней и обвалов... По
сравнению с океаном Европы даже моря Земли показались бы безмолвными. Он еще
не утратил способности удивляться и был приятно поражен, обнаружив первый
оазис жизни. Он простирался почти на километр вокруг спутанной массы труб,
образованных отложениями изливавшихся изнутри минеральных солей. В глубинах
этой пародии на готический замок словно пульсировало могучее сердце,
выталкивая наружу черную обжигающую жидкость. И та, как настоящая кровь,
была признаком жизни. Кипящая жидкость защищала от струившегося сверху
холода островок тепла, образовавшийся на дне океана. И, что еще важнее,
несла из недр Европы все необходимые для жизни химические вещества. Поэтому
в столь неподходящем, казалось бы, месте нашлось необходимое количество
энергии и пищи.
существовании такие же крохотные оазисы жизни были обнаружены и в земных
океанских пучинах. Но здесь они были гораздо многочисленнее и разнообразнее.
тонкие, нежные создания, напоминавшие по виду растения, хотя и наделенные
способностью перемещаться. Среди них ползали причудливой формы слизни и
черви, причем пищей некоторым из них служили эти растения, а другие черпали
ее прямо из богатой минеральными солями воды. А немного поодаль от источника
тепла - этого подводного костра, у которого грелось все живое, - обитали
более сильные, мощные организмы вроде крабов или пауков. Армии биологов не
хватило бы века, чтобы изучить этот единственный миниатюрный оазис. В
отличие от палеозойских морей Земли здесь не было стабильной окружающей
среды, и эволюция быстро прогрессировала, образуя множество самых
фантастичных форм. Каждой из них была уготована одна и та же судьба - когда
источник иссякнет, они погибнут. Вновь и вновь, проносясь над дном
европеанских морей, он наталкивался на свидетельства подобных трагедий.
Бесчисленные круглые зоны, усеянные скелетами и окаменевшими останками давно
погибших созданий, были главами эволюции, вырванными из книги жизни. Он
видел огромные пустые раковины величиной в человеческий рост, напоминавшие
формой духовые инструменты. Встречались и двустворчатые, и даже
трехстворчатые раковины. Были здесь и многометровые спиральные окаменелости,
похожие на аммониты, столь загадочно исчезнувшие с Земли в конце мелового
периода.
замечательным из увиденного был стокилометровый поток лавы, протянувшийся по
подводной долине. Давление здесь было так велико, что вода, соприкасавшаяся
с раскаленной магмой, не могла испаряться, и обе жидкости сосуществовали в
состоянии необычного перемирия. Здесь, в чужом мире, совсем другие актеры
разыгрывали нечто похожее на начало древнейшей истории Египта, когда на
Земле еще не было человека. Подобно тому как Нил принес жизнь узкой полоске
пустыни, так и эта река тепла оживила глубины Европы. На ее берегах, в
полосе шириной не более двух километров, возникали, развивались и исчезали
многочисленные формы жизни. И по крайней мере одна оставила о себе памятник.
какие окружали почти каждый термальный источник. Однако приблизившись, он
понял, что перед ним не естественное образование, но творение разума. Или
инстинкта - земные термиты возводят почти столь же впечатляющие замки, а
сети пауков даже еще более изысканны. Создания, некогда обитавшие здесь,
были невелики: ширина единственного входа составляла лишь полметра. Входом
служил туннель с толстыми, сложенными из камней стенами. На берегу своего
расплавленного Нила здешние строители возвели крепость. А затем исчезли. Они
ушли отсюда не более нескольких веков назад. Крепостные стены, сложенные из
неправильной формы камней - подобрать их, вероятно, было не так-то легко, -
покрывал лишь тонкий слой минеральных отложений. Другая деталь подсказывала
причины, по которым цитадель была брошена. Часть кровли обвалилась -
возможно, в результате землетрясения, - а в воде укрепление, не защищенное
сверху, открыто любому врагу. Он не обнаружил других следов разума на
берегах лавового потока. Один раз наткнулся, однако, на жуткое подобие
человека, плывущего кролем, - но у того не было ни глаз, ни ноздрей, лишь
огромный беззубый рот, жадно поглощавший питание из воды, которая его
окружала. Не исключено, что на этой узкой плодородной полоске среди
бескрайней подводной пустыни возникали и погибали целые культуры и даже
цивилизации, маршировали (или проплывали) громадные армии под командованием
местных Тамерланов и наполеонов. Но остальная часть здешнего мира об этом не
подозревала, ибо теплые оазисы были разделены столь же надежно, как звезды в
космическом пространстве. Существа, жившие на берегу лавовой реки,
вскормленные ее теплом, были бессильны против враждебной пустыни, лежавшей
меж их одинокими островами. И философские системы каждой здешней культуры,
если таковые имелись, наверняка исходили из постулата, что данная
цивилизация - единственная во Вселенной.
бросали вызов суровым океанским просторам. Здесь плавали местные аналоги рыб
- стройные торпеды, движимые расположенными вертикально хвостами и
Акунин Борис
Максимов Альберт
Сертаков Виталий
Шилова Юлия
Володихин Дмитрий
Шилова Юлия