сторону. Тот подошел очень близко: восемь ярдов, пять. Мысли внезапно
загудели в интерференции, но было слышно, что она успокаивается. Резчица
неясно рассмеялась:
проблема моей жизни - для пилигрима пустяки.
думать стало еще труднее. Странник заговорил, сосредотачиваясь на каждом
слове, стараясь не забыть, что хочет сказать.
должны иметь определенное мировоззрение.
наступил такой момент.
неба свалился двуногий. Разве будет для Резчицы лучшее время, чтобы
расстаться со старым?
сливались в сладкий хаос. Последнее, что они ясно помнили, как шли вверх по
лестнице в его апартаменты.
***
Тщательника. Сам Тщательник и Хранитель уже были там. И Описатель
Джакерамафан тоже там был, но держался от других дальше, чем могла бы
требовать вежливость. Появление Резчицы прервало какой-то спор. Несколько
дней назад такая свара ее бы расстроила. А теперь она просто втянула в
комнату своего хромого, посмотрела на всех глазами слюнявого - и улыбнулась.
Ей было хорошо, как не было уже много лет. Резчица приняла решение и
проводила его в жизнь, и теперь ее ждали новые приключения.
самом деле отлично. - Я имею в виду - он оправится полностью.
стая, и.., я хочу сказать, что даже пилигрим не может менять элементы
ежедневно, как костюмы.
середине комнаты и поставила на стол картиночный ящик чужака. Он был больше
всего похож на большую розовую подушку, только с висячими ушами и вышитым на
ней странным зверем. Резчица, провозившись с этим прибором полтора дня,
здорово научилась.., его открывать. Как всегда, появилось лицо двуногой,
производящее ротовой шум. Как всегда. Резчица благоговейно восхитилась видом
движущейся мозаики. Для создания этой иллюзии нужно было синхронно двигать
миллион мельчайших "плиток". И все равно она каждый раз повторялась.
ему чего-нибудь сладкого, и он откроет свои секреты, да?
слишком зависимы от чужой доброй воли, чтобы подкалывать тех, кто у власти.
Резчицу.
члены совета, должны снова вас попросить. Этот ящик с картинками слишком
важная вещь, чтобы оставлять его в пастях одной стаи, даже столь великой,
как вы. Просим вас. Оставьте его нам всем, по крайней мере на время вашего
сна.
в моих исследованиях. Дальнейшие уступки не рассматриваются.
вопросах шпионажа, посредственный администратор и никуда не годный ученый.
Лет сто назад она бы отправила такого, как он, ухаживать за посевами, если
бы он вообще решил остаться. Сто лет назад не было нужды в шпионах и
контрразведчиках и вполне хватало одного администратора. Как все изменилось.
Она машинально ткнула ящик носом - может быть, все опять изменится.
волшебство. - Хранитель отвернулся, недовольно поморщившись. - Я имею в
виду, что этот ящик настолько превосходит наши возможности понимания, что
является магическим. Но это ересь, которую никогда не примет Резчица, и я ее
вежливо опускаю. - Он мелькнул в сторону Резчицы сардонической улыбкой. -
Вторая: это животное. В совете многие так и подумали, когда Описатель
впервые заставил его заговорить. Но оно похоже на взбитую подушку, даже с
этой забавной вышитой на боку фигурой. Что еще важнее, оно отвечает на
раздражители с абсолютной повторяемостью. А это - то, что я могу распознать.
Это поведение машины.
машиной - это значит иметь движущиеся части, а здесь, кроме...
Описатель явно того же типа стая.
демонстрации. Лицо чужака с картинки исчезло, сменившись вертящимся цветным
узором. Раздался всплеск звука, затем - ничего, кроме гудения, которое
всегда издавал ящик в открытом виде. Они знали, что ящик умеет воспринимать
низкие звуки и что он ощущает прикосновения к квадратной платформе у себя
внизу. Но эта платформа сама была чем-то вроде экрана для картинок:
определенные команды преобразовывали решетку точек прикосновения в
совершенно другие формы. Первый раз, когда они это сделали, ящик отказался
отвечать на все дальнейшие команды. Хранитель был тогда уверен, что они
"убили маленького чужака". Но когда они закрыли ящик и открыли его вновь, он
вел себя по-прежнему. Резчица была почти уверена, что никакие касания или
слова не смогут причинить этой штуке вред.
зрелищными и идентичными предыдущим. Но если изменить их порядок, эффект был
другой. Резчица не была уверена, что согласна с Тщательником. Да, ящик ведет
себя с повторяемостью машины.., но такое разнообразие ответов гораздо более
свойственно животному.
выставили головы повыше, чтобы ясно видеть экран. Шум их мыслей становился
сильнее и сильнее. Резчица пыталась вспомнить, что она планировала дальше.
Но шум стал наконец слишком силен.
на расстоянии двадцати футов. Да, наверное, Тщательник и Описатель очень
хотят видеть экран. Хранитель держался на соответствующем расстоянии с видом
настороженного энтузиазма.
попытках сосредоточиться и отвлечься от мыслей Тщательника. - Когда вы
касаетесь квадратика три/четыре и говорите... - он воспроизвел звуки чужака,
что было очень легко, - экран показывает набор картинок. Они явно
соответствуют квадратикам. Я думаю, что нам дается выбор.
найти новые определения. - Ладно, давайте поиграем.
элемента к экрану. Шум в комнате гудел на грани умалишенного хаоса. И каждый
предлагал "скажи это", "нажми то", "когда он последний раз это говорил, мы
поступили так-то"... Появлялись интригующие цветовые образы, зарисованные
чем-то, очень похожим на письменную речь. По экрану метались крошечные
двуногие фигурки, сдвигая символы, открывая окошки... Идея Описателя
Джакерамафана оказалась верной. Первые картинки в самом деле были вариантами
выбора. И варианты разворачивались дальше - как дерево, сказал Описатель. Он
был не совсем прав - иногда они возвращались к уже пройденному. Это была
метафора сетки улиц. Четыре раза они оказывались в тупике и должны были
начинать сначала, закрыв ящик. Хранитель отчаянно чертил карты путей. Это
помогло, теперь можно было распознать места, которые они хотели видеть
снова. Но даже он понимал, что здесь есть бесчисленные иные пути и места,
куда никогда не попасть методом слепого поиска.
видела. Звездные поля, луны, сияющие голубым и зеленым, луны с оранжевыми
поясами. Движущиеся картины чужих городов, тысячи чужаков так близко друг к
другу, что они просто соприкасались! Если они объединяются в стаи, то стаи
эти больше, чем где бы то ни было, даже в тропиках. А может быть, вопрос
этот не имел смысла. Города превосходили ее воображение.
дрожал.
узнаем...
все губы его были в чернилах. Письменные скамейки вокруг были усеяны
десятками зарисовок, одни четче, другие неразборчивей. Он бросил перо и
тяжело вздохнул.
Афанасьев Роман
Шилова Юлия
Максимов Альберт
Суворов Виктор
Сертаков Виталий
Орлов Алекс