что Кибернетик завидует Райкову. Изо всех сил старается этого не показать,
но все-таки завидует. "А ты разве нет? - спросил он себя. - Конечно, и я
тоже, хотя зависть, наверно, не то слово". Неизвестно еще, является ли
благом их дар. Во всяком случае, Райкову труднее, чем любому из нас...
Труднее, но интереснее, - тут же поправил он себя, - и потом, не в этом, в
общем-то, дело. Каждый из нас невольно спрашивает себя в глубине души,
почему они выбрали не меня? Спрашивает, старается найти ответ... Это должен
быть очень честный и до конца откровенный ответ. Может быть, впервые мы
видим себя со стороны, словно бы в увеличивающем зеркале чужого взгляда.
Он догнал Кибернетика, пошел с ним рядом, испытывая жалость к этому
человеку, понимая уже, что на Земле у него наверняка не все сложилось
удачно, были причины, заставившие его покинуть родную планету. Глубинные,
скрытые от всех причины. Еще он испытывал тревогу. Тревогу оттого, что
экипаж не подготовлен к невероятно сложной и ответственной задаче,
обрушившейся на них неожиданно, как обвал. Здесь должны были бы быть вместо
них специально отобранные и подготовленные люди, а не они, рядовые
космонавты, со своими слабостями, горестями и обидами. Слишком случаен
оказался выбор для того, чтобы судить по нему обо всем человечестве сразу.
- Я хотел тебя, Миша, попросить об одном одолжении...
- Ну? - мрачно пробурчал Кибернетик, не поворачивая и не замедляя шаг.
- Помоги, пожалуйста, Райкову...
- Помочь Райкову? В чем я должен ему помогать?
- Ты к нему несправедлив, держишься с ним слишком резко, слишком
отчужденно, ему труднее, чем любому из нас.
- Здесь не школа третьей ступени, а я не нянька.
- Конечно, ты не нянька, но все-таки постарайся, одному мне с этим не
справиться.
- Хочешь знать, почему я ушел в разведку? - неожиданно спросил Кибернетик.
- Сын у меня погиб в нелепой катастрофе. Взорвался подземный автоматический
завод, и он раньше времени полез выяснять причины аварии и не вернулся...
Сейчас ему было бы столько же, сколько Райкову, он был талантливым
мальчиком. Это он мечтал о дальней разведке, он, а не я. Но мне всегда
хотелось узнать, чем она его привлекала, что он хотел найти за пределами
круга наших познаний о мире. Я до сих пор стараюсь это понять и не могу...
Он надолго замолчал, словно ждал от Физика каких-то особенных, важных
сейчас слов. Но тот лишь молча, ссутулившись, шел рядом, тяжело прихрамывая
под своей ношей, словно рюкзак у него стал тяжелее от его слов.
Вернулись они в лагерь поздно вечером.
Оба пришли молчаливые, усталые и подавленные. Кибернетик сразу же ушел в
пещеру. А Физик долго стоял рядом с Практикантом. Райкову хотелось избежать
предстоящего разговора, но когда Физик спросил: - "Может, пройдемся?" - он
только кивнул.
- Последнее время ты совсем забросил работу.
- Да.
- Я просил тебя вести дневник, но даже это ты делаешь не очень аккуратно.
- Вчера я заполнил почти за весь месяц.
- Я смотрел. Там совсем нет анализа твоего состояния и ощущений, которые ты
испытываешь во время экспериментов.
- Во время экспериментов я не испытываю никаких ощущений.
- И совершенно напрасно. По крайней мере, напрасно не стараешься понять,
что ты ощущаешь в момент, когда...
- Дело не во мне. Уверяю тебя, я не ощущаю ничего необычного. Почти ничего.
- Вот это самое "почти".
- Не понимаю, зачем тебе... ну, в общем, сначала я должен представить себе
это со всеми деталями, потом напрягаю волю, представляю, как мысленный
слепок материализуется, и в какой-то момент что-то срабатывает. Это требует
большого напряжения воли и внимания, поэтому случайные мысли-образы не
могут материализоваться.
Они спускались по длинной, метров сто, каменной лестнице, ведущей от их
жилья до самого дна ущелья. Физик все время шаркал по ступенькам, словно
ему трудно было поднимать ноги. Райков подумал, что Физику уже немало лет и
что, наверное, это последняя его экспедиция. Но почти сразу же поправился.
Для всех них это была последняя экспедиция.
Он упрямо повторил:
- Никому все это не нужно. Вы живете в каком-то сне. Придумали забавы.
Надоело...
Вдруг Физик взял его за руку. Практикант вздрогнул, так непривычен был этот
простой жест.
- Для Земли не так уж важно, вернемся мы или нет.
Несколько секунд они молча стояли на последних ступеньках лестницы.
Вечерние тени уже накрыли дно ущелья, лестницу, клеть подъемника.
- Что же важно? - тихо спросил Практикант. - Что же тогда для нас важно?
- Сохранить и передать людям то, что есть у тебя.
- Но я ведь не знаю самого главного: как это получается. А если бы даже
знал, все равно сначала надо вернуться...
- Или передать.
- Передать?
- Ну да. Просто передать тем, кто когда-нибудь прилетит сюда вслед за нами.
Сохранить и передать.
- Но что? Что передать?
- Вот это я и стараюсь понять. Ищу все время. И еще мне хотелось бы знать,
для чего они все это затеяли. Не верю, что им так уж безразличен результат
эксперимента.
- А если прав Миша? Если они хотели доказать нам нашу беспомощность?
- Нельзя забывать, что, решая этот вопрос, они оперировали не нашей, не
человеческой логикой, поэтому вряд ли мы когда-нибудь сумеем до конца
понять, почему они так решили. Но одно мне ясно: в этой странной игре мы
должны выиграть хотя бы несколько очков. Мы с Мишей искали робота, но
безуспешно. А сейчас он нам нужен, как никогда.
- Хочешь его использовать как хранилище информации для тех, кто прилетит
сюда после нас?
Физик кивнул.
- Но, может быть, его постигла участь шлюпки?
- Не думаю. Вряд ли их интересуют наши механизмы. Кроме того, ты же сам
сказал, что они покинули планету до конца эксперимента. А если мы заложим
информацию в робота, эксперимент фактически будет продолжаться даже после
того, как мы сойдем со сцены...
- Пока что нечего в него закладывать! Нет у нас никакой серьезной
информации.
- Да... ты прав... Но ведь здесь, на планете, была гуманоидная цивилизация,
по крайней мере ее представители. И если информация, которую тебе передали,
верна, именно здесь они учились управлять материей. Должны же были остаться
какие-то следы. Нам бы транспорт, хотя бы небольшой вездеход из планетного
комплекса, но и его не удалось собрать...
- Я бы мог тебе представить вездеход, даже звездолет, только это будет
Контровский Владимир
Самойлова Елена
Афанасьев Роман
Сертаков Виталий
Шилова Юлия
Контровский Владимир