сплетаясь в замысловатые спирали, - двое андробатов валятся с ног. Спрут
мгновенно белеет и скрывается в громадном облаке чернил. Но течение быстро
уносит "дымовую завесу", - хитрость не удалась. Тогда обезумевшее от
ярости и боли животное переходит в атаку.
шевелящийся ком. Бездушный металл мертвой хваткой впивается в живое
трепещущее мясо, рвет и терзает. Вниз по течению, от места борьбы и
дальше, вода обретает чудный нежно-голубой оттенок. У кальмаров кровь
голубая.
потрясен не потому, что стал свидетелем мучений ни в чем не повинного
животного. Вернее, не только потому. Меня поражает внезапная мысль, что
все рычаги, управляющие кровавым столкновением, находятся не здесь. Они
находятся в полукилометре отсюда - в центральном бункере, в рубке под
индексом "Мурена-2". Битвой управляет машина - черная полусфера с
радужными разводами. Богатыри андробаты - руки ее. Нежные, тонкие лучики -
нервы. Нежные, тонкие... Однако умеют решать довольно сложные задачи.
Например: как превратить гиганта-спрута в бесформенный, окровавленный ком.
Да, мы, люди, невероятно изобретательны, мы наделяем машины умением
разбираться и действовать в самых необычайных для них ситуациях. Вот
наподобие этой. Мы только забываем, что раструбы аквалюмов просто можно
было бы оградить защитной решеткой. Мы многое забываем. Или не знаем.
Поэтому сходим с ума, терпим убытки, смущенно любуемся чудесно-голубой
окраской воды. И даже иногда стреляем. Это очень нехлопотно - любить
природу с квантабером в руках. Безопасно. Особенно, когда "любить природу"
помогают машины. А мы проявляем эмоции...
если приходится видеть, как двое из них, увитые гибкими кольцами, повисают
в лапах спрута наподобие елочных украшений. Взмах щупальца - и первый
бедняга, сверкнув лучом, кувырком перелетает по ту сторону аквалюма. В
авиационной практике подобный трюк называется катапультированием.
рояльной струны. Болл понял, что это и есть "крайний случай". Верно...
Иначе, черт побери, останемся без андробатов.
очистки совести. В матовой толще прибора нечасто мелькали красноватые
вспышки. Естественная радиоактивность донных пород, ничего интересного...
Я укрепил на поясе конец капробикордового троса и знаками потребовал у
Болла выключить аквалюм.
темный зев раструба. Внутренняя поверхность металлического кратера вдруг
озарилась ярким сиянием: Болл направил сюда прожекторы Манты. Трос он
травил неумело, рывками.
пепельно-серых колбас. Это яйца спрута, его сокровенная тайна, которую он
нам позволил узнать только через свой труп... Я срезал ножом одну из
"колбас", чтобы показать Боллу, и рывками подал сигнал. Трос натянулся.
озабоченных судьбой своего еще не вылупившегося потомства. Не агрегаты для
опытной добычи дейтерия, а подводный роддом! Как вам это нравится,
коллега?..
мертвого кракена к краю обрыва. Огромная туша, перевитая тросом, медленно
ползла по песку. Манты клевали носом от чрезмерной нагрузки. Мы помогали
им нашими плавниками.
издохшие анаконды. Потом, стараясь не пачкаться слизью, мы столкнули с
обрыва хвост, оперенный ромбическим плавником. И туша спрута, потеряв
равновесие, канула в пучину.
действий. Болл намекнул, что, поскольку первая часть нашего плана
провалилась, надо приступать к выполнению второй. Предложение было
разумным. Расчет на то, что наш загадочный кальмар приплывет на площадку,
как только начнет работать агрегат, не оправдал себя, и теперь нам не
остается ничего другого, как довериться случаю... Две обширные террасы,
которые мы, изучив батиальную карту, намеревались обследовать, расположены
по ту сторону гряды. Болл предлагал плыть над массивом - километров пять
по прямой. Я предложил спуститься ниже и пересечь массив по ущелью. Этот
путь в два раза длиннее, но зато перспективнее в смысле возможных находок.
Болл согласился с большой неохотой. Он мало верил в находки.
бестии старались держаться за пределами освещенной воды, и скоро я потерял
их из виду. Поведение хищниц показалось мне странным: они зачем-то
крейсируют здесь, тогда как на дне их ожидает великолепный завтрак. Быть
может, они уже пообедали? Что-то не верится. Сытая акула - явление почти
невероятное.
