собой, да еще изредка кивал кругленьким жирным подбородочком на собравшихся
в тесный кружок Нездешних Богов, словно одно их присутствие было неоспоримым
доказательством его правоты. Пухлые его пальчики, сложенные в неизменное
колечко, порхали где-то на уровне груди Инебела и лишь изредка замирали,
чтобы стремительно нырнуть вниз и склюнуть с передника липкую крошку рыбной
запеканки.
впервые на памяти Инебела выпрямляясь и теряя свою непременную округлость, -
то ввести повиновение все-не-пременнейшее! За леность в работе, а тем паче
за сотворение и применение чужих рук - на святожарище, и не-мед-лен-но!!!
обещанные веселие и вольготность. - Если уж дозволять мыследейство, то
почему же запрещать ту блестящую зубастую полосу, которой Нездешние могут
перепилить пополам такое дерево, которое целому двору лесоломов не подгрызть
и за десять раз по десять дней?
муравчатого пригорка оказался лесной игольчатый гад:
отшатнулся маляр, ворчливо разъяснил: - Порядка же не станет, глупый ты
мальчик. Ежели на каждом дворе будет вдоволь любых рук, то каждая семья для
себя и дров нарежет, и рыб накоптит, и тряпья всякого запасет. Для себя! И
спрашивается, понесут они что в Закрытый Дом? Сомневаюсь.
покараешь. Закон, он на том и держится, что по нему всю работу сдай, а
разной еды да одежки получи. Думаешь, в новом-то законе по-другому будет?
Как же, закон ведь это, а не глупость хамская. Тем и мудр закон, что каждый
двор одно дело делает, коим прокормиться не может. Ни даже рыбак - одной
рыбой, ни плодонос - одними лесными паданцами. Понял?
тогда этот новый закон?
озерной! Чтоб работать вольно и радостно за сладкий и сытный кусок,
съедаемый без страха и срама! Чтоб не молиться ложным Богам, почитая более
всего сон бесплотный, ибо сны и без того даны нам от рождения и до смерти,
как дан нам ветер для дыхания и солнце утреннее для прозрения после ночи. Не
сон, но хлеб - вот истинность новой веры, нового закона! Святую истину
принесли нам Нездешние Боги, и отринуть нам надобно старых Богов, коих никто
и не видел, если уж честно признаться. Зато вот они - настоящие: трижды в
день садятся они за трапезу всей семьей, и не на землю - вкруг ложа,
застеленного покровом многоклетчатым. Как же твой зоркий глаз искуснейшего
маляра не разглядел истины? А глядел-то ты подолгу... Вот и теперь гляди,
когда я просветил тебя, только молчи до поры, чтобы голову свою поберечь...
горит-полыхает костер, а вот тут, под ногами, и едкая копоть застилает взор?
Верить... Да как тут верить, если не до нее, не до веры, верить ведь надо
разумом, а разум мутится, и нет никакого ветра, дарованного нам от рождения,
и дышать уже нечем - да что там дышать, нечем жить.
одежды, словно утреннее солнце - сквозь лепестки пещерного ледяного цветка;
а напротив нее, не дальше руки, - тот, что чернее ступеней ночного храма,
тот, что ровня ей и родня, потому что они - из одного дома.
возгласит новую веру - это сделаю я, Арун-горшечник!.. Когда время придет.
13
пока она не скроется, хоть на связь не выходи.
Большой Земли мне перекинул?
никак не разберу, кто из них кто - наверняка уже туда свертку запустили.
Обратился бы к своему чернокнижнику, пусть он малость пошаманит,
подкорректирует твое поле, что ли.
образ халат какой-то дурацкий напялил, бороденку свою тибетскую лелею.
Окружающих впечатляет.
и женился на ней, голубушке...
стало?
положении, каждый шаг на виду - снизу кемиты, сверху твоя милость.
интересует. Если и за вами приглядывать - еще одну "Рогнеду" подвешивать
нужно. А что до субординации, то вот вернетесь на базу - тут ты ей больше и
не начальник. Да меня не позабудь в сваты.
разом теряя традиционный шутовской тон, позволявший им коротать вечерние
свободные часы.
то что я, питающийся протокольными цидульками. Кто у тебя там на прямом
контакте? Чеслав Леферри? Ты ж его по экспедиции на Камшилку знал, так что
коридорно-кулуарной информации у тебя - сухогруз и маленькая ракетка.
развертку, вон она у тебя в накопителе парится, а потом и поговорим.
трансляция из города аж по шестнадцати каналам. До сих пор вся видеосолянка
поступала на "Рогнеду", и я с мальчиками до одури сортировал все по темам,
отжимал воду и в виде концентратов спускал тебе обратно. Так вот, кончилась
вам эта сладкая жизнь. Теперь сами выбирайте - улицы, дворы, ну и этот
тараканник... как его... Закрытый Дом. Адаптируйтесь на здоровье.
нас решили эвакуировать, то ни о каких трансляциях и речи не было бы! Фу,
две горы с плеч...
- никому! - стало известно, что появился седьмой вариант: если ваше
пребывание здесь будет признано неперспективным, то весь Колизей с чадами и
домочадцами не вернут на Большую Землю, а перебазируют в район Вертолетной.
Для вас, собственно, и разницы никакой - трансляция будет вестись из того же
города, вы ж его напрямую и не видели.
грядки чего стоят, насквозь Кристиниными слезами промочены! Родничок
славный, чистый... А что, уже есть решение?
это решать? Ты, Гамалей, Аделаида - вы еще назаседаетесь, надискутируетесь.
Тошно станет. Но пока даже им - ни гу-гу. Все пока на уровне мнений.
первую очередь?
прости, Кантемир. Я понимаю, что ты-то ничего не решаешь. Но и ты меня
пойми, ведь это моя последняя экспедиция! Я же старик, Кантемир, меня больше
не пошлют. Та-Кемт - это мое последнее...
вернешься на базу, будешь заведовать Объединенным институтом истории и
развития Та-Кемта, со всеми его мыследеями и летаргическими богами. Самое
стариковское дело. Завидую. Мне вот института не предложат.
уже было стыдно. - Зам по сбору информации на высших инстанциях - звучит?
не откажусь. Все лучше, чем совсем без дела. Никогда не думал, что это так
страшно - стать стариком...
чего жальче - себя ли, или вот Колизея, последнего моего дома небесного... -
Он погладил сухонькими пальцами стекло экрана, и оно отозвалось легким
потрескиванием. - Выходит, провалиться ему, бедолаге, под землю, как граду
Китежу.
рассказывал. Целый город, провалившийся со всеми обитателями. Да еще и в
пасхальную ночь, под звон колоколов. Как бишь его... Не помню. Ничего не
помню. И помнить не хочу. Свернуть экспедицию! И какую экспедицию! Кантемир,
Шилова Юлия
Прозоров Александр
Роллинс Джеймс
Володихин Дмитрий
Зыков Виталий
Шилова Юлия