Чтение 237–й страницы книги ~Жюльетта~

комнату, в которой я увидела двух мальчиков лет пятнадцати необыкновенной
красоты.
- Не смущайтесь, - заявил коротышка, - сейчас мы займемся содомией.
Покажите-ка мне свой зад, только соблаговолите как следует прикрыть
влагалище.
Мне не очень понравилась такая бесцеремонность, и поначалу я не нашла в
Моберти ничего привлекательного, хотя инстинктивно чувствовала, что в нем
есть нечто неординарное. Он долго разглядывал мой зад, не упуская ни одной
детали, потом, похлопав по ягодицам, произнес:
- Отлично: это то, что надо. Теперь раздевайтесь.
- А ваша подруга, синьор?
- Она также придет, без нее мы не начнем.
Пока я снимала с себя одежду, Моберти ласкал обоих подростков.
- Ты все приготовила? - спросил разбойник вошедшую Дзанетти. - Все ли
двери заперты? Кстати, не забыла ли ты про обед?
- Ты же знаешь, что я очень пунктуальна. - Моберти удовлетворенно
кивнул, и она добавила: - Ничто не помешает тебе, друг мой, и никто нас не
увидит, кроме Всевышнего.
- Фи, мне наплевать на этого свидетеля, - хмыкнул распутник. - Мне
только очень жаль, что его не существует, и я лишен удовольствия оскорбить
его по-настоящему. Но можем ли мы не церемониться в присутствии этой молодой
дамы?
- Она - нашего поля ягодка, дорогой, я же тебе о ней рассказывала.
Объясни ей ее обязанности, и я уверена, что она тебе понравится.
- Мне уже понравился ее зад, это, пожалуй, самый прекрасный женский зад
в мире, А теперь, дорогая, приступим к делу.
Дзанетти быстро и ловко раздела мальчиков и подвела их к своему
любовнику, который лежал на софе и неторопливо мастурбировал.
- Иди к нему, - прошептала она, - видишь, как он жаждет увидеть твою
попку.
Тщательно прикрыв пушистый треугольник, я быстро встала рядом с
мальчиками спиной к Моберти, и он некоторое время сравнивал наши предметы.
Однако первым он почтил мой зад, запечатлев на нем горячий поцелуй и
проникнув языком в отверстие потом велел одному из своих педерастов вырвать
волоски на моем лобке я тихонько вскрикивала и подергивалась, он еще
сильнее ласкал мне анус, его любовница целовала ему член, второй мальчик
облизывал ее.
- Теперь слушайте меня внимательно, - наконец сказал разбойник. - Вы
должны пускать мне в рот газы всякий раз, когда мальчишка будет вырывать
очередной волосок когда он вырвет шестой, вы помочитесь на его лицо и
будете ругать его самыми последними словами.
Мне удалось в точности исполнить эти необычные распоряжения, и когда я
залила мальчика мочой, сопроводив это грязными ругательствами в его адрес,
Моберти вскочил, схватил розги и четверть часа осыпал меня хлесткими
ударами.
- Что вы делаете? О, небо, что же вы делаете? - вскричала Дзанетти,
искусно разыгрывая свою роль. - Чем провинилась эта бедняжка?
- Эта тварь осмелилась пустить газы, да еще залила своей мерзкой мочой
моего ганимеда и осквернила его очаровательную мордашку - вот, что она
сделала, и я даже не знаю наказания, которого она заслуживает.
- Ну что ж, негодяй, - ответила Дзанетти, и это также было частью
обычной ее роли, - тогда я буду пороть тебя до тех пор, пока ты не
прекратишь мучить мою подругу.
После экзекуции итальянец продемонстрировал свой член, распухший до
невероятных размеров.
- Ты когда-нибудь видела такое? - грубо спросил он, поднося его к моему
лицу.
- О, Господи! Да я же умру, если вы проткнете меня таким копьем!
- Так оно и должно быть, - пообещал он, - хотя в сущности тебе будет не
больнее, чем этим детям, тем более, что они еще девственники.
- Я не знаю, что будет с ними, но умирать не хочу.
Между тем наш разговор прервала прекрасная венецианка она прижалась
голым задом к лицу своего любовника, один из мальчиков, опустившись на
колени, принялся зубами вырывать волоски на ее промежности, и в тот же миг
послышался такой громкий утробный звук, что распутник разъярился, выругался
и тут же овладел ее седалищем. По его команде остальные расположились так,
чтобы он мог дотянуться губами до наших ягодиц и по очереди целовать их.
Признаться, меня восхитило, с каким спокойствием Дзанетти выдерживает
натиск гигантского органа, вломившегося в ее зад блудница даже глазом не
моргнула, а итальянец, выкрикивая невнятные ругательства и впиваясь зубами в
наши ягодицы, яростно двигал тазом взад-вперед. Скоро он успокоился, группа
распалась он обвел нас взглядом, не предвещавшим ничего хорошего, потом лег
на софу, уткнувшись лицом между ягодиц своей любовницы, и приказал нам
подходить по одному, целовать его орган, облизывать яички и щекотать пальцем
анус.
