Чтение 24–й страницы книги ~Игра теней~

Примчалась Госпожа:

- Костоправ! Что ты наделал?

- Я уже говорил: я знаю что делаю.

- Но...

- Что, пропали все твои игрушки из Темной Башни? Назовем это интуицией,
любовь моя. Выводом, сделанным на основе неадекватной и разрозненной
информации. Хотя играть легче, если уже знаком с партнером.

Тьма сгущалась. Исчезли звезды. Однако сама ночь блестела, словно
отполированный кусок антрацита. Блики видны были повсюду, хотя никакого
света не наблюдалось - даже с головы носовой фигуры.

- Ты ведь погубишь всех нас!

- С тех пор как Меня избрали капитаном, вероятность этого существует. Она
существовала, когда мы уходили с Курганья. Существовала, когда мы покидали
Башню. И когда выходили из порта Опала. И когда ты присягала Отряду. И
возросла до предела, когда я принял поспешное и умышленно жульническое
предложение купцов Джии-Зле. Так что ты, подруга, не сказала ничего нового.

Что-то наподобие черных плоских камней заскакало по воде, выбрасывая в
воздух фонтаны серебристых брызг. Гоблин с Одноглазым позорно бежали.

- Чего ты хочешь, Костоправ? Голос ее звучал натянуто, точно готов был
вот-вот лопнуть под острым лезвием страха.

- Хочу знать, кто командует Черным Отрядом. Хочу знать, кто принимает
решения насчет того, кого брать с собой, а кого - нет. Хочу знать, кто дает
солдатам Отряда позволение уходить на несколько дней, кто дает им право
прятаться целую неделю, манкируя всеми своими обязанностями. А более всего
хочу знать, в какие, собственно, авантюры и интриги теперь замешан Отряд.

Прыгучие камни продолжали приближаться, разбрасывая по сторонам серебро
брызг. Все они стремились к барке.

- Кто же будет командовать, Госпожа? Я или ты? В чью игру мы будем
играть? В мою или в твою? Если в твою - все твои драгоценности останутся
там, откуда ты не сможешь достать их. А все мы отправимся к иглозубам. Сию
минуту.

- И ты не блефуешь?

- Когда сидишь за столом с таким же, как ты сам, нет нужды блефовать.
Просто ставишь все, что есть, и смотришь, заровняет ли.

Она меня знала. Она отлично знала, что варится в моей голове. И понимала,
что я способен на эту игру, будучи вынужден.

- А ты переменился, - сказала она. - Стал жестче - Чтобы быть капитаном,
надо быть Капитаном. Не Летописцем и не ротным лекарем. Хотя где-то там, в
глуби, кое-какая романтика еще дремлет. Ты могла бы пробудить ее - той
ночью, на холме.

Один из камней толкнул барку.

- Пока что я у тебя еще есть, - сказал я.

- Ты идиот. Та ночь ничего не могла изменить. И тогда я не думала, что
может. Там, на том холме, была женщина - с мужчиной, о котором заботилась и
которого желала. И думала, что этот мужчина...

Еще один камень гулко бухнул в борт. Барку тряхнуло.

- Костоправ!!! - завопил Гоблин.

- Мы собираемся делать ход? - спросил я. - Или мне раздеваться и
готовиться поплавать наперегонки с иглозубами?

- Ты победил, будь ты проклят.

- На этот раз твое обещание будет выполнено? Оно - для всех?

- Да, будьте вы прокляты. И я ухватился за этот шанс.

- Жабомордый! Волоки назад. Верни все на место.

Очередной камень ударил в барку. Бревна застонали. Я пошатнулся, а Гоблин
снова завопил.

- Госпожа, твои игрушки на месте, - сказал я. - Веди сюда Меняющего Облик
с подружкой.

- Так ты знал?

- Я ведь тебе сказал: догадался. Шевелись.

***

На палубу вышел тот самый старик по имени Элдон Ясновидящий - только в
истинном своем облике. Он и был тем самым, предположительно мертвым, Взятым
по имени Меняющий Облик, в половину рубки ростом и в полроста шириной,
чудовищным человеком в алом. Заросли его бороды слиплись от грязи. Он
опирался на светящийся посох в форме непомерно вытянутого и тонкого женского
тела со всеми подробностями. Этот посох был среди вещей Госпожи. Он-то и
послужил мне последним намеком, когда Жабомордый описал его мне. Теперь
Взятый простер его к берегу.

Среди кипарисов точно вспыхнуло нефтяное пятно в сотню футов в
поперечнике.

Барка покачнулась под ударом очередного камня. Бревна полетели в воду. В
трюме панически заржали лошади. Им вторил кое-кто из команды. Товарищи мои
при свете пламени выглядели мрачновато.

