так же, как и кайриэнцы с майенцами. Радость была взаимной - двуреченцы даже
не стали ворчать, когда Перрин велел им убрать подальше манетеренское знамя.
Бан, кузен Даниила, похожий на него точь-в-точь, если не считать длинных, на
доманийский манер усов, аккуратно свернул стяг и упрятал в седельную суму,
пребывая в уверенности, что ему еще представится случай развернуть это
полотнище. Флаг с волчьей головой пришлось оставить. С одной стороны,
двуреченцы ни в какую не хотели убирать и его, с другой же, и сам Перрин,
приметив пренебрежительный взгляд Кируны, решил, что, пожалуй, флаг лучше
сохранить. Увидев знамя Перрина, Добрэйн с Нуреллем достали свои. Вовсе не
Восходящее Солнце Кайриэна и не майенского Золотого Ястреба. Каждый
прихватил пару штандартов Ранда - один с ало-золотым драконом на белом фоне,
а другой с черно-белым диском на темно-красном. Айильцы не обратили на
знамена никакого внимания, Айз Седай посматривали на флаги с
неудовольствием, но вслух его не высказывали.
несмотря на общество двуреченцев и Ходока под седлом, пребывал в угрюмом
расположении духа, ибо так и не решил, что же ему делать, когда он догонит
караван - а ждать этого всего несколько часов, - от волков пришло тревожное
сообщение. Спеши! Здесь двуногие! Много-много двуногих! Спеши!
ландшафте. Холмистая равнина с редкими купами деревьев казалась ровной -
создавалось впечатление, будто она прекрасно просматривается, но оно было
обманчивым. Вблизи длинные кряжи и пологие холмы оказывались куда выше, чем
представлялось издалека. К тому же ветер поднимал тучи пыли, которые могли
скрыть многое. По правую сторону от дороги, в небольшой рощице, находились
три каменных колодца - Колодцы Дюмай. Стоило бы пополнить запасы воды здесь
- до Колодца Алианелле, ежели он не пересох, оставалось не менее четырех
дневных переходов, но Галина велела двигаться без остановок. Он изо всех сил
старался сосредоточиться на местности, но в голову лезли другие мысли.
фургонов, тянувшихся по равнине в окружении верховых Айз Седай и Стражей.
Слуги тащились пешком. Отроки, в большинстве своем, находились в тыловом
охранении, куда их отправила Галина. Отсюда ему не был виден один, в отличие
от прочих не покрытый холщовым тентом, возок, рядом с которым постоянно
ехали верхом шесть Айз Седай. Гавин готов был убить ал'Тора, но происходящее
вызывало у него отвращение. На второй день даже Эриан отказалась принимать в
этом участие, и. Свет свидетель, резоны на то у нее имелись. Но Галина была
непреклонна.
аккуратно завернутое в шелковый платок письмо Эгвейн. Всего несколько слов о
том, что она любит его, но должна уехать. Ничего больше. Он перечитывал
письмо по пять-шесть раз в день. Эгвейн не напоминала о его обещании, но в
том не было нужды. Гавин не поднимал руки на ал'Тора; он сам был ошарашен,
узнав, что этот человек уже несколько дней находится в плену. В свое время
Гавину придется все это объяснить Эгвейн. Он не поднял и не поднимет руки на
ал'Тора, даже если это будет стоить ему жизни, но и помогать ал'Тору не
станет. Эгвейн должна это понять. О Свет, непременно должна.
мог сделать для Эгвейн, разве что молиться о ней. О ней и о -Мин. Наверное,
Мин нуждалась в молитвах. Девушку везли в Тар Валон как пленницу, но он не
верил в ее вину и, ослабь Стражи бдительность хоть на миг, пожалуй,
попробовал бы...
галопом коня, кажется, без седока, Гавин поднял руку.
чтобы Отроки готовились к бою.
находился в седле, хотя и еле удерживался, привалившись к лошадиной шее и
вцепившись в гриву. Конь едва не промчался мимо - Гавин с трудом сумел
ухватить его за поводья.
кровь, одной рукой он зажимал живот, словно опасался, что у него вывалятся
внутренности.
Неожиданно он улыбнулся: - Прохладный сегодня денек, верно?.. - Кровь
хлынула у него изо рта, и он повалился навзничь, уставясь на солнце
невидящими глазами.
можно будет и потом, если кто-нибудь из них останется в живых.
