Чтение 239–й страницы книги ~Графиня Де Шарни~

билось огромное сердце; Дантон был тамтамом революции; получив удар, он
немедленно отзывался мощным гулом, который подхватывала, приходя в
неистовство, толпа; Дантон с одной стороны имел влияние на народ через
Эбера, с другой - на монархов через герцога Орлеанского; благодаря
посредничеству уличного торговца контрамарками и принца крови Дантон
располагал целой клавиатурой, каждая клавиша которой приводила в движение
молоточек, ударявший по какой-нибудь струне в обществе.

Вы только взгляните на его диапазон: он охватывает две октавы и вполне
соответствует его мощному голосу:

Эбер, Лежандр, Гоншон, Россиньоль, Моморо, Брюн, Гюгнен, Ротондо, Сантер,
Фабр д'Эглантин, Камилл Демулен, Дюгазон, Лазуски, Силлери, Жанлис, герцог
Орлеанский.

Прошу отметить, что мы определяем здесь лишь видимые границы; кто может
теперь сказать, до каких глубин опускается и как высоко поднимается его
могущество, недосягаемое для нашего взгляда?

Именно эта сила и, поднимала теперь Сент-Антуанское предместье.

Начиная с 16-го человек Дантона, поляк Лазуски, член совета коммуны,
начинает, дело.

Он объявляет в совете, что 20 июня оба предместья, Сент-Антуанское и
Сен-Марсо, подадут петиции в Собрание и королю по поводу вето, наложенного
на декрет о священнослужителях, а также посадят на Террасе фельянов дерево
свободы в память о заседании в Зале для игры в мяч и событий 20 июня 1789
года.

Совет отказывается дать разрешение. - Обойдемся без него, - подсказал
Дантон на ухо Лазуски.

И тот во весь голос повторяет:

- Обойдемся без него!

Итак, число 20 июня приобретало как видимое значение, так и скрытый
смысл.

Первое имело повод: подать петицию королю и посадить дерево свободы.

Второе было понятно лишь посвященным: спасти Францию, Лафайета и фельянов
и предупредить неисправимого короля, олицетворявшего собой старый строй, что
бывают такие политические бури, когда монарх может сгинуть вместе с троном,
короной и семьей подобно королю, которого вместе с людьми и со всем их
добром поглощает великий Океан.

Дантон, как мы уже сказали, ожидал Сантера в задней комнатушке. Накануне
он просил передать ему через Лежандра, что на следующий день необходимо
организовать волнения в Сент-Антуанском предместье.

Утром Бийо появился у пивовара-патриота Сантера и, обменявшись с ним
условным знаком, сообщил, что комитет на весь день Прикрепляет его к нему.

Вот каким образом Бийо, казавшийся на первый взгляд адъютантом Сантера,
был осведомлен лучше него самого Дантон пришел, чтобы назначить встречу с
Сантером на следующую ночь в небольшом домике в Шарантоне, расположенном на
правом берегу Марны у самого моста.

Там должны были встретиться все эти загадочные люди, которые вели
необычный образ жизни и которые всегда оказываются во главе народных
волнений.

Все пришли точно в назначенный час.

Страсти, владевшие ими, были весьма разнообразны. Откуда они брали свое
начало? Об этом можно лишь догадываться. Одни из этих людей действовали из
любви к свободе; другие, как Бийо, - и таких было много - стремились
отомстить за полученные оскорбления; немало было и таких, кого толкали на
борьбу ненависть, нищета, дурные наклонности.

На втором этаже находилась запертая комната, куда имели право входить
только руководители; они выходили оттуда после того, как получали точные и
ясные указания; можно было подумать, что это Дарохранительница, в которой
неведомые боги хранят приговоры.

На столе была разложена огромная карта Парижа. Дантон указывал на ней
истоки, притоки, реки и места слияний этих ручейков, речек и больших людских
рек, которые на следующий день должны были затопить Париж.

Площадь Бастилии была указана как место сбора, куда сходится восставшие
из Сент-Аитуанского предместья. Арсенального квартала, предместья Сен-Марсо;
целью всех их был Тюильрийский дворец.

Бульвар был широкой и проторенной дорогой, по которой надлежало катить
ревущим волнам этого бурного потока.

Для каждого из участников встречи было предусмотрено свое место; они
поклялись занять их в назначенное время и разошлись.

Общим паролем было: "Покончить с дворцом!"

Каким образом они собирались с ним покончить?

Это представлялось весьма смутно.

