- Может. А вот здесь, на клинке, может быть серебро. Вероятно, только
ослабляет лезвие. Сомневаюсь, чтобы этот хорошенький прутик мог сильно
пригодиться в качестве оружия, Спарана, - он был близок к смущению, что бы
это ни было. - Но ты можешь продать его и купить целую бочку ножей, которые
смогут резать и колоть. Вместе с какими-нибудь роскошными замбулийскими
одеждами.
Она не отрывала взгляда от ножа, вновь и вновь поворачивая его в руках.
- О, этот прелестный камень - это же пелагерен, - бормотала она.
Внезапно она подняла глаза, и Конану на мгновение показалось, что алчность
сделала ее взгляд как будто стеклянным. Потом он осознал, что глаза были
подернуты влагой. Испарана? Слезы?!! Ее рука стиснула украшенную камнями
рукоять.
- Я никогда не продам этот подарок, Конан. Как ты мог подумать, что я
сделаю это? Это подарок от тебя!
Конан сглотнул и почувствовал себя примерно так, словно его подвесили
за большие пальцы рук.
- Ну... в конце концов, я украл его. Она улыбнулась ему.
- О Конан! Что же еще, как же еще такие, как мы с тобой, могут
приобрести что бы то ни было? Мы с Карамеком оба были ворами в Замбуле
разве ты этого не знал? Вот поэтому Актер-хан послал нас так далеко на
север, чтобы вернуть себе Глаз, который похитил Хисарр Зул. Если бы он
пообещал нам только, что нам не отрубят руки, - потому что нас поймали, и
таковым должно быть наказание, - мы бы не стали трудиться. Нам было обещано
полное прощение, видишь ли, и никаких сообщений Турану, у которого везде
есть свои агенты, и награда по возвращении в Замбулу, достаточная для того,
чтобы у нас не было нужды воровать снова.
- Ну что ж, - признал Конан, - ты украла его у старого Хисарр Зула, а
не я. Я был тем, кого он поймал!
Она рассмеялась и внезапно сжала его в объятиях.
- О Конан, дорогой, неужели ты думаешь, я поверю, что подарок от тебя
будет куплен за деньги?!
- Лучше назови меня шелудивым псом или свиньей-варваром, или... даже
гадюкой, - обеспокоено сказал Конан. - Я привык слышать от тебя такие
обращения.
Она, все еще прижимаясь к нему, тихо сказала:
- Конан...
Он высвободился из ее объятий и повернулся к отвернутому пологу шатра.
- Идем, Испарана. Наш эскорт на верблюдах ждет нас. И хан Замбулы
тоже... и награда, достаточная для того, чтобы у нас не было нужды воровать
снова. А после этого... самая большая комната в самой большой таверне
Замбулы?
- Да, - вскричала она с горящими глазами. - Самая большая, в
Королевской Таверне Турана, для господина Конана и его... для госпожи Килии?
И они, смеясь, вышли на солнце.
13. ЗАМБУЛА
Воины на верблюдах первыми заметили людей на лошадях - или одного из
них.
Мгновение спустя- после того, как шанки испустил крик и указал на
приближающегося всадника, чей шлем сверкал на солнце, этот всадник придержал
лошадь. Шанки тоже остановились, меньше чем в миле от человека на коне, в
котором легко было узнать одетого в мундир солдата. Они увидели, как он
поднес к губам медную трубу, и услышали, как он затрубил в нее. Словно в
ответ вдали, слева от него, раздался звук другой трубы. За ней последовали
третья, справа, и потом еще одна, гораздо дальше. И еще одна.
Хаджимен поднял руку вертикально вверх. Его люди-и двое всадников на
лошадях, которых они сопровождали, - придвинулись ближе к его дромадеру.
- Будьте готовы к атаке или к сражению, - приказал он, - и без моей
команды ничего не делайте, только двигайтесь вперед - шагом.
Конану и Испаране пришлось подождать, пока десять шанки не подтвердили
вслух получение приказа. Потом одиннадцать верблюдов и восемнадцать лошадей
зашагали вперед по сверкающему песку.
Несколько минут спустя всадники в шлемах и желтых кушаках,
подтянувшись, взяли их в клещи, и они оказались в окружении солдат.
- Замбулийцы, - пробормотал Хаджимен. - Стойте. Ничего не делайте без
моей команды.
- Привет, шанки! - воскликнул командир всадников.
Хаджимен с высоты своего дромадера оглядел каждого из двадцати солдат и
не увидел вынутого из ножен оружия или арбалетов с натянутой тетивой. Он
поднял правую руку.
- Хаджимен, сын Ахимена, Хана шанки, приветствует воинов Хана
замбулийцев, - произнес он как нельзя более звучным голосом. - Знает ли Хан
замбулийцев, что мы едем к нему, чтобы обменять лошадей на рыночной площади?
Конан прислушивался к тому, как голос Хаджимена, выходящий из его
диафрагмы, уходит в пустыню и теряется в ней.
- Если эти двое с вами - Испарана из Замбулы и ее спутник, то мы
посланы сопровождать их.
- Я Испарана!
Конан послал вперед коня, которого он, как и обещал ему, назвал теперь
Шагающим по Барханам.
