Чтение 25–й страницы книги ~Когда приближаются дали~

болезненное чувство, когда, словно вороново черное крыло, рука Литовцева
легла на плечи Нади и она допустила это. Что в мире делается! Ведь сама же
говорила, что терпеть не может Литовцева...

За спиной Вадима послышались тяжелые шаги. Кто-то бежал. Вадим
присмотрелся.

Размахивая кепкой, в расстегнутом ватнике, человек мчался, будто за ним
гнались. Странно.

Вадим предусмотрительно отошел в сторону от дороги. Человек пробежал бы
мимо, но его пришлось окликнуть. Это был Алексей.

- Где она? - запыхавшись, спросил он.

- Что-нибудь срочное?

Вадим мог предполагать, что Надю срочно вызвали на строительство,
Васильеву потребовались записи или дополнительные испытания. Ведь мысль
изобретателя никогда не дремлет, он постоянно работает - и дома и на
прогулке, всегда думает о том, как бы решить задачу, а тем более сейчас у
Васильева после неудачных испытаний. Возможны и другие срочности:
телеграмма-молния, дома неблагополучно. Но все это сразу развеялось,
стоило лишь повнимательнее посмотреть на Алексея.

- Где она? Где? - повторил тот, волнуясь.

Вадим указал на еле различимые вдали фигуры, Алексей успокоился и пошел
рядом.

Ни Вадиму, ни Алексею не хотелось говорить о Наде. Они прекрасно
понимали друг друга, и при данных обстоятельствах любое упоминание о ней
было бы фальшивым и неуместным.

Алексей неожиданно спросил:

- Ты часто письма пишешь. Кому?

- Маме. Потом еще друг есть.

- А у меня есть мачеха. Друга нет.

- Да, это, конечно, тяжело, - вздохнув, заметил Вадим.

- Я тоже так думал, когда попал домой. Я не хотел чужого человека.
Мачеха, "степ-мутер", - задумчиво произнес Алексей. - Сколько про мачеху
сказок есть! Я читать сказки по-английски, потом по-русски. У разный народ
про мачеху написано. Мачеха злая, противная очень, очень некрасивая...
Похожа...

как это? - на ведьма. Детей посылает в лес. Там дети будут замерзать.
Их будут кушать волки. Никогда я не читал, что есть добрая мачеха, ни там,
оф Америка, ни здесь... дом.

- Но ведь это в сказках.

- Зачем в сказках? Когда я говорю, что у меня есть мачеха, - все хотят
вздыхать. Ты тоже сейчас... вздохнул.

- Это по привычке. Но, возможно, мачеха у тебя хорошая?

- Не знаю. Она есть мачеха.

Алексей упрямо потупился. Когда-то, еще в детском саду, им показывали
цветок, он называется "мать-мачеха". Внизу у него листики бархатные,
мягкие, а сверху холодные, жесткие. Значит, это очень плохо - "мачеха",
даже само слово какое-то унизительное, злое. Так как же жену отца - свою
"мачеху" - он мог встретить хорошо? Хотя для этого причин конкретных не
было, но до сих пор своей отчужденности понять не может. Она конструктор,
вместе с отцом работала в Баку, у них есть девочка, значит, как сказал
Алексей Вадиму, "май систер" - сестренка. Он ее очень любит, и отца тоже.
А Мариам для него так пока еще и остается мачехой. Почему? - допытывался
Алексей.

- Мне кажется, что ты ее должен уважать хотя бы ради отца, - ответил
Вадим.

- Уважать? - переспросил Алексей и, показывая вперед, где рядом с Надей
шел Литовцев, проговорил хмуро: - Его тоже уважать? Почему? Он старый
ученый.

Много делает. Только не буду верить ему, не люблю его. И Мариам тоже, -
почти с детской наивностью заявил Алексей.

Он рассказал, что сегодня Мариам приехала сюда. Знает, что отцу тяжело,
захотела быть вместе... Ну и хорошо, спасибо, но он-то, Алексей, здесь при
чем? Он для нее посторонний человек, а она для него тем более. Но почему
Мариам не понимает этого? Алексей знает, что книг она много читала. В них,
наверно, сказано, какой должна быть мачеха. И он с искренним волнением
попросил Вадима объяснить, как держать себя с мачехой. Ведь у нее не
спросишь. Обидится.

- А отец? Он же поймет тебя. Подскажет.

Взяв Вадима под руку, Алексей помедлил и, как лучшему другу, признался,
что у отца он спрашивать не может. Отец столько вынес горя... когда мать
погибла. А потом из-за него, Алексея. Отец любит Мариам, и Алексей боится
хоть чем-то помешать его счастью. И не только потому, что он его отец.

