эмиры, везири, царедворцы и наместники, и зал наполнился народом.
ушел своей дорогой, халиф Харун альРашид сказал: "О Джафар, пойдем пос-
мотреть на второго халифа". И Джафар с Масруром засмеялись и надели
одежду купцов и вышли и пошли, крайне веселые, а вышли они через потай-
ную дверь. И, достигнув Тигра, они увидели, что тот старик, владелец
челнока, сидит и ожидает их. И они сошли к нему в лодку, и не успели они
прождать с ним и часа, как подъехала лодка второго халифа и приблизилась
к ним. И они обернулись, и стали внимательно рассматривать лодку, и уви-
дели в ней двести невольников, кроме прежних, и факелоносцы кричали, как
всегда. "О везирь, - оказал халиф, - это такая вещь, что если бы я услы-
шал об этом, я бы не поверил, но я увидал это воочию!"
"Возьми, о старец, эти десять динаров и поезжай рядом с ними. Они осве-
щены, а мы в тени, и мы их увидим и посмотрим на них, а они нас не уви-
дят".
и оказался под тенью их лодки..."
до меня, о счастливый царь, что халиф Харун ар-Рашид сказал старцу:
"Возьми эти десять динаров и поезжай рядом с ними". И старец отвечал:
"Слушаю и повинуюсь!"
тигнув садов, они увидели огороженную поляну, и лодка пристала у этой
поляны. И вдруг оказалось: там стоят слуги и с ними мул, оседланный и
взнузданный. И второй халиф вышел и сел на мула и поехал среди своих
сотрапезников. И факелоносцы закричали, и слуги занялись делами второго
халифа, а Харун ар Рашид с Джафаром и Масруром вышли на сушу и прошли
среди невольпиков и пошли впереди них. И факелоносцы бросили взгляд и
увидали троих людей, одетых в одежды купцов и пришедших из чужих земель,
и заподозрили их и мигнули на них, и их привели ко второму халифу. И,
увидев их, тот спросил: "Как вы достигли этого места и что привело вас в
такое время?" И они ответили: "О владыка, мы - люди из купцов и чужезем-
цы, и прибыли сегодняшний день, и вышли вечером пройтись, и вдруг вы
подъехали, и пришли эти люди и схватили нас и поставили перед тобой, и
вот наша история". - "С вами не будет беды, так как вы - чужеземцы, а
если бы вы были из Багдада, я бы отрубил вам головы, - молвил второй ха-
лиф. И затем он обратился к своему везирю и сказал ему: - Возьми этих
людей с собою: они наши гости сегодня вечером". - "Слушаю и повинуюсь, о
владыка наш!" - сказал везирь. И затем он пошел с ними, и они достигли
высокого, великолепного замка, крепко построенного, каким не обладал
султан: он вздымался из праха и цеплялся за крылья облаков, и ворота его
были из текового дерева [320], украшенного рдеющим золотом. И входящий
проникал через них в зал с водоемом и фонтаном, и были там ковры и по-
душки и парчовые циновки и длинные матрасы. И там были опущенные зана-
вески и подстилки, ошеломляющие ум и ослабляющие тех, кто говорит, и на
двери были написаны такие два стиха:
украшенный драгоценными камнями (а на престоле был молитвенный коврик из
желтого шелка), и сели его сотрапезники, а меченосец мести встал перед
ним. И накрыли стол, и поели, и убрали посуду, и вымыли руки, и подали
приборы для вина, и выстроились кувшины и чаши, и пошли вкруговую, и
достигли халифа Харуна ар-Рашида, но тот отказался пить.
Джафар ответил: "О владыка, он уже давно не пил этого". - "У меня есть
другое питье, подходящее для твоего товарища, - это яблочный напиток", -
сказал второй халиф, и затем он велел принести его, и его тотчас же при-
несли, и второй халиф подошел к Харуну ар-Рашиду и сказал ему: "Всякий
раз, как очередь дойдет до тебя, пей это питье".
их головами и не взял власть над их разумом..."
до меня, о счастливый царь, что второй халиф и те, кто сидел с ним, не
переставая пили, пока напиток не овладел их головами и не взял власть
над их разумом. И халиф Харун ар-Рашид сказал своему везирю: "О Джафар,
клянусь Аллахом, нет у нас сосуда, подобного этим сосудам! О, если бы я
знал, каково дело этого юноши!"
увидел, что везирь шепчется с халифом, и сказал ему: "Говорить шепотом -
грубость". - "Тут пет грубости, - отвечал Джафар, - но только мой това-
рищ говорит мне: "Я путешествовал по многим землям, и разделял трапезу с
величайшими царями, и дружил с военными, и не видел я трапезы лучше этой
и ночи прекраснее этой, но только жители Багдада говорят: "Питье без му-
зыки нередко причиняет головную боль".
в руках была тростинка, и он ударил ею по круглей подушке, и вдруг рас-
пахнулась дверь, и из нее вышел евнух, который нес скамеечку из слоновой
кости, украшенную рдеющим золотом. А сзади него шла девушка редкая по
красоте, прелести, блеску и совершенству. И евнух поставил скамеечку, и
девушка села на нее, подобная восходящему солнцу на чистом небе, и в ру-
ке у нее была лютня, изделие мастеров индийцев. И она положила ее на ко-
лени и склонилась над нею, как склоняется мать над ребенком, и запела
под нее, сначала заиграв и пройдясь на двадцать четыре лада, так что
ошеломила умы. И потом она вернулась к первому ладу и, затянув напев,
произнесла такие стихи:
ричал великим криком и разодрал на себе одежду до подола. И перед ним
опустили занавеску и принесли ему другую одежду, лучше той, и он надел
ее и сел как раньше. И когда кубок дошел до него, он ударил тростинкой
по подушке, и вдруг распахнулась дверь и вышел из нее евнух, который нес
золотую скамеечку, и за ним шла девушка, лучше первой девушки. И она се-
ла на скамеечку, а в руках у нее была лютня, огорчающая сердце завистни-
ка. И пропела она под лютню такие два стиха:
разодрал на себе одежду до подола, и перед ним опустили занавеску и при-
несли ему другую одежду, и он надел ее, и сел прямо, и вернулся к преж-
нему состоянию и стал весело разговаривать. Когда же до него дошел ку-
бок, он ударил по подушке тростинкой, и вышел евнух, сзади которого шла
девушка лучше той, что была прежде нее, и у евнуха была скамеечка. И де-
вушка села на скамеечку, держа в руках лютню, и пропела такие стихи:
вал на себе одежду, и перед ним опустили занавеску, и принесли ему дру-
гую одежду, и юноша вернулся к прежнему состоянию и продолжал сидеть с
сотрапезниками. И кубки пошли вкруговую, и когда кубок дошел до юноши,
тот ударил по подушке, и дверь отворилась, и вышел евнух со скамеечкой,
сзади которого шла девушка, и он поставил ей скамеечку, и девушка села
и, взяв лютню, настроила ее и пропела под нее такие стихи: