Бесполезно. Если болезнь уже внутри, спасения нет. Как все это произошло?
Неужели следили и сумели как-то отравить всех. Всех ли? Мелькнула на миг
надежда: а вдруг беда не коснулась Александра?.. Натали, как она была
права!.. Очаковский, три паутоанца, теперь вот Николай Николаевич... Он
уже не будет ни управляющим симбирским имением, ни этнографом, а сын?
Может быть, еще не все потеряно, может быть, яд коснулся не всех... или по
крайней мере подействовал не в равной мере на каждого. Надо что-то
предпринять, нельзя прекращать борьбу, но как?
помогая друг другу и уже чувствуя, что яд прибирается в суставы, шаг за
шагом начали преодолевать крутой спуск. К вечеру они дошли до привала, на
котором похоронили Очаковского. Иван Александрович вынул дневник и начал
очередные записи. Александр распаковал походную сумку, преодолевая боль
открыл консервы и протянул банку отцу:
движении, спускаясь вниз, никуда не надо было стремиться. Нужно только
одно - похоронить сына, как-то найти в себе силы предать земле самое
дорогое. И силы нашлись. Боль вдруг ушла куда-то. Тело вновь слушалось
приказа мозга: "Не оставлять так, прикрыть землей, найти силы, найти,
найти!" И тут появилась страшная мысль: а что, если отравление было не
таким полным, как у остальных, что, если не придет смерть? Пережить всех?
Неужели послано такое, самое страшное испытание?..
без единой мысли в голове, даже не понимая, болит ли тело или нет, когда
вдруг услышал шорох в кустах.
Макими он знал, к какому месту должна незаметно причалить экспедиция, и
отправился туда берегом. Пока группа Вудрума делала огромный крюк по морю,
Борис подошел к месту высадки, видел, как подплыли лодки, и с тех пор не
упускал из виду исследователей, незаметно пробираясь по их следам через
джунгли, пользуясь покинутыми ими привалами, рассчитывая, что друзьям
может понадобиться его помощь. Что она понадобится - он не сомневался.
Увидев могилу Очаковского, Шорпачев попытался нагнать друзей, не в
состоянии дольше таиться от них, предчувствуя беду, но тут ему показалось,
будто и за ним кто-то следит. Подумал: а не открыто ли намерение ученых
тайно пробраться к развалинам храма, не скрываются ли в зарослях
преследователи? Он решил немного вернуться назад, проверить, но прошел
сравнительно немного, не рискуя на большое расстояние отрываться от идущей
впереди группы, и снова поспешил вслед за экспедицией. Тревога нарастала,
да что говорить - попросту становилось страшно, особенно по ночам. И Борис
начал пробираться к привалу друзей, как вдруг заметил движение впереди. Он
притаился в зелени и вскоре увидел быстро спускающихся паутоанцев
носильщиков, среди которых был и Шираст.
напряжение последних дней, измотали тревоги. Выбиваясь из сил, он спешил к
друзьям, но пришел уже поздно. Александр был мертв.
раздавленного непомерным горем. Слов утешения сказано не было. Ни у кого
не могло найтись таких слов в те минуты, и Борис просто протянул Вудруму
запаянную жестянку.
панике ученого. Еще в Макими, запаивая коробку с добытыми находками,
Шорпачев запаял их две. Настоящую сохранял сам, уже тогда не доверяя
Ширасту, подозревая, что рано или поздно он попытается ее похитить. Так
оно и случилось: Шираст, удирая, прихватил жестянку, наполненную ничего не
стоящими обломками.
они из-под датского консервированного масла, а вот взвесить обе, чтобы
никто не заметил разницы, - это было потруднее. Ну, а к Ладье двойника не
подберешь.
упорно овладевает телом. Еще несколько минут - и будет упущена внезапно
открывавшаяся последняя возможность написать и отправить завещание. Над
чувствами взял верх разум. Вудрум вновь нашел в себе силы: ученый стал в
нем сильнее отца, и он принялся за письмо Арнсу Парсету.
письмо, как все нелепо получилось и какой трагедией все закончилось.
мы прикоснулись к самому сокровенному, я раздавлен. Последние силы собираю
для того, чтобы распорядиться наиболее важным и пугающим, что было добыто
нами. Не оставляет мысль о зародышах. Кто знает, как величественно и как
опасно затаенное в этих крупинках? Может быть, в них гибель для всего
живущего на Земле, а может быть, великая, поистине божественная сила
созидания или даже нечто просто непостижимое для нас, еще не ведающих, что
творится в бесконечных мирах Вселенной.
человеческого разума, в его грядущее торжество. Но готовы ли мы сейчас к
великому сражению? Думаю - нет. Человек только формируется, еще не создал
такого общества, которое было бы избавлено от угнетения, вражды. Придет
время, возмужает человечество, и оно будет в силах вступить в борьбу с
неведомой, быть может, грозной и могучей силой космоса. Человек не только
победит эту силу, но и заставит служить себе, сделает ее помощницей на
пути к будущему. Верю!
Очень нужны мне именно сейчас ваши дружеские слова, ваша поддержка и
мудрый совет. Но Вы слишком далеко. Нас разделяют не только 10.000 миль,
но и вечность. Да, мои часы сочтены, и сейчас я должен принять решение.
Мысленно советуюсь с Вами. Зная Вас, я стараюсь поступить так, как бы
поступили Вы, и решаю... Открывать миру находку рано!
когда мои наследники по духу будут в состоянии овладеть великой силой
неведомой жизни_.
этим сказано все. С ним, с Борисом Евграфовичем Шорпачевым, я передаю это
письмо и свои дневники. Попадет ли оно в ваши руки? Не знаю. Но ничего не
поделаешь - другого выхода нет...
последние минуты я был с ней.
удалось, Вудрум вынул оттуда зерна и с его помощью уложил их в тайник.
рощи и кусочком метеорита Вудрум отдал Шорпачеву с просьбой передать все
это в Национальный музей Паутоо в Макими.
ЧАСТЬ ВТОРАЯ. ПОЯВЛЕНИЕ БИОСИЛИЦИТОВ
9. ТАЙНИК ВУДРУМА
как огромно, увлекательно и пока недоступно найденное. Что касается
Юсгора, то для него многое уже было знакомо по материалам, имевшимся на
Паутоо и в Европе. Теперь всех нас интересовало главное - где находки
Вудрума? Сиреневые Кристаллы, Золотая Ладья, зародыши - все это надо было
разыскать, исследовать - словом, продолжить труд нашего замечательного
соотечественника.
силициевой загадкой, а проблема оставалась такой же заманчивой,
таинственной и, как знать, может быть, опасной. Ведь такие проблемы не
остаются без своих исследователей. Не мы, так другие в конце концов придут
и откроют миру еще неизвестное сегодня. Так бывало всегда. Что касается
силициевой загадки, то с нею дело обстояло особенно сложно. Были все
основания считать, что нас могут опередить, и вовсе не хотелось, чтобы
кто-то другой выпустил духа из бутылки. Рассчитывали ли мы на свое
проворство в этой соблазнительной и вместе с тем рискованной операции,
считали ли себя способными совладать с этим духом и заставить его
Посняков Андрей
Конюшевский Владислав
Володихин Дмитрий
Белогорский Евгений
Сертаков Виталий
Распопов Дмитрий