Эта процедура оказала на него необыкновенно сильное воздействие, и мне
показалось, что он вот-вот извергнется однако он сдержался, встал с ложа и,
взявши розги, выпорол нас всех весьма ощутимо: каждый из нас получил не
меньше двухсот ударов. После экзекуции он схватил меня за плечи, и в его
глазах я прочитала ярость.
- Я намерен убить тебя, стерва, - объявил он.
Хотя я была привычна к подобным театральным сценам, меня обуял страх,
который усилился еще больше, когда я заметила растерянность во взгляде
Дзанетти.
- Да, разрази гром твою преподлейшую душу, - прибавил итальянец. - Да,
грязная свинья, мне очень хочется расправиться с тобой.
С этими словами он взял меня за горло и едва не задушил затем схватил
кинжал и начал водить лезвием по моей груди, в то время, как его любовница
ласкала его, не обращая на меня никакого внимания и не сделав ни одного
жеста, чтобы успокоить. Продержав меня несколько долгих минут в ужасном
напряжении, он повалил меня на софу, прижал свой член ко входу в мой задний
проход и без всякого предупреждения с силой втолкнул его внутрь мой лоб
покрылся холодным потом, и я оказалась на пороге обморока. Между тем меня
крепко держала Дзанетти, так что я не могла даже пошевелиться, когда мои
внутренности пропахивала и выворачивала наизнанку чудовищная машина. В это
время Моберти обеими руками месил ягодицы своих юных педерастов и целовал в
губы мою подругу.
Через некоторое время он велел мне, оставаясь на софе, опереться руками
в пол, как можно выше поднять задницу и как можно дальше отогнуть назад
голову один из юношей уселся мне на шею, и Моберти впился языком в его рот
потом то же самое сделал второй, после чего его сменила Дзанетти, только она
умудрилась подставить для поцелуев свой анус. И снова распутник удержался от
извержения и неожиданно и резко вырвал свой член, причинив мне почти такую
же острую боль, какую я испытала в момент проникновения.
- У нее миленькая жопка, - заметил он, выбравшись из нее, - она
довольно горячая и хорошо сжимается но сама шлюха постоянно дергается, а ты
знаешь, Дзанетти, что я этого не терплю: только полная неподвижность дает
мне возможность кончить.
Вслед за тем венецианка недолго обрабатывала его розгами, я лежала на
полу, и юные помощники массировали ему член, прижимая его к моим ягодицам.
Потом меня положили на софу, дети легли рядом, и перед разбойником
предстали три соблазнительно торчавших зада он пытался вломиться в одно из
детских отверстий, встретил яростное сопротивление и со злобой выкрикнул:
- А ну-ка свяжите этого выродка!
С моей помощью Дзанетти скрутила и связала младшего так, что его голова
оказалась между его ног, чтобы Моберти мог поочередно совокупляться и в рот
и в зад, а в довершение всего Дзанетти уселась на мальчика верхом. Когда
были устранены все помехи, Моберти вновь начал приступ: три мощных толчка, и
колоссальный член исчез в анусе несчастного ребенка я усердно ласкала
задницу распутника, а он сам терзал второго мальчика.
В продолжение сладострастного акта злодей изрыгал из себя ужасные
проклятия. Он непрестанно вопил что-то о преступлениях, о злодеяниях, об
истреблении всего человечества. И при всем этом не сбросил ни капли спермы.
Второго педераста связали тем же образом, что и первого, и Моберти
насладился им тем же способом только на этот раз уже измученного ребенка
подвесили вниз головой рядом с Дзанетти, сидевшей верхом на втором
благодаря такому расположению итальянец, которого я порола в это время, мог
целовать три предмета по выбору: юношеский зад, рот и влагалище.
Ругательства его сделались еще ужаснее и громче, и в следующий момент на пол
ручейками полилась кровь: в момент оргазма негодяй несколькими ударами
стилета прикончил обоих - того, кого содомировал, и того, кто висел перед
ним.
- Подлец! - воскликнула я, с новыми силами обрушиваясь на седалище
итальянца. - Ты совершил гнусное убийство, и можешь поздравить себя с тем,
что ты - чудовище.
Извержение его было невероятным, больше похожим на извержение вулкана,
а сам он в эти мгновения напоминал дикого зверя, но никак не человека.
Когда буря стихла, оба трупа вынесли и сбросили в яму, заранее
выкопанную в саду рядом с залом, где происходила оргия потом трое
оставшихся в живых участника оделись, и Моберти заснул, не дождавшись обеда.
- В самом деле - он необыкновенный человек, - поздравила я Дзанетти.
- Ты еще не все видела, сегодня он был кротким, - сказала она и
добавила, что в доме приготовлены еще две жертвы, две девочки, поэтому
страдания их будут много ужаснее.
- Выходит, он предпочитает наш пол?
- Разумеется. Это отличительная черта всех, кто жесток в своих
удовольствиях: слабость, нежность и деликатность женщин сильнее возбуждают
их, ведь жестокость больше питается беспомощностью жертвы, нежели ее
сопротивлением чем беззащитнее предмет наслаждения, тем сильнее его
истязают, так как при этом злодей чувствует себя более порочным, отчего его