темных глазах бушевала ярость. С тех пор как Ранд предпринял попытку бежать,
ярость ее не угасала.
колонну?
сохранить почтительный тон. Так или иначе, фургоны уже остановились, а
Отроки строились в боевые порядки. Однако возчики нетерпеливо теребили
вожжи, слуги оглядывались по сторонам, Айз Седай беззаботно болтали со
Стражами. Галина презрительно скривилась:
Не веришь - возьми людей и убедись сам. Но фургоны должны двигаться без
остановок. Пора бы тебе усвоить, что здесь приказы отдаю я, а не...
не раз предлагала ему отправиться в разведку, - может, надеялась, что он не
вернется? Гавин подозревал, что в таком случае наверняка встретит айильцев,
а те вряд ли окажут ему радушный прием.
Гавин выслал вперед шестерых разведчиков, но больше ни один из них пока не
вернулся. - Может быть, тебе стоит подумать и о другом? Вдруг это айильцы
ал'Тора, явившиеся ему на выручку? Ты хоть представляешь, что будет, если
они обрушатся на нас на марше?
кажется, несколько отрезвила. Бросив взгляд на мертвого Бенджи, она кивнула:
больше не чувствовал запаха. По ночам его выпускали и давали ведро воды,
чтобы ополоснуться, но день, проведенный в запертом сундуке, удавалось с
большим трудом. Исполосованная кожа горела, каждая капелька пота, попадая на
рану, вызывала очередной приступ боли, и все эти язычки обжигающего пламени
- десятки тысяч - бились о границы Пустоты, грозя сокрушить ее. Боль от
полуисцеленной раны в боку тоже пульсировала будто в отдалении, но казалось,
что вместе с ней пульсирует и Ничто. Аланна. Он чувствовал приближение
Аланны, но предпочитал не думать о ней. Все равно шести Айз Седай не под
силу его освободить. К тому же они могут просто присоединиться к Галине. Им
нельзя доверять. Ни одной Айз Седай доверять нельзя. А может, это вообще
бред. Иногда он впадал в забытье, и ему мерещилась свобода. Прохладный
ветерок, прогулки. Он просто гулял. А приходя в себя, вновь нащупывал путь
вдоль скользкого, как лед, барьера, отделявшего его от Источника. Вновь и
вновь нащупывал шесть мягких точек. Мягких. Это казалось важным.
тело непроизвольно дернулось. Наверное, уже вечер. Его в очередной раз
изобьют, а потом окатят водой и свяжут, как гуся. Но главное, хоть на время
выпустят из этого проклятого гроба. Темнота вокруг не была полной - сквозь
щелочку под крышкой в сундук проникало немного света. Правда, с головой,
засунутой между коленей, видеть этой щели Ранд не мог. Глаза его привыкли к
мраку, нос стал почти невосприимчив к вони. Но все же он чувствовал, что
близится ночь. Неожиданно сундук резко встряхнуло, и его тяжело поставили
наземь. Привал. Скоро должна откинуться крышка. Ранд уже потерял счет дням и
ночам, проведенным в плену. Который сегодня день? Потерял он счет и
женщинам, каждый вечер приходившим его истязать, их лица плясали перед его
внутренним взором, почти сливаясь воедино. Только Галину, Эриан и Кэтрин он
запомнил Они единственные избивали его не по одному разу, им больше всего
хотелось слышать его вопли.
собрались оставить его здесь на всю ночь, а завтра снова взойдет палящее
солнце и... Он ухитрился судорожно напрячь саднящие, нывшие мускулы и стал
скрести крышку пальцами связанных за спиной рук.
крышку. - Выпустите! - выкрикнул он и - или это только почудилось? - услышал
женский смех.
прорычал Ранд Льюсу Тэрину.Помоги мне, эхом отозвался тот. Помоги мне Свет.
поздно они его выпустят. Рано или поздно охрана ослабит бдительность. И
тогда... Он и сам не понял, когда его разобрал хриплый смех.
походившую на бредовое видение. Из волчьих сообщений Перрин предполагал, что
он увидит;
его наблюдательного пункта, возле небольшой рощицы в стороне от дороги,
огромная, бурлящая масса Шайдо со всех сторон волнами накатывалась на кольцо
людей и фургонов. Некоторые фургоны уже полыхали. Огненные шары величиной с
Николаев Андрей
Шилова Юлия
Березин Федор
Мичурин Артем
Шилова Юлия
Лукин Евгений