ледяной водой из медного кумгана, бабуля успешно стырила все его вещи,
включая завязанные в платочек динары. Ахмед узрел удирающих сообщниц через
окошечко - они были уже на улице, благополучно скрываясь в толпе. Покуда
бедняга искал, чем прикрыться, покуда выбежал из дому... Короче, ту девицу
он так и не нашел, но был жестоко поколочен купцом, чью жену он принял за
беглянку и пытался заглянуть ей под чадру. Избитый, ограбленный, униженный
башмачник в конце концов сдался и побрел домой, но у небольшой лавки
цирюльника вдруг нос к носу столкнулся с той самой старухой! Первоначально
он ее едва не задушил... потом все же овладел собой, дал старой ведьме
возможность высказаться, и она не стала отпираться. Наоборот, призналась во
всем и "честно" сказала, что ее госпожа с деньгами прячется у цирюльника, и
если "великодушный муж" пощадит их и не станет устраивать скандала, то она
сию же минуту все ему вынесет. Так как из лавки был всего один выход,
лопоухий Ахмед позволил обманщице войти к цирюльнику. Через минуту оттуда
выскочил главный мастер с двумя рослыми учениками, башмачника сгребли в
охапку, занесли внутрь и, невзирая на вопли протеста, клещами удалили два
совершенно здоровых зуба! Старушка исчезла бесследно... Как оказалось, она
заплатила "за избавление своего безумного племянника от дикой зубной боли",
а цирюльники в те времена осуществляли и функции стоматолога. Теперь
представьте себе, в каком состоянии несчастный Ахмед добрался до своего
дома... Не надо хихикать, это не смешно. На самом деле это был вызов! Вызов
великому и неповторимому Багдадскому вору! Лев постарался сделать серьезное
лицо...
x x x
наконец-то уснул, друзья сели за обсуждение планов военных действий. Или
попросту - святого возмездия двум профессиональным преступницам
неприкасаемо-слабого пола. Как оказалось, Ходжа Насреддин даже знал обеих.
Конечно, не имел чести быть знакомым лично, но, так сказать, премного
наслышан...
своими проделками, но мало кто знает ее в лицо. У нее сотни обличий и тысячи
уловок, она не стыдится надевать мужское платье и лжет так же легко, как мы
дышим. Ее покойный муж разводил почтовых голубей для эмира, после его смерти
старуха возжелала получить его должность и жалованье. Но закон запрещает
женщине самой добиваться встречи с эмиром, и она решила привлечь внимание
всех, облеченных властью, обманывая самых уважаемых людей. Злобная ведьма
сладкими речами околдовывала простодушных мусульман, и те отдавали ей свои
одежды, золотые украшения, деньги, скот, даже дома!
сегодняшних событий он не был расположен к шуткам и слушал очень
внимательно, жалея лишь о невозможности законспектировать сведения о
потенциальном противнике. - Слушай, а вот та, вторая, за которой,
собственно, и побежал наш простофиля, она кто?
уважаемым купцом и ведет достойный образ жизни. А вот Зейнаб никто не хотел
сватать, и она вбила себе в голову заполучить в мужья двоюродного племянника
самого Шехмета. Юноша еще молод, но уже имеет собственные казармы и отряд в
двадцать молодцов, его имя Али Каирская ртуть.
Хайяма... Так что, этих аферисток никак не могут взять с поличным?
своего: старуха получает жалованье в тысячу динаров от самого эмира, а ее
дочь на следующей неделе входит третьей женой в дом шехметовского
племянника.
Ахмеда?
двенадцать динаров ничего не стоят, но зло и обман настолько завладели их
сердцами, что они и дня не проживут, не обидев кого-нибудь в Багдаде. Люди
жалуются, но, увы...
хорошо, - эмира это устраивает.
