республиканцев; в нынешних условиях подобное решение с вашей стороны будет
равносильно объявлению войны.
объявить войну и врагам!
десять шансов, чтобы проиграть!
человек?
я надеюсь, что смогу доказать не только то, что знаю, чего они хотят, но и
предскажу, что произойдет.
слух.
короля, но и врагами отечества.
повлечь за собой огромные несчастья.
окрестностях Парижа двадцать тысяч человек, в то время как наша армия
ослаблена, наши границы оголены, наша казна пуста.
ведь это гораздо хуже! Неосмотрительно выступать перед Собранием с
предложением о сосредоточении двадцатитысячной неорганизованной толпы,
разжигая ее патриотизм, которым может воспользоваться первый же честолюбец!
не Жиронда.
все королевство, и среди этих двадцати тысяч человек окажется по меньшей
мере половина их сторонников. Таким образом, можете мне поверить, государь,
что авторы декрета будут опрокинуты самим декретом.
воскликнул король.
Собрания, но особенно для его авторов, которым он будет возмездием; однако,
по моему мнению, вам следует его санкционировать: этот декрет задуман с
таким коварством, что я почти убежден, государь, что в этом деле замешана
женщина!
вязанием вместо того, чтобы вмешиваться в политику?
графиня дю Барри отбили у них охоту к рукоделию... Декрет, как я вам уже
говорил, был задуман с большим коварством, он вызвал бурное обсуждение, был
принят с воодушевлением; все просто ослеплены этим дурацким декретом; ежели
вы и наложите на него вето, это вряд ли помешает его исполнению. Вместо
разрешенных законом двадцати тысяч человек, которых можно будет усмирить, из
провинций по случаю приближающейся федерации нахлынет сорок тысяч человек
без всякого декрета, и они одним махом сметут и Конституцию, и Собрание, и
трон!.. Если бы мы были победителями, а не побежденными, - понизив голос,
продолжал Дюмурье, - если бы у меня был предлог назначить Лафайета
главнокомандующим и отдать под его начало сто тысяч человек, я бы вам
сказал: "Государь! Не соглашайтесь!" Но мы проиграли и в войне с внешним
врагом, и в борьбе с внутренними врагами, и потому я вам говорю: "Государь!
Соглашайтесь!"
ваше величество его принять.
королевы, приподнялась, и на пороге появилась Мария-Антуаиетта.
такой же якобинец, как и все остальные. Не он ли напялил красный колпак? Что
же касается Лафайета, то, как вам известно, я предпочитаю погибнуть, нежели
быть спасенной ям!
исчезло.
Глава 11
ВЕТО
священниках только что принят Собранием.
звучал?
ваше величество, окажете мне честь поделиться со мной вашим мнением, прежде
чем мы станем обсуждать его на совете.
- молвил Дюмурье.
заметил король, - но в вопросах веры - никогда! В политике я руководствуюсь
разумом, а разум может подвести; в вопросах веры я сужу по совести, а
совесть - безупречный судия.
декрет о присяге священнослужителей.
декрет - следствие первого. Первый декрет послужил причиной всех зол во
Франции, второй декрет - это спасение от всех бед: он суров, но не жесток.
Первый декрет был законом в вопросах религии: он покушался на свободу
вероисповедания; а этот декрет - не более чем политический закон,
затрагивающий вопросы безопасности и свободы королевства; он обеспечивает
безопасность не приведенных к присяге священников и уберегает их от
преследования. Вы их не только не спасете своим вето, но и лишите их помощи
закона, вы способствуете тому, чтобы они становились жертвами, а французов
толкаете на то, чтобы они стали их палачами. Мне представляется, государь, -
прошу прощения, но я скажу с солдатской прямотой, - что после того, как вы -
осмелюсь заметить, ошибочно - санкционировали декрет о присяге
священнослужителей, вето, наложенное на этот второй декрет, способный
остановить потоки вот-вот готовой хлынуть крови, будет на совести вашего
величества, именно вы, государь, будете виновны во всех преступлениях,
которые совершит народ.
большие преступления, нежели те, что уже совершены? - донесся чей-то голос
из соседней комнаты.
и акцент королевы.
королем.
презрительный взгляд на короля и улыбнулась так, что Дюмурье стало не по
себе. - Я хочу задать вам только один вопрос.
оскорбления Клавьера и проделки Сервана?
этим не меньше вас; я восхищен терпением короля и, раз уж мы об этом
заговорили, я осмелюсь умолять его величество о полной смене кабинета
министров.
если сумеет найти, таких людей, которые не принадлежали бы ни к какой
партии.
славный Лакост, ну и Дюрантон тоже; но окажите мне услугу и избавьте меня от
этих троих наглых бунтовщиков; потому что должен признаться, сударь, моему
терпению приходит конец.
свои условия.
сторон. Жирондисты, фельяны, якобинцы обстреливают меня, не жалея сил; я
лишился всяческой популярности в народе, а так как бразды правления можно
Суворов Виктор
Лукин Евгений
Орловский Гай Юлий
Прозоров Александр
Володихин Дмитрий
Беляев Александр