Весь день 19-го скопления народа наблюдались на, площади Бастилии, в
окрестностях Арсенала и в Сент-Антуанском предместье.

Вдруг в одной из групп появилась отважная и устрашающая амазонка, одетая
в красное, вооруженная заткнутыми за пояс пистолетами и с саблей на боку,
той самой, которой суждено было нанести Сюло восемнадцать ран и поразить его
в самое сердце.

Это была Теруань де Мерикур, красавица из Льежа.

Мы уже видели ее на Версальской дороге 5 октября. Что произошло с ней
после?

Льеж восстал: Теруань пожелала прийти на помощь отечеству; в дороге она
была задержана шпионами Леопольда, после чего ее полтора года продержали в
австрийской тюрьме.

Сбежала ли она? Выпустили ли ее? Подпилила ли она прутья решетки?
Соблазнила ли своего тюремщика? Все это так же таинственно, как начало ее
жизни, и столь же ужасно, как ее конец.

Как бы то ни было, она возвращается на сцену! Вот она перед нами! Из
богатой куртизанки она превратилась в уличную проститутку; знать платила ей
золотом, которым она впоследствии заплатит за кинжалы с насечкой, за
инкрустированные пистолеты; ими она и поразит своих врагов.

Народ узнает ее и встречает громкими криками.

Как вовремя появляется она, эта прекрасная Теруань, в своем алом одеянии
перед кровавым праздником завтрашнего дня!

Вечером того же дня королева видит, как она скачет верхом на коне вдоль
Террасы фельянов, устремляясь с площади Бастилии на Елисейские поля, с
народного сборища на патриотический банкет.

С мансард Тюильрийского дворца, куда, заслышав крики, поднялась королева,
она видит накрытые, столы; вино течет рекой, звучат патриотические, песни,
и, поднимая тосты за Собрание, за Жиронду, за свободу, сотрапезники грозят
Тюильрийскому дворцу кулаками.

Актер Дюгазон распевает куплеты, высмеивающие короля и королеву, и те,
сидя во дворце, могут слышать, как каждый припев сопровождается дружными
аплодисментами.

Кто же эти сотрапезники?

Депутаты из Марселя, которых привел Барбару: они прибыли накануне, 18
июня.

10 августа они ворвались в Париж!

Глава 15

20 ИЮНЯ

В июне солнце встает рано.

В пять часов утра уже были подняты батальоны.

На сей раз восстание было хорошо подготовлено; оно принимало вид
иноземного вторжения.

Толпа признавала командиров, подчинялась их приказаниям, каждый отряд
занимал отведенное ему место, не нарушал строя, имел свое знамя.

Сантер сидел верхом на коне в окружении штаба, состоявшего из жителей
предместья.

Бийо с ним не расставался; можно было подумать, что он исполняет чью-то
волю, приглядывая за Сантером.

Восставшие разделялись на три батальона:

Сантер командовал первым из них;

Сен-Гюрюж - вторым;

Теруань де Мерикур - третьим.

К одиннадцати часам утра по приказу, доставленному незнакомцем,
необъятная толпа двинулась в путь.

В минуту отправления с площади Бастилии она состояла примерно из двадцати
тысяч человек.

Войско это представляло собой чудовищное, нелепое, устрашающее зрелище!

Батальон под командованием Сантера был наиболее дисциплинированным из
всех; среди его людей числилось немало бывших солдат, вооруженных ружьями и
штыками.

А вот два других были поистине войском народного ополчения: люди были в
лохмотьях, бледные, изможденные; четыре года недоедания и дороговизны из-за
нехватки хлеба, и в эти четыре года - три революции!

Вот из какой бездны явилось это войско.

Уж у этих-то вояк не было ни военной формы, ни ружей; драные куртки,
рубашки в лохмотьях, странное оружие, которое они хватали в приступе гнева,
повинуясь первому движению души: пики, вертелы, затупившиеся копья, сабли
без эфесов; ножи, привязанные к длинным палкам, плотницкие топоры,
строительные молотки, сапожные ножи.

Вместо знамен они несли виселицу с болтавшейся на веревке куклой,
олицетворявшей собой королеву; бычью голову с рогами, к которым был привязан
непристойный девиз; телячье сердце, насаженное на вертел с табличкой:

Сердце аристократа!

Были у них и флаги с такими надписями:

Принятие декрета или смерть!

Требуем вернуть министров-патриотов!

Трепещи, тиран! Пришел час расплаты!