- Я Конан, киммериец. Я еду вместе с Испараной из Замбулы. Как ваш хан
узнал, что мы приближаемся?
- Я не знаю, э-э, Конан. Он сказал нам, что это так, хоть и не назвал
нам твоего имени, только ее. Он послал нас проводить вас в город и ко двору.
- Очень любезно со стороны вашего хана, - слегка забавляясь, сказал
Конан. - Эти шанки тоже нас сопровождают. У тебя есть имя?
- Я Иабиз, префект. А это с тобой Испарана из Замбулы?
- Я сказала, что это я, Иабиз, и я тебя знаю, - крикнула она. - Мы
привезли то, что желает Актер-хан.
- Хорошо. Твоим людям, шанки Хаджимен, нет нужды ехать до самой
Замбулы, - у этого большеносого типа было лицо, как у хищной птицы.
- О нет, мы поедем, - сказал Хаджимен, оглядываясь вокруг. - Так много
всадников, чтобы сопровождать двоих! Конан и Испарана - наши друзья, и наш
хан поручил нам проводить их в лагерь замбулийцев. И мы едем менять лошадей,
ты не забыл?
Замбулийский префект поднял палец и почесал подбородок в том месте, где
его борода раздваивалась. Он сидел, чуть наклонившись вперед, и было
заметно, что у него начинает расти брюшко. Так он восседал на своей крупной
гнедой лошади и жевал усы, размышляя.
- Что ж, тогда, наверное, мы должны ехать все вместе. Мы получили
подобное же поручение от нашего хана.
- Мы будем счастливы, если воины Хана замбулийцев присоединятся к нам,
- сказал Хаджимен, не проявляя при этом абсолютно никакого энтузиазма.
Конан ухмыльнулся. Один-два шанки хихикнули - и то же самое сделал по
меньшей мере один человек в ярком двойном кушаке и шлеме с замбулийскими
вымпелами. Киммериец взглянул вверх на Хаджимена, восседающего на своем
одногорбом верблюде. Вождь шанки кивнул. Верблюды шанки начали шагать
вперед. Двое, которых они сопровождали, ехали среди них, и префекту Иабизу
пришлось действовать. Воспользовавшись удобным моментом, он развернул своего
гнедого и шагом направился в сторону Замбулы, так что со стороны казалось,
будто он возглавляет весь отряд из одиннадцати верблюдов, пятидесяти восьми
лошадей, одной женщины и тридцати одного мужчины, в дополнение к своей
обеспокоенной персоне. Его люди медленно подтянулись, охватывая группу
верблюдов и идущих в поводу лошадей, в центре которой ехали два объекта
этого мощного эскорта.
Конан оглянулся на Испарану и усмехнулся.
- Удовлетворяет ли госпожу размер нашей свиты?
- Да, господин Конан, - ответила она, и они дружно рассмеялись.
* * *
Несмотря на то, что замбулийцы так же осознавали важность своей миссии
и так же добросовестно испытывали чувство собственности по отношению к двум
своим подопечным, как и шанки, всем удалось избежать инцидентов в течение
следующих нескольких дней. Наконец Конан увидел, как из пустыни вырастают
башни и купола города. Потом он увидел его сверкающе-белые стены. Весь этот
ансамбль постепенно вырастал, и Конан смог различить деревья: пальмы и
искривленные оливы. В конце концов Иабиз подозвал к себе двух своих людей и
тихим голосом отдал им какие-то распоряжения. Они дважды протрубили в трубы,
обращаясь к этим медленно приближающимся стенам, а потом галопом удалились.
Позади них взвихривались небольшие клубы желтоватой пыли, так что казалось,
будто их преследуют песчаные демоны.
К тому времени, как вся компания достигла ворот, они стояли широко
раскрытыми. Отряд въехал в них и оказался на широкой мощеной дороге,
которая, как заметил Конан, была с обеих сторон надежно защище на стенами.
Температура между этими стенами была высокой, хотя сам город начинался
немного дальше. Некоторое умение в обращении с лошадью и верблюдом позволило
Иабизу подождать, пока Хаджимен поравняется с ним.
- Ты знаешь путь к рынку, - сказал замбулиец.
- Да. Мы доедем с нашими друзьями до дворца, а оттуда поедем на рынок.
- Шанки Хаджимен, сын хана, - верблюды не допускаются на Королевскую
Дорогу! И ко дворцу может приблизиться не более двадцати всадников
одновременно.
Хаджимен бесстрастно глядел на него с высоты своего дромадера. Молчание
охватило их, как туман, и вместе с ним возрастало напряжение.
- Префект, - сказал Конан, и Иабиз, которому опять стало очень не по
себе, оглянулся на него. - Лучше забудем на сегодня про одно правило и
слегка подправим другое. Нас тринадцать. Ты поступишь мудро, если ты и
шестеро твоих людей поскачете вместе с нами, в то время, как остальной твой
отряд поспешит вперед, или последует за нами и с подобающим отрывом, или
поедете по другой дороге.
- Никому это не понравится...
- И мне в том числе, - заверил Конан беднягу. - Но я всего лишь
Контровский Владимир
Березин Федор
Шилова Юлия
Шилова Юлия
Посняков Андрей
Лукин Евгений