Чтение 236–й страницы книги ~Граф Монте-Кристо~

- Принести извинение у барьера! - и молодой капитан покачал головой.

- Послушайте, Моррель! - мягко сказал граф. - Неужели и вы разделяете
предрассудки обыкновенных людей? Ведь согласитесь, что если Альбер
храбр, то он не мог сделать это из трусости; у пего, несомненно, была
причина поступить так, как он поступил сегодня, и, таким образом, его
поведение скорее всего можно назвать геройским.

- Да, конечно, - отвечал Моррель, - но я скажу, как говорят испанцы:
сегодня он был менее храбр, чем вчера.

- Вы позавтракаете со мной, правда, Моррель? - сказал граф, меняя
разговор.

- Нет, я расстанусь с вами в десять часов.

- Вы условились с кем-нибудь завтракать вместе?

Моррель улыбнулся и покачал головой.

- Но ведь где-нибудь позавтракать вам надо.

- Я не голоден, - возразил Максимилиан.

- Мне известны только два чувства, от которых человек лишается аппе-
тита, - заметил граф: - горе и любовь.

Я вижу, к счастью, что вы в очень веселом настроении, - значит, это
не горе... Итак, судя по тому, что вы мне сказали сегодня утром, я поз-
волю себе думать...

- Ну что ж, граф, - весело отвечал Моррель, - я не отрицаю.

- И вы ничего мне об этом не расскажете, Максимилиан? - сказал граф с
такой живостью, что было ясно, как бы ему хотелось узнать тайну Морреля.

- Сегодня утром, граф, вы могли убедиться в том, что у меня есть
сердце, не так ли?

Вместо ответа Монте-Кристо протянул Моррелю руку.

- Теперь, - продолжал тот, - когда мое сердце уже больше не в Вен-
сенском лесу, с вами, оно в другом месте, и я иду за ним.

- Идите, - медленно сказал граф, - идите, мой друг; но прошу вас, ес-
ли на вашем пути встретятся препятствия, вспомните о том, что я многое
на этом свете могу сделать, что я счастлив употребить свою власть на
пользу тем, кого я люблю, и что я люблю вас, Моррель.

- Хорошо, - сказал Максимилиан, - я буду помнить об этом, как эгоис-
тичные дети помнят о своих родителях, когда нуждаются в их помощи. Если
мне это понадобится, - а очень возможно, что такая минута наступит, - я
обращусь к вам за помощью, граф.

- Смотрите, вы дали слово. Так до свидания.

- До свидания.

Они подъехали к дому на Елисейских Полях. МонтеКристо откинул дверцу.
Моррель соскочил на мостовую.

На крыльце ждал Бертуччо.

Моррель удалился по авеню Мариньи, а Монте-Кристо быстро пошел
навстречу Бертуччо.

- Ну, что? - спросил он.

- Она собирается покинуть свой дом, - отвечал управляющий.

- А ее сын?

- Флорантеп, его камердинер, думает, что он собирается сделать то же
самое.

- Идите за мной.

Монте-Кристо прошел с Бертуччо в свой кабинет, написал известное нам
письмо и передал его управляляющему.

- Ступайте, - сказал он, - поспешите; кстати, пусть Гайде сообщат,
что я вернулся.

- Я здесь, - ответила сама Гайде, которая, услышав, что подъехала ка-
рета, уже спустилась вниз и сияла от счастья, видя графа здравым и нев-
редимым.

Бертуччо вышел.

Всю радость нежной дочери, снова увидевшей отца, весь восторг возлюб-
ленной, снова увидевшей любимого, испытала Гайде при этой встрече, кото-
рой она ждала с таким нетерпением.

Конечно, и радость Монте-Кристо, хоть и не выказываемая так бурно,
была не менее велика; для исстрадавшихся сердец радость подобна росе,
падающей на иссушенную зноем землю; сердце и земля впитывают благодатную
влагу, но посторонний глаз не заметит этого.

За последние дни Монте-Кристо понял то, что давно уже казалось ему
невозможным: на свете есть две Мерседес, он еще может быть счастлив.

Его пылающий радостью взор жадно погружался в затуманенные глаза Гай-
де, как вдруг открылась дверь.

Граф нахмурился.

- Господин де Морсер! - доложил Батистен, как будто одно это имя слу-
жило ему оправданием.

В самом деле лицо графа прояснилось.

- Который? - спросил он. - Виконт или граф?

- Граф.

- Неужели это еще не кончилось? - воскликнула Гайде.

- Не знаю, кончилось ли это, дитя мое, - сказал Монте-Кристо, беря
девушку за руки, - но тебе нечего бояться.

- Но ведь этот негодяй...