наклонную каменистую осыпь. Среди камней выделялась размерами и диковинной
формой серая глыба. Это мертвый кальмар. Тусклые линзы огромных
неподвижных глаз... Еще недавно они казались мне рубиновыми фонарями.
оглянулся и увидел нечто такое, что впервые заставило меня вспомнить о
существовании кабинки скутера; на фоне освещенных скал, судорожно
вздрагивая, медленно поворачивалась какая-то красноватая и, на первый
взгляд, бесформенная масса. Кроме переплетенных в змеиных извивах щупалец,
кошмарная химера не имела ничего общего ни с одним из известных мне
морских животных. Только потом я разобрал, вернее, догадался, что это -
два спрута, сцепившихся в смертельной схватке.
тут же пытались их пожирать! Причем, разобрать здесь, где чьи конечности,
было явно невозможно, но это обстоятельство, по-моему, ничуть не смущало
бойцов. Щупалец много, и половина из них, естественно, принадлежит врагу.
На вкус они одинаковы, а в остальном - как повезет.
заметил, что Болл неоднократно вскидывал квантабер, но стрелять не
решался. Тоже понял, наконец, что это в сущности нелепо... Манты
равнодушно следили за маневрами кальмаров, провожая их лучами прожекторов.
Перед выходом в воду мне с трудом удалось уговорить Болла перестроить
программу активной обороны Мант так, чтобы грозное разрядное устройство
приводилось в действие вручную или ультразвуковым сигналом. И сейчас я
подумал, что это была очень удачная мысль.
прекратить дуэль. Разомкнув объятия и выпустив густое облако чернил, враги
ударились в бегство. Нам тоже вряд ли следовало мешкать, и я направил
Манту в обход утеса, памятного мне по прошлому посещению. Но едва лучи
прожекторов раздвинули тьму в том направлении, я заставил скутер
остановиться...
рукой, указал на кабину и ультразвуком скомандовал Мантам выключить свет.
Наступила глубокая тьма. Будем надеяться, что у Болла хорошая реакция, и
что он так же, как и я, лежит сейчас в тесной кабинке, сжимая левой рукой
рукоятку разрядника. Ну вот, подумал я, начинается веселая игра "Угадай,
кто?". В глубоководном варианте эта игра обещает быть намного забавней.
Кругом скалы - справа скалы, слева и сзади. А перед носом - лес
копошащихся гигантских щупалец. И какое-то из них радиоактивное, в этом
густом, ухоженном лесу. Отступать некуда и незачем. Надо угадывать. Кругом
- непроглядный мрак. Такой непроглядный, что больно глазам. Ничего, пусть
привыкают. Я знаю, что слизь на теле кальмаров светится в темноте. Знает
ли Болл?..
заработал инжектор - вода в кабинке обогащается кислородом. Надежная
машина, умная. Вот только напрасно мы доверяем машинам оружие. Лучше,
когда рукоятку разрядника держит рука человека. Даже если человек этот
немного взволнован, потому что он видел в нескольких метрах отсюда, у
самого дна, стаю спрутов, шутить с которыми просто опасно.
темно, но эта затемненная до полной невидимости среда прозрачна для
малейших проблесков света, а мрак перестал быть сплошным - что-то мерцало
и зыбилось в мягких перламутровых тонах. Будто брошенная на черный бархат
горсть мелкого жемчуга. При свете луны жемчуг мерцает таинственно и
тревожно. Здесь нет луны, нет жемчуга. Только мерцание. Таинственное и
тревожное... Привыкли глаза - яснее становилась картина. Там, где минуту
назад в лучах прожекторов проступали тяжелые объемы скал, теперь на фоне
угольно-черных пространств повисла кружевная сеть робко светящихся цветов.
Опаловые лепестки невиданных и явно неземных растении...
сбывшихся грез и фантазий, имя которой - Океан. И как на каждой вновь
открытой планете, пришельцам здесь есть чем наполнить глаза, украсить свой
внутренний мир. А в этом, по-моему, главное. Иначе стремление к открытию
новых миров не имело бы смысла.
фонари. Тускнеющие в их неверном сиянии, неуклюже ворочались огромные
серовато-зеленые призраки. Фонари беспокойно блуждали с места на место.
Будто бы духи пучин проверяли сохранность несметных сокровищ.
голубого огня в каком-нибудь метре от Манты. Осторожно открыв створки
кабины, вглядевшись, я узнал карликовую акулу. Брюшко этого прелестнейшего
существа источало такое яркое голубое сияние, что я без труда мог
Мережковский Дмитрий
Лукьяненко Сергей
Мацумото Сэйте
Корнев Павел
Бажанов Олег
Смит Кордвейнер