но избивали австрийскую армию, великий визирь форсировал Дунай, приведя
жителей Вены в паническое бегство. Иосиф II решился на генеральные сра-
жения у Слатины и был вдребезги разгромлен. Это еще не все! Ночью лагерь
императора сдвинулся с места животным страхом: вся армия бежала, остав-
ляя туркам гигантский вагенбург с припасами, арсеналы с пушками. В тем-
ноте возник хаос: войска Австрии, приняв свои же полки за турецкие, до
рассвета занимались самоистреблением, беспощадно расстреливая друг друга
в упор. Иосиф II чуть не погиб в этой кромешной свалке, свита покинула
императора, который случайно уцелел, спрятавшись в какой-то деревне.
Нидерландах уже перекинулась в Венгрию и мадьяры восстали... Теперь вам
понятно, почему салютуют турки?
изнурение к русской армии пришло ранее, нежели изнурился гарнизон оча-
ковской твердыни. Теперь и сам Потемкин заговорил о штурме.
для зимования кораблей в краях теплых...
офицеры сжигали на кострах старые телеги. Генералы, чтобы согреться,
платили по 2-3 рубля за верстовой столб. В стене Очакова, как ни была
крепка, артиллерия все-таки пробила первую брешь, из зияния которой выг-
лядывали озлобленные янычары. Потемкин раздавал шпаги "за храбрость"
только достойным, а многих офицеров разжаловал в солдаты.
в разговор с русскими офицерами. Говорил по-русски без запинки, и первый
вопрос турка был таков:
жему... Гуссейн-паша удивлен: чего вы медлите? Можете приступать к штур-
му хоть завтра: сабли у нас отточены, пушки заряжены, а жены в безопас-
ности, упрятанные под землей в теплых подвалах...
зимовать в голом поле, околевая на ветру, тоже копали для себя ямы. 6
ноября к Потемкину явился де Рибас, которого князь использовал в роли
курьера; де Рибас жаловался, что седлом натер мозоли на ягодицах.
ных. Добра на острове сыскалось много: запорожцы саблями рубили свертки
шелка и бархата, папахами черпали россыпи жемчуга. Потемкин поспешил об-
радовать Суворова:
дают течения рек. Христос посреде нас... Прости, друг сердешной. Я без
ума от радости. Всем благодарность. И солдатам скажите. Верной друг и
слуга твои кн. П. Т.".
мовку. Пленные показывали, что капудан-паша перед своим отплытием привел
гарнизон Очакова к присяге на Коране: всем погибнуть с детьми и женами,
но крепость прахоподобным не сдавать. Бежавший к русским поляк сообщил,
что в Очакове хлеба осталось на две недели, не более, лошадей турки уже
съели и даже сам Гуссейн-паша склоняется к сдаче:
са, так мы всех кошек переловим, всех собак передушим, станем крыс
жрать, но Очаков не сдадим...
тианку родом из Подолии, жену убитого янычара. Потемкин поил ее чаем с
пастилой, разговаривая по-польски.
лал воодушевить агарян своих к отбитию штурма...
вались от снега. "Сколько в сии дни померзло людей и пало скота. Где ни
посмотришь, везде завернуты в рогожи человеки, везде палый скот. Там ро-
ют яму, здесь лежит нагой мертвец, в другом месте просят милостыню на
погребение".
резав люден, от холоду уснувших... Максимович, разбудя солдат, пошел сам
вперед отбивать пушки, но был сильно порубан, повержен на землю; в кото-
рое время турки отрубили ему голову". Пушки удалось отбить, но множество
голов янычары утащили в Очаков и, "взоткнув их на штыках, разставили по
валу крепости; между сими головами примечена и голова генерала Максимо-
вича". Об этом доложили Потемкину, который голову своего приятеля долго
разглядывал через трубу.
ликующий, возбужденный, радостный.
боя, даже кавалеристы бросали лошадей, желая вместе с пехотою лезть на
стены. Метель еще два дня покружила, потом ударил мороз.
сов затерялись оркестровые выкрутасы Сарти на слова канона "Тебе Бога
хвалим".
русскому воинству в 3 тысячи человек. Турки потеряли около 10 тысяч. При
сильном ветре стояли жгучие морозы, и тяжелораненые замерзали. Под конец
штурма, когда солдаты уже вламывались в жилища города, турки резали се-
бя, янычары резали жен своих, матери убивали детей своих. Русским воинам
пришлось спасать детей от матерей, а жен отрывать от мужей - и турецкие
семьи оказались разобщенными. Потемкин указал сгонять пленных в "таборы"
- отдельно военных, отдельно обывателей. Примечательно: в ушах турчанок
сохранились драгоценные серьги, на их руках остались браслеты и алмазные
перстни, - русские не мародерничали!
переулках, душили в подвалах и кидали с крыш, а через Бендерские ворота
уже выбегали рыдающие от страха женщины, за ними с плачем бежали дети. В
плен с остатками гарнизона, с бунчуками и пушками попал и трехбунчужный
старик Гусссйнпаша. На его же глазах янычары побросали ятаганы к ногам
победителей, чиновники сложили в костер бухгалтерские книги... Потемкин
повидался с трехбунчужным:
видишь, каковы жертвы фанатизма твоего.
исполнял свой долг. За кровь мусульманскую я дам ответ Аллаху, а ты -
Христу. Если ты добрый человек, вели слугам отыскать мою чалму, которую
я потерял в бою с вами. Я уже не молод, и голова сильно мерзнет.
накрыл ею голову. Янычар сразу заставили разделять трупы на "ваших" и
"наших", мертвых стаскивали на лед лимана. Пленным было объявлено, что
здесь они не останутся: всех отправяет на галеры Балтийского флота -
гребцами.
кабинет-фурьером: "За уши взяв тебя обеими руками, мысленно тебя целую,
друг мой сердечный... С величайшим признанием принимаю рвение и усердие
предводимых вами войск, от высшего до нижних чинов. Жалею весьма о уби-
тых храбрых мужах; болезни и раны раненых мне чувствительны; желаю и Бо-
га молю о излечении их. Всем прошу сказать от меня признание мое и спа-
сибо..."
тиры, а сам отправился в Петербург - к славе!
кострами, к приезду светлейшего на площади городов выходили губернаторы
с женами, чиновники с дочерьми. Он пролетал мимо, едва успев махнуть
ручкою. Бубенцы звенели под дугами, напоминая бубны цыганские, удаль
прошлую - молодецкую. А народ, стоя на обочинах, кричал: "Ура, Оча-
ков!.."
от старого мужа молодую, но весьма дородную купчиху, ублажал ее слух
"кабацкими" стихами Державина:
под белым покрывалом... кати, кума драгая, в шубсночке атласной, чтоб
осень, баба злая, на астраханский красный не шлендала кабак и не бузила
драк..." Ну, целуйся!