- Этот человек бессилен против меня, Гайде, - сказал Монте-Кристо, -
бояться надо было тогда, когда я имел дело с его сыном.

- Ты никогда не узнаешь, сколько я выстрадала, господин мой, - сказа-
ла Гайде.

Монте-Кристо улыбнулся.

- Клянусь тебе могилой моего отца, - сказал он, - если с кем-нибудь и
случится несчастье, то во всяком случае не со мной.

- Я верю тебе, как богу, господин мой, - сказала молодая девушка,
подставляя графу лоб.

Монте-Кристо запечатлел на этом прекрасном, чистом челе поцелуй, от
которого забились два сердца, одно стремительно, другое глухо.

- Боже мой, - прошептал граф, - неужели ты позволишь мне снова полю-
бить!.. Попросите графа де Морсер в гостиную, - сказал он Батистену,
провожая прекрасную гречанку к потайной лестнице.

Нам необходимо объяснить причину этого посещения, которого, быть мо-
жет, и ждал Монте-Кристо, но, наверное, не ждали наши читатели.

Когда Мерседес, как мы уже говорили, производила у себя нечто вроде
описи, сделанной и Альбером; когда она укладывала свои драгоценности, -
запирала шкафы, собирала в одно место ключи, желая все оставить после
себя в полном порядке, она не заметила, что за стеклянной дверью в кори-
дор появилось мрачное, бледное лицо. Тот, кто смотрел через эту дверь,
не будучи сам увиденным и услышанным, мог видеть и слышать все, что про-
исходило у г-жи де Морсер.

Отойдя от этой двери, бледный человек удалился в спальню и поднял су-
дорожно сжатой рукой занавеску окна, выходящего во двор.

Так он стоял минут десять, неподвижный, безмолвный, прислушиваясь к
биению собственного сердца. Ему эти десять минут показались вечностью.

Именно тогда Альбер, возвращаясь с места дуэли, заметил в окне своего
отца, подстерегавшего его, и отвернулся.

Граф широко раскрыл глаза, он знал, что Альбер нанес Монте-Кристо
страшное оскорбление, что во всем мире подобное оскорбление влечет за
собою дуэль, в которой одного из противников ожидает смерть. Альбер вер-
нулся живой и невредимый; следовательно, его отец был отомщен.

Непередаваемая радость озарила это мрачное лицо, словно последний луч
солнца, опускающегося в затянувшие горизонт тучи, как в могилу.

Но, как мы уже сказали, он тщетно ждал, что Альбер поднимется в его
комнаты и расскажет о своем торжестве. Что его сын, идя сражаться, не
захотел увидеться с отцом, за честь которого он мстил, это было попятно;
но почему, отомстив за честь отца, сын не пришел и не бросился в его
объятия?

Тогда-то граф, не имея возможности повидать Альбера, послал за его
камердинером. Мы знаем, что Альбер велел камердинеру ничего не скрывать
от графа.

Десять минут спустя на крыльце появился граф де Морсер, в черном сюр-
туке с воротником военного образца, в черных панталонах, в черных пер-
чатках. Очевидно, он уже заранее отдал распоряжения, потому что не успел
он спуститься с крыльца, как ему подали карету.

Камердинер сейчас же положил в карету плащ, в который были завернуты
две шпаги, затем захлопнул дверцу и сел рядом с кучером.

Кучер ждал приказаний.

- На Елисейские Поля, - сказал генерал, - к графу Монте-Кристо. Живо!

Лошади рванулись под ударом бича; пять минут спустя они остановились
у дома графа.

Морсер сам открыл дверцу и, еще на ходу, как юноша, выпрыгнул на ал-
лею, позвонил и вошел вместе со своим камердинером в широко распахнутую
дверь.

Через секунду Батистен докладывал Монте-Кристо о графе де Морсер, и
Монте-Кристо, проводив Гайде, велел провести Морсера в гостиную.

Генерал уже третий раз отмеривал шагами длину гостипой, когда, обер-
нувшись, он увидел на пороге МонтеКристо.

- А, это господин де Морсер! - спокойно сказал Монте-Кристо. - Мне
казалось, я ослышался.

- Да, это я, - сказал граф; губы его дрожали, он с трудом выговаривал
слова.

- Мне остается узнать, - сказал Монте-Кристо, - чему я обязан удо-
вольствием видеть графа де Морсер в такой ранний час.

- У вас сегодня утром была дуэль с моим сыном, сударь? - спросил ге-
нерал.

- Вам это известно? - спросил граф.

- Да, и мне известно также, что у моего сына были веские причины
драться с вами и постараться убить вас.

- Действительно, сударь, у него были на это веские причины. Но все