Багрецовым. Но Курбатов уже сел за свой стол, надел наушники от
измерительного генератора и как бы выключился из окружающего.
вполголоса. - Завтра же и начнем.
я этого от Павла Ивановича. Разве мы для формы, для отчета работаем?
под ногами горит, а вы тут с претензиями.
никто не помешает обсудить, как быстрее исследовать плиты с восьмого
сектора. Что же касается основной работы, которую техники должны были
выполнять за время командировки, то, по словам Бабкина, она ничуть не
пострадает. В сутках двадцать четыре часа!
позументом. Но вот и он исчез, будто потянули его за конец и утащили в
кусты.
высверлить против каждой ячейки дырки, нарезать и залудить тысячу
проводничков, припаять их к распределительным гребенкам (припайку он брал
на себя), сколько нужно сделать нумерованных бирок, чтоб провода не
перепутать, в какой последовательности подключать их к вольтметрам и
самописцам.
фонаря.
лампочка сразу погаснет.
вольтметр, по нему напряжение определяется точно), но выхода не было,
пришлось согласиться с Димкой.
заняла не больше недели, и убедились, что их маловато, втроем не
управиться.
тут хоть чему-нибудь полезному научишься. По вечерам в беседке они
разматывали катушки с тонким проводом, резали его на куски, зачищали и
облуживали концы.
маленькими ручками защитить Павла Ивановича от грозящей ему неприятности и
в то же время думала, что, возможно, этими же руками она приближает его
отъезд, рушит свое счастье.
этом то темнело, то вновь озарялось яркой внутренней вспышкой.
сложные, с непонятными характерами. Таких разгадаешь не сразу. Две подруги
вначале казались Вадиму ясными, одинаковыми, как страницы чистой тетради.
открывал в незаметных девушках множество приятных неожиданностей. Согретые
животворной теплотой, точно написанные невидимыми чернилами, на белых
страницах постепенно проступали мысли, мечты, характеры вот уже совсем не
одинаковых подруг.
чтобы от встречи москвичей с "девицами из Чухломы", как презрительно
отзывался о них Кучинский, у Нюры и Маши остались самые теплые, дружеские
воспоминания.
скучно жить одной.
картинных галерей, ни музеев там не было. Кино? Радио? Но ведь этого мало.
понемногу привыкли к чтению. Но многих книг осилить не смогли - скучными
казались, непонятными. Разглядывали фотографии в "Огоньке". Больше всего
интересовались последней страницей, где иногда попадались "Моды сезона".
километров от испытательной станции, но это не смущало подруг, они сами
умели шить и даже купили швейную машинку.
разве только Алимджан мог по достоинству оценить их наряды. Шили они
платья к каждому празднику: к Октябрю, Маю, Новому году, Восьмому марта, а
потом даже и ко Дню физкультурника.
- не раз задумывался над судьбой аккумуляторщиц, советовал им, что читать,
рассказывал о последних событиях, изредка вызывал из города кинопередвижку.
высшее проявление культуры пошлые мысли Кучинского. Разве можно такое
допустить?
час не оставляли Жорку одного с Нюрой и Машей. Девушки тоже не очень
искали его общества. С новыми друзьями им было интереснее. Димка
рассказывал начало какой-нибудь увлекательной книги и обрывал на самом
волнующем месте. После этого хотелось книгу прочесть. В редкие часы отдыха
приохотились слушать по радио оперу. Лида, хорошо знавшая многие оперы,
подробно описывала девушкам, что делается на сцене, декорации и т. д.
по-мальчишески снисходительно разговаривал с девушками, никогда не искал
их общества, сторонился их, думая, что Стеша это оценит. Ведь, кроме нее,
для Тимофея никого не существовало. Но здесь произошло другое.
перед наступлением темноты опять все собирались в беседке или бродили по
краю зеркального поля. Почему бы Тимофею, человеку, которого никогда не
интересовало женское общество, не пойти к себе в комнату, не взять
занимательный роман да не почитать перед сном?
домой.
называл он друзей, затрудняла выполнение задания Чибисова. Если однажды
Нюра решилась достать осколок, то с новой просьбой к ней не подступишься.
что для него сделала. А вдруг разболтает? Но он сразу отбросил эту мысль.
"Будет молчать, как миленькая! Ведь не я же колупал плиту, а она".
друга, Кучинский при первой же оказии самолетом отправил в Москву посылку.
В ящике с сушеными персиками лежал осколок курбатовской плиты. На
вложенной в ящик бумажке был написан телефон, по которому мать должна
позвонить.
глубине комнаты. Здесь же работали оба техника. Кучинский заметил, что
результаты своих исследований Лидия Николаевна заносит в тетрадь с
нумерованными страницами. Хоть бы краем глаза посмотреть ту страничку, где
записаны проценты разных кислот!
аспирантке с техническими вопросами. А так как придумать что-либо
серьезное ленился, то вопросы его были наивными, и на них вместо Лиды
отвечал, как правило, Бабкин. А Багрецов при этом острил:
лейденская банка?" Он подумал и ответил: "Поршень от динамо-машины". Вы
такого умника не знаете?
улыбался.
сказать, друг. Толь Толич Медоваров. В прошлом году я от этого бюрократа
немало натерпелся. Но правда восторжествовала - Бабкин эту историю хорошо
знает, - выгнали Толь Толича из института, где он был заместителем
директора по хозяйственной части, и, как говорится, "бросили на
производство" - в промкооперацию. У Толь Толича высшее образование, но он
все перезабыл. Зачем ему техника, он начальник! Приезжает однажды на
фабрику, идет со своей свитой в машинный зал. Чистота, порядок. Но глаз у
начальника острый. Видит, стоит у машины ведро - явная бесхозяйственность!
Подзывает дежурную, а она техник и понимает что к чему. Ошибка, конечно,
произошла, ведро уборщица забыла. Как выкрутиться? Ну и пошутила: "Ведро
это, товарищ директор, для отработанных амплитуд". Толь Толич
глубокомысленно сдвинул брови, вроде Кучинского, и спросил: "А куда же вы
их потом деваете?" - это в том смысле, не пропадет ли добро. Девица бойко
ответила: "Мы ими аккумуляторы заряжаем, товарищ директор".
- "отработанные амплитуды". И ничего здесь нет смешного.
аспиранткой на тридцать второй странице. Но сколько раз он ни подходил к