призадумался. Как высококлассный вор, он не имел себе равных, но воровство и
мошенничество - вещи несколько разные. Он уже слегка "боднул" высокородного
господина Шехмета, а значит, даже при полном изобличении мамы и дочки
рассчитывать на передачу обеих в руки закона не приходится. Любой суд
пристрастно оправдает преступниц, а на скамью подсудимых посадят именно Льва
с Ходжой. Но и оставлять безнаказанным такой наезд на их общего друга было
бы просто не по-товарищески... Вывод напрашивался один - надо так насолить
Далиле-хитрице, чтоб она на пару с Зейнаб-мошенницей с позором, раз и
навсегда покинула Багдад! Как это сделать? Толковых предложений не было, но
Оболенскому почему-то казалось, что нечто подходящее по сюжету он уже где-то
видел, читал, слышал... А вот где, не помнил абсолютно. Хотя оно и к лучшему
- импровизация куда безопаснее, чем тысячу раз выверенный план!
друга это было первое, по-настоящему серьезное, испытание, и впоследствии он
всегда говорил, что его воровской талант получил признание именно с этой
истории. Итак, попробуем, к примеру, вот такое название: "Сказ о Багдадском
воре - Льве Оболенском, Далиле-хитрице, ее дочери Зейнаб-мошеннице и женихе
ее Али Каирской ртути".
Оказалось, что сам Али родом из Каира, где за свою, еще подростковую, жизнь
прославился грязными хулиганскими выходками. Однако, несмотря на
многочисленные улики, успешно ускользал от наказания, подобно ртути. Отсюда
и образовалась столь своеобразная кликуха... Я, собственно, упомянул о нем
лишь потому, что в то памятное для Багдада утро именно он и послужил нашим
героям первым козлом отпущения.
поздно. Где-то часам к двенадцати дня он соизволил распахнуть сонные вежды и
выглянуть в окно. Видите ли, шум, доносившийся с улицы, его и разбудил, а
причина шума отнюдь не казалась тривиальной. Толпа народа плотно окружала
двух потрепанных судьбой дервишей, бродячих монахов, отдавших свои тела и
души всемилостивейшему Аллаху. Один, высокий, как сосна, и грязный, как
уличный кот, молча делал руками непонятные пассы. Второй, пониже ростом и с
заметным брюшком, растолковывал эти жесты правоверным. Горожане то
почтительно замолкали, слушая, то возбужденно галдели на все голоса, яростно
обсуждая услышанное.
Чернокожий раб, подающий хозяину халат, склонился в подобострастном поклоне:
пророческим даром, и они предсказывают судьбу.
потерплю, чтобы под моими окнами торговали дешевыми выдумками!
стоит спорить даже в мелочах, но на этот раз почему-то позволил ма-а-ленькую
вольность. - Только дервиши ни с кого не берут никакой платы. Они исполняют
обет и несут в мир волю Аллаха.
время они не взяли даже самой мелкой монетки. И никому не отказали в ответе
на самое сокровенное...
позволил рабу одеть себя и, жестом отпуская несчастного, повелел: - Спустись
вниз и приведи этих святых людей сюда, я изволю говорить с ними. А потом иди
в мои казармы и скажи, что я велел дать тебе двадцать пять палок по пяткам -
за слишком болтливый язык.
постарался ретироваться поскорее, дабы не нарваться на лишние неприятности.
Свое дело он сделал, честно заработав два динара. Теперь наступала очередь
дервишей...
x x x
Аллаха, с лихвой осенившая его высокое чело, ничуть не добавила смирения и
приличествующей истинному мусульманину кротости по отношению к тем, кого
судьба поставила выше. Голубоглазый дервиш пренебрежительно оглядел покои
молодого господина, бесцеремонно сгреб горсть урюка прямо с блюда на столике
и царственно расхаживал туда-сюда по комнате, неторопливо бросая в рот одну
урючину за другой. В его упругой походке чувствовалось врожденное величие, и
опытный в таких делах Али решил, что раньше этот монах был знатным визирем.
Корнев Павел
Бажанов Олег
Посняков Андрей
Контровский Владимир
Куликов Роман
Апраксина Татьяна