говорить подобным образом с вельможей, входящим в ближайшее окружение
царя, но зная трусливый характер Кобоса, Дитрав был уверен, что тот не
отважится пожаловаться на него, и их разговор, чем бы он ни завершился,
останется в тайне.
тобой в застенках хазарапата. Но я желаю уладить это дело полюбовно и
потому пригласил тебя сюда. Здесь нам никто не помешает.
устроить свой толстый зад. Однако Дитрав заблаговременно подготовился к
этой встрече. Все кресла, за исключением того, в котором сидел начальник
первой тысячи, и скамьи были вынесены. Евнуху не оставалось ничего иного
как встать против бессмертного и пребывать в столь унизительном положении
на протяжении всего разговора. Дитрав не торопился. Какое-то время он
изучал свою трехпалую руку, затем перевел взгляд на грязный, в подтеках от
зимних дождей потолок. Нервы Кобоса не выдержали.
застенка. С ним были шестеро скифов и лично Гистасп. Думаю, он будет
откровенен. - Кобос облизал губы. - А ты, толстяк?
руках палачей ты будешь откровенней. Сначала тебе вырвут ногти, потом тебя
опустят в кипящее масло и ты будешь чувствовать, как мясо отстает от
костей. Позже тебе вырвут чресла. Ну а в довершение раздавят голову!
[Отравителей в Парсе казнили, раздавливая голову между каменными глыбами.]
доверительные интонации, - я говорю с тобой здесь лишь по одной причине.
Если бы не расположение к тебе государя, твое жирное тело уже давно б
терзали раскаленные клещи. Но государь милостив и велел мне сначала
переговорить с тобой с глазу на глаз.
бы говорить с тобой подобным тоном без дозволения государя? На тебя донес
Мегабиз, схваченный сразу после царского обеда. Но царь не до конца
поверил его словам и потому ты сейчас здесь, а не на дыбе. Если будешь
откровенным, то, полагаю, царь помилует тебя. Ведь владыка всегда был
снисходителен к твоим слабостям.
реакцией Кобоса и с удовлетворением убеждался, что евнух колеблется все
более и более.
его помощники? Какую роль в этом деле играешь ты? Ведь со слов Мегабиза
можно подумать, что ты возглавляешь заговор.
исповедь.
великого царя и посадить на престол одного из царевичей. Помогают им в
этом деле Артафрен, сын Гидарна Сисамн, а также Фарандат и еще многие
вельможи, имен которых я не знаю.
руки по подлокотнику кресла.
меня! Я не желаю зла владыке. Я уговаривал их сохранить ему жизнь и
содержать под стражей в одном из отдаленных поместий. Но они хотят убить
его!
поспешил поправиться.
доложу царю, что ты донес мне по собственной воле. Твоя глупая голова
уцелеет, особенно если ты скажешь, что присоединился к заговорщикам лишь
для того, чтобы выведать их планы. Понял?
ладонь. Дитрав брезгливо отдернул руку.
намерением направиться к хазарапату. Однако бессмертному не пришлось
сделать и десяти шагов, как путь ему преградил какой-то человек. Невысокий
и коренастый, он был облачен в белую, порядком замызганную хламиду, а в
руке держал деревянную трость. Лицо человека было неведомо Дитраву, но во
всем облике: фигуре, резко очерченном контуре скул, глазах, узловатых
сильных пальцах проглядывалось неуловимо знакомое, но пришедшее откуда-то
издалека - за многие сотни парасангов или вереницу лет. Человек молча
взирал на Дитрава, не выказывая враждебности, но в его взгляде было нечто
такое, что заставило вельможу взяться за эфес меча. Серебристая полоска
наполовину выползла из ножен, и только тогда Дитрав спросил:
вниз. На серых плитах разлилось яркое пятно крови.
тело, но не осмелился оставить комнату. Близкий к обмороку, он сидел на
полу, обнимая побелевшими руками кресло, словно оно могло спасти ему
жизнь. Таким его и увидел вернувшийся Дитрав. В руке вельможи блестело
окровавленное лезвие, узрев которое Кобос вскрикнул и спрятал голову под
стул.
не причиню тебе вреда. Сиди здесь и не высовывайся. А это, - бессмертный
бросил на пол полураздетое окровавленное тело, - пусть полежит у тебя. Не
возражаешь?
засмеявшись, Дитрав убрал клинок в узкое лоно ножен.
синеющее лицо к Кобосу. Евнух издал ужасный крик и в тот же миг умер.
он взял в руку деревянную палку, на которую прежде опирался коренастый
человек, и неторопливо, уверенным шагом двинулся туда, где начинались
царские покои и где должен был разыграться финал фарса, именуемого
человеческой жизнью.
кабачке Миунта за грязным, заваленным рыбьими головами и огрызками фруктов
столиком сидели двое, чьи имена некогда были очень хорошо известны в этих
и не только в этих краях.
шрамами, боялись все навархи, когда-либо плававшие во Фракийском,
Эгейском, Финикийском и Кемтском морях. За свою жизнь этот человек
захватил и пустил на дно бессчетное множество судов, доверху набив
спрятанные в киликийских горах сундуки звонкой серебряной монетой и
мешочками с золотым песком. Родители дали ему имя Сиеннесий, но
большинство знали его как Белого Тигра, самого жестокого и отчаянного
пирата из тех, что жили когда-либо на этом свете. В былые времена
Сиеннесий командовал целыми эскадрами судов; случалось, под его началом
собиралось до сотни парусов, и тогда не было спасения от пиратской армады.
Однако в последние годы афинская талассократия подорвала могущество
киликийских пиратов. В непрерывных стычках погибли многие сотоварищи
Шломо Вульф
Пехов Алексей
Володихин Дмитрий
Никитин Юрий
Шилова Юлия
Витковский Евгений