сердито шикнула на нее, и она снова повернулась лицом ко Владычице.
не поворачивая головы. Глаза сами собой устремились в ту сторону. Она
видела, как он нашел подходящую женщину и заплатил жрице. Жрица отошла, он
шагнул в альков и начал раздеваться.
Элиэль снова стала смотреть куда положено. Появился жрец и сделал знак
рукой - актеры поднялись на ноги. Последовала пауза. Стоя между рослой
Амбрией и еще более рослым Тронгом, она ощущала себя совсем крохотной.
Чтобы отвлечься от того, что происходило в алькове, девочка принялась
разглядывать богиню. Постепенно, по мере того как через высокие окна в неф
проникало все больше дневного света. Владычица выступала из темноты.
Странное выражение застыло на ее каменном лице: глаза почти закрыты, алые
губы раздвинуты, показывая кончик языка. В любом случае это лицо нельзя
было назвать милосердным. Правда, оно и не объясняло, с чего это
могущественной богине гневиться Так на маленькую Элиэль Певицу.
беспокойный ритм.
стоявшего за спиной просящих.
Флейтист заговорил, голос его звучал выше, чем обычно:
бездетен. Я почитаю Владычицу и молю ее ниспослать мне свою милость. -
Звякнула монетка.
подтолкнул ее к следующему просителю.
почитаю Владычицу и молю ее ниспослать мне свою милость. - Еще "звяк".
пределами круга. Его красную хламиду украшали замысловатая вышивка и
самоцветы. В пухлой руке он держал тонкую свечу, и свет ее блестел на
бритой голове и дорогих перстнях с самоцветами.
головой. Веревка на шее поддерживала золотую вазу, болтавшуюся меж ее
маленьких грудей. Она ступала босиком. На ней, похоже, вообще ничего не
было, кроме хламиды - такой тонкой, что просвечивали соски. Должно быть,
она здорово мерзла.
тяжело дышал после упражнений. Его волосатые руки и грудь странно
контрастировали с сияющей гладкой кожей головы и лица.
Амбрии был сегодня почему-то хриплым и неровным. - Я... я замужем второй
раз. Отец...
пошла прочь. Молодой жрец схватил ее за руку и, дернув, вернул на место.
Она осталась стоять, куда ее поставили - словно стул, - но ее руки и
голова странно подергивались.
шла она. Золотая монетка больно впилась в ладонь.
замуж второй раз. Я родила одного ребенка. Я почитаю Владычицу и молю ее
ниспослать мне свою милость.
пока она не перестала. Потом он толкнул ее дальше, и она застыла перед
Элиэль. Ее глаза были пусты, челюсть отвисла. Слюна стекала по подбородку
и капала на хламиду.
спиной, и уловила слабый запах, напоминающий сирень.
Певица. Я незаму...
под своды и заметался там. Барабаны все рокотали.
опозорила себя и умерла. Я вырастил ее незаконнорожденного ребенка,
повинуясь Священному Писанию. Ее зовут Элиэль Импресарио.
своим ушам, подняла глаза на Амбрию - та кивнула с невеселой улыбкой.
она не останавливалась. Он тряхнул сильнее - так вытрясают ковер. Ее
голова моталась из стороны в сторону, золотая ваза болталась на веревке,
колотя по груди. В конце концов ему удалось остановить припадок. Больше он
не отпускал ее плеч.
собирался отказываться от ритуала.
физической болью. С его-то праведностью трудно было представить, что он
способен воспитать дитя, рожденное во грехе.
лишилась разума и девственности. Она не произнесла больше ни единого
разумного слова.
говорили ей этого? Почему Амбрия угрожала выгнать ее как беспризорницу?
почитаю Владычицу и молю ее ниспослать мне милость. - Она бросила монету в
вазу и поразилась, услышав, что та упала в жидкость.
провожатый, казалось, был всерьез обеспокоен. Она обвисла в его руках,
словно полотенце. Жрец поставил ее перед Тронгом. Барабанная дробь все не
стихала, убыстряясь, делаясь настойчивее.
звать себя Элиэль Певицей. В конце концов, разве не пением зарабатывает
она себе на жизнь? Не то чтобы большие деньги, конечно, но все-таки
зарабатывает - настоящие медные деньги. Внучка Тронга Импресарио! Почему
он никогда не говорил ей об этом? Она же не виновата в том, что ее мать
поступила нехорошо! А ее мать? Как ее звали? Она что, тоже была актрисой?
Красивой? Некрасивой? Сколько лет ей было, когда она умерла? Как она
умерла?
тайне. К'линпор - тот наверняка должен был знать! Он прятал глаза, делая
вид, что смотрит на обходящих круг жреца и жрицу. Надо же, дядя К'линпор!
ночной мглы. Все поверхности были покрыты резьбой. Стены и колонны
украшались изображениями богов и цветов, весь пол представлял собой яркую
мозаику, в которой преобладал символ Владычицы: перечеркнутый круг.
Красный и зеленый, слоновая кость и золотая фольга... Элиэль и не
представляла себе, что в унылом Нарше может быть столько ярких красок.
Наверное, все краски Наршвейла собрались в этом святом месте.
почитатель богини вышел из алькова и направился к выходу, завершив
приношение Владычице. Женщина тоже вышла, запахивая одежды, и пошла следом
за ним. Куда она пойдет? Домой, к семье и мужу? Зачем приходила сюда:
искупить грех или просто принести жертву Владычице и тем обрести ее
расположение?
Элиэль. Сколько душ собрал он для Зэца после того, как ушел из ее комнаты?
облачениях, вошедших в неф из какой-то невидимой ей двери. Каждая заняла
место в алькове. В храме появились ранние прихожане и с любопытством
косились на труппу.
хриплая декламация у ног Владычицы. Молодой жрец опускал безжизненное тело
жрицы до тех пор, пока она не оказалась сидящей на каменном полу, и сам
склонился на колени рядом с ней. Придерживая ее одной рукой, другой он
поднес вазу к ее губам.
Тронг, другую - Амбрия. Снова забили барабаны. Молодой жрец запрокинул
голову жрицы и наклонил вазу - достаточно, чтобы она могла отпить, но не
настолько, чтобы высыпать монеты. Они оба облились алой жидкостью, но
жрица закашлялась, поперхнувшись, - значит, немного все-таки проглотила.
Удостоверившись, он снял веревку с ее шеи и передал сосуд кому-то, уже
стоявшему с протянутой рукой. Потом отволок ее в центр круга и оставил
лежать там словно мертвую рядом с серебряной вазой. Он выпрямился,
отступил на шаг и стал ждать.
Флинт Эрик
Березин Федор
Посняков Андрей
Влодавец Леонид
Корнев Павел
Березин Федор