Амар. - Мы не можем отправиться босиком!.. Слышишь, Марк? Мы не сможем
босиком идти, - израним ноги на первом же километре!
прошла минута или две. В гидрошлемах снова прозвучал его голос: -
Амар, Грегор! Попытайтесь отделить от скафандров сапоги. Вид у них не
весьма элегантный, зато прочные. И не забудьте аптаторы! Аптаторы не
забудьте!
Как мы теперь выглядели? Умора! Массивные сапоги на худых ногах; лямки
от скафандров крест-накрест опоясывают наши худые плечи; с обоих боков
на поясах болтаются кислородные баллоны... Тот еще видик! Нас, видно,
рассматривали в бинокли, потому что, спрашивая нас об удобствах
экипировки, Марк с трудом подавлял смех:
Примерно в радиусе пяти километров от вас биолокатор не зафиксировал
ничего подозрительного. Существа размером с жука, мышь, курицу не в
счет.
тишине. Тишина была такая давящая, что мы с Амаром перешли на
полушепот. Солнце припекало не слишком, с моря доносился приглушенный
шум прибоя у рифовых скал. Среди песка и гальки иногда встречались
ракушки. За первой Амар наклонился с воодушевлением исследователя,
следующую переступил с равнодушием обывателя: таких и на Земле полно.
прислушивались и, не обнаружив никаких звуков, кроме шелеста листьев
под слабым ветром, двинулись дальше. Деревья своими листьями
напоминали лавровишню, но были мощнее, словом, настоящие деревья.
Росли они довольно густо, и это тоже весомый аргумент против
скафандров.
Расстояние уменьшило его настолько, что он напоминал собственную
модель. Маленькая игрушка на фоне бесконечного небесно-морского
пространства; странный посланец человечества на эту неизвестную
человечеству планету. В моей груди что-то сжалось, и я почувствовал,
как по спине поползли мурашки. Это было предчувствие страха. Только
предчувствие, потому что оснований для подлинного страха не было. Я
впервые с отчетливой ясностью осознал, кто я и где я. Самосознание
стало ясным, как утренний морозец при безоблачном небе. Вот я стою
здесь, можно сказать, полунагой, но со скальпелем за поясом. На
ремнях, которые крест-накрест, висят два увесистых баллона. Я отдаю
предельно ясный отчет рискованной ситуации, которая неизвестно как
повлияет на мою жизнь. Почему-то подумалось о далеких прапращурах, что
рождались и умирали в пещерах. И бытовое сознание формировалось под
влиянием повседневного страха и ярости, желания преследовать или
бежать. Инстинкты, наглухо замурованные в уголках цивилизованного
мозга, стучались в дверь моего сознания напоминанием о дочеловеческом
периоде человеческой жизни. Моя внутренняя тревога, мои атавистические
чувства были не менее правдивыми, чем самый простой закон математики.
Эти чувства будто предупреждали, что на этой тихой и спокойной земле
нас ждет нечто страшное. Мой разум возмущенно ограждал свой покой от
помешательства...
сторонам. Амар шел вслед за мной. Вдруг сильный свист, словно
прорывающийся сквозь шипение, раздался за спиной. Оглядываюсь, как
ошпаренный: Амар стоит и улыбается. В руках у него баллон.
Густолиственная ветка перед ним сверкала в инее...
ли! Ты же знаешь, как напряжены нервы!
действие кислорода на здешнее дерево. Не думал, что баллон так страшно
шипит и свистит.
чернели прямо на глазах. Я двинулся дальше. Мне показалось, что Амар
не проникся той тревогой, теми неясными ощущениями, которые одолевали
меня. У нас, видно, разные типы характеров. В этом первобытном,
неземном лесу он не проявляет осторожности. Хорошо это или плохо? А
если неожиданная угроза? Или он такой бесстрашный, что ему никакая
опасность нипочем?
рассуждал Амар, - но и этого достаточно. Листья заморозились на
расстоянии двух метров.
Темно-коричневые стволы молча обступали нас и казались мне толпой
безмолвных туземцев. Кое-где деревья расступались, образуя небольшие,
лишенные растительности поляны. Почва глинистая, отметил я
механически, и не очень богата гумусом...
совсем запарился. Хочется широкого простора и прохладного ветерка.
подействовала изнуряюще. Мои мысли сосредоточились на двух реалиях:
осторожности, которой меня одарила природа навсегда, и ощущением
радости, что, наконец-то, ноги мои ступают по твердой земле, а не
подкашиваются в проходах "Викинга".
хватило силы взобраться по камням, не каждому удалось зацепиться
корнями за каменистую почву.
поползли по щекам. Вокруг лежали глыбы мергеля, обрамленные чахлыми
кустиками.
напоминали стадо уходящих в глубь материка слонов. Лес окончился,
словно побоялся идти в эту холмистую страну, изрезанную оврагами и
покрытую довольно густым кустарником. Этот кустарник и листьев-то не
имел настоящих - кое-где на ветках покачивались маленькие клочки
желто-серой "бумаги". И только в долинах мы различали зеленые заросли.
На крутосклонах обнажились слои горных пород, под ними стелились
россыпи щебенки. Меня, как геолога, эта картина обрадовала. Я забыл,
когда держал в руках обломок диковинного камня. забыл ощущение ручки
геологического молотка в ладони...
фоне среза выделялись черные и темно-красные полосы.
показывая взглядом и кивком подбородка в сторону разрушенного склона.
специалист, уважающий свою профессию, свое мнение выскажу после
детального анализа.
том, что открылось нашим глазам.
же она так бедна?
вопросов комплексно. Пока же кроме деревьев и прочей растительности,
весьма жалкой, надо сказать, мы не обнаружили ничего, достойного
удивления.
разведку и вернуться на корабль?
сказал Марк. - Не размагничивайтесь, а еще лучше - закругляйтесь. Для
первой вылазки достаточно.
полдня, если мы затеяли эту разведку!
Посмотрели бы вы, как здесь спокойно!
пустяками. Ваша вылазка - рекогносцировочная. Предварительное
обследование окрестностей. Докладывайте через каждые три минуты...
ландшафт. Серые однообразные холмы, покрытые чахлой растительностью.
Никаких ориентиров. Холмы изрезаны оврагами. В долинах - зелень,
возможно, ручьи. Только что пройденный лес скрывает от наших глаз
лагуну, "Викинг" и всю прибрежную полосу, оставляя для обзора морской
горизонт, темную пелену рассеянной облачности над ним и голубое небо
над нами. Даже здесь, на вершине холма, воздух томительно неподвижен.
Характерный запах степей - запах засыхающей растительности...
сплошных зарослей, иначе нам трудно пришлось бы в наших трико. На
склоне холма известняковую почву все грубее рвут овражки и промоины.
Спуск довольно крут. Потревоженные камни устремляются вниз, их падение
замирает где-то на осыпях.
слышно. Марк тревожится:
надолго прерывать связь, - требует он.
Ильин Андрей
Русанов Владислав
Шилова Юлия
Доценко Виктор
Емилина Ника
Лукьяненко Сергей