А Меняющий Облик продолжал сажать в болото пятно за пятном, пока заросли
не превратились в сплошной погребальный костер, перед которым оба моих
костерка выглядели на редкость нищенски. Рев пламени заглушил вопли пиратов.
Я выиграл эту ставку.

А Меняющий Облик продолжал жечь.

В реве пламени возник оглушительный вопль, затихший через некоторое время
вдали.

Гоблин взглянул мне в глаза. Я ответил ему взглядом.

- Второй за десять дней, - пробормотал я. В последний раз мы слышали этот
вопль в битве при Чарах. - А что до друзей... Госпожа, что я нашел бы, если
бы вскрыл те могилы?

- Не знаю, Костоправ. Теперь - не знаю. Я не ожидала снова увидеть
Ревуна. Это правда.

Тон ее был в точности похож на лепет напуганного, попавшего в беду
ребенка.

Я верил ей.

На светлом фоне скользнула какая-то тень. Ворона, летающая ночью? Что же
тогда последует дальше?

Спутница Взятого тоже видела тень. Глаза ее были прищурены и внимательны.

Я взял Госпожу за руку. Теперь, когда к ней вернулась ее ранимость, она
нравилась мне гораздо больше.

Глава 20
ЛОЗАН В ПЛАВАНИИ

Лозан хмуро осмотрел лодку.

- Не обосраться бы со страху...

- Что такое? - осведомился Корди.

- Терпеть не могу лодок.

- Так чего пешком не пойдешь? Мы с Ножом тебе помашем, где бы ты ни
встретился нам, с пыхтеньем бредущий по берегу...

- Имей я твое чувство юмора, Корди, повесился бы и избавил мир от многих
мук. Ладно, плыть так плыть. - Он направился к выходу из гавани. - Ты видел
Бабу с ее выкормышем?

- Копченый немного раньше тут сшивался. Наверное, они уже там. Пробрались
втихаря, крадучись... Не желают, чтобы кто-нибудь знал, что Радиша покидает
город.

- А мы?

- Он сейчас заплачет оттого, что девочки не пришли его не пускать, -
ухмыльнулся Нож.

- Он и дальше постоянно будет рыдать, - добавил Корди. - Без этого у
старика Лозана просто ноги не шевелятся.

Баркас был не так уж плох. Шестидесяти футов в длину, он был очень удобен
для своего груза, состоявшего всего из пяти пассажиров. На это Лозан тоже
пожаловался - как только выяснил, что Радиша не захватила с собою взвода
слуг. - Я-то рассчитывал, что обо мне будет кому заботиться...

- Ну, ты совсем раскис, - сказал Нож. - Ты, может, еще захочешь нанять
кого, чтоб дрался за тебя, когда попадешь в беду.

- Оно бы неплохо... Мы за других дрались достаточно; Корди, скажи?

- Да, пожалуй.

Команда шестами вытолкала баркас на стрежень, по здесь, у самого устья,
течения почти не существовало. Затем они подняли льняной парус и развернули
баркас носом к северу. Дул крепкий бриз, и суденышко пошло быстрее течения -
примерно со скоростью шага с ленцой.

Небыстро - однако никто особенно и не торопился.

- Не понимаю, зачем было вообще отправляться? - сказал Лозан. - Все равно
не попадем, куда она хочет. Голову даю: река все еще перекрыта выше Третьего
Порога. И дальше Треша нам не пробраться. Хотя для меня и это достаточно
далеко.

- Учитывая, что продолжать путь пешим ходом ты не согласен, - заметил
Корди.

- Не-ет, он помнит, что его ждет в Джии-Зле, - сказал Нож. - У
ростовщиков чувства юмора нет.

Две недели занял путь до Каторца, города чуть ниже Первого Порога.
Копченого с Радишей друзья за это время почти не видели. А команда чертовски
наскучила им. То была самая угрюмая банда речников на всем белом свете. Все
они приходились друг другу отцами, сыновьями, дядьями и братьями, и им
просто нельзя было давать воли. Радиша не позволяла даже остановок на ночь:
кто-нибудь мог проболтаться, вследствие чего весь белый свет узнал бы, кто
путешествует по реке без всякой охраны.

Это ранило чувства Лозана сразу с обеих сторон.

Первый Порог являл собою препятствие лишь для тех, кто поднимался вверх
по реке. Течение здесь было слишком быстрым для парусов и весел, а отмели -
слишком редки и топки для бурлака. Радише пришлось оставить баркас в Каторце
с тем, чтобы команда дожидалась их возвращения, и восемнадцать миль до