Алексей бежал домой через пустыню, продирался сквозь колючие заросли,
плыл под водой, искал свой берег. На опыте он познал, как это трудно. А
отец всю жизнь это делает. Он всегда впереди, он ищет дорогу, пробиваясь
сквозь чащу.

Ищет не для себя, а для всех...

- Нельзя ему делать больно! - заключил Алексей свою горячую,
взволнованную речь. - Лучше я буду умирать!

Рваное облачко, что закрывало молодую луну, поднялось вверх, словно
легкая занавеска от ветра, и на дороге стало светлее. Не сговариваясь,
Вадим и Алексей разошлись в разные стороны, чтобы казаться менее
заметными. Так они и шли по обеим сторонам дороги, как бы охраняя идущих
впереди. Однако Вадим заметил, что Литовцев вдруг прибавил шаг и потащил
Надю за собой.

Это не понравилось Алексею, и он побежал вслед. Ясно, что и Вадиму
пришлось не отставать.

Надя отбросила руку Литовцева и остановилась. Алексей тоже замедлил
шаги.

Вадим последовал его примеру, но в конце концов эта игра в прятки ему
надоела, он негромко крикнул; - Надюша!

- Димка! - послышался радостный голос, и Надя бросилась к нему
навстречу. - Как я рада. Ужасно!

Подбежав к Вадиму, она растерялась: рядом стоял Алексей. Вот он положил
руку Димке на плечо и, не стыдясь прорвавшегося чувства, сказал с
облегчением:

- Надюша, милая. Мы очень, очень... Ужасно беспокоились.

Алексей что-то еще бормотал смущенно, корил Надю за позднюю прогулку,
приходилось отшучиваться; но когда он спросил, что ей нужно на станции,
Надя вспомнила о приезжей гостье и, злясь на себя, ответила:

- Сама не знаю. Оставим этот разговор.

Вадим понял, что Надюша чем-то расстроена и они - непрошеные соглядатаи
- тут ни причем. Больше того, она им даже рада. Значит, виноват Валентин
Игнатьевич, и этого ему нельзя простить, будь он хоть в пять раз старше
Вадима и в десять раз более уважаем.

- Ну что ж, проводим старика на станцию, - вполголоса сказал Вадим,
заметив, что Литовцев стоит в нерешительности и ждет, когда к нему
подойдут.

- Придется, - согласилась Надя и разозлилась, что не смогла скрыть
своей неприязни. - Он, бедный, ужасно перепугался, когда вас увидел.

В присутствии надежных попутчиков Валентин Игнатьевич вновь обрел
привычную самоуверенность.

- Нехорошо, молодые люди, девушек по ночам пугать.

- Разве только девушек? - вежливо спросил Вадим и, не дожидаясь ответа,
извинился: - Простите, Валентин Игнатьевич, мы об этом не подумали.

Литовцев будто не заметил колкости.

- На станцию собрались?

- Нет. Мы, собственно говоря, Надюшу искали.

- Боялись, что потеряется?

- Всякое бывает, Валентин Игнатьевич. - И Вадим, подняв голову к небу,
шутливо продекламировал:

В небе вон луна такая молодая, что ее без спутников и выпускать
рискованно.

Литовцев замедлил шаги и поравнялся с Алексеем. А на руке Алеши, видимо
позабыв все подозрения, уже повисла Надя и что-то нашептывала.
Сомнительное предпочтение!

- Покайтесь, Алеша, - с усмешкой заговорил Литовцев. - Кто эта
прекрасная незнакомка, с которой вы сидели на лавочке? Поверьте опытному
глазу, у вас хороший вкус. - Сказано это было игриво, беспечно.

Алексей молчал, подавленный. Ведь его спрашивает не Макушкин, которому
и кулаком пригрозить можно. А профессору кулак не покажешь. Собрав всю
свою волю, чтобы не надерзить, Алексей пробормотал несмело:

- Это жена отца приехала.

- Мачеха, значит, - с той же напускной веселостью констатировал
Литовцев. - Поздравляю. А не плохо, когда в доме такая хорошенькая мачеха.
Как вы думаете, Падин?

Надя до боли в ногтях вцепилась в рукав Алексея. "Неужели никто ему в
морду не даст?" - промелькнула несвойственная ей по грубости мысль.

- Мальчики, милые, - с трудом вымолвила она, - что же вы молчите?

- Мы хорошо воспитаны, Надюша, - ответил Вадим и, точно ничего не было,
воскликнул: - Футбол-то прозевали!

Он вытащил из кармана овальную коробочку, повернул рычажок, засветился
экран, замелькали фигурки игроков, и сразу же из громкоговорителя
величиною с пятачок послышался голос спортивного комментатора: "Удар! Еще
удар!.. Но кто же так бьет по воротам!"

- Счет... Счет какой? - оживилась Надя. Ведь сейчас на одном из