Она кивнула и попыталась улыбнуться, но улыбка получилась вымученной.
- Конечно, все будет хорошо. Я не переживаю.
Девушка замолчала, хотя чувствовалось: сказала она не все, что хотела.
Мы расселись по своим местам; Мугид опустился на трон и начал вещать
ровным, бесстрастным голосом.
- Господин Данкэн интересуется, что мы предпримем для того, чтобы
выбраться из "Башни". Что я предприму. Так вот, господа, - ничего.
Супруга Валхирра громко охнула. Долговязый юноша напряженно засопел и
поправил сползшие на нос очки. Генерал в отставке привстал со своего места
и открыл рот, чтобы призвать господина повествователя к самому строгому
ответу по всей форме.
- Успокойтесь, господа, - прервал его Мугид. - Дайте мне договорить.- Он
дождался, пока генерал сел, и продолжил: - Так вот, я не предприму ничего,
чтобы выбраться из "Башни". У нас впереди еще несколько дней с
повествованиями, а за это время сюда успеют добраться спасатели, камень
уберут, и все вы, живые и невредимые, покинете гостиницу. Припасов у нас
предостаточно, так что не беспокойтесь - от голода или от жажды мы не
умрем.
- Отлично! - воскликнул Данкэн. - Прекрасно! Великолепно! А как же сюда
доберутся эти самые спасатели?
- Так же, как добрался автобус, который увез госпожу Сэллу. У меня
имеется небольшой радиопередатчик, господин журналист.
- Значит, уже завтра здесь будут люди и вход очистят? - гнул свою линию
Данкэн.
- Я бы не рассчитывал на завтра. Скажем так: завтра-послезавтра.
Журналист удовлетворенно кивнул и откинулся на спинку кресла.
- Я могу начать повествование? - спросил Мугид.
Возражений не последовало.
ПОВЕСТВОВАНИЕ СЕДЬМОЕ
У южных ворот Гардгэна было людно и пыльно. И жарко. Стражники, одетые в
кольчуги и шлемы, истекали потом и завистливо глядели на проходивших. Те
могли себе позволить оголиться до пояса или же вообще идти в одной
набедренной повязке - какой спрос с простолюдина? А им, хранителям
порядка, приходилось выстаивать целый день в полном облачении. И это было
хуже, чем пытки в застенках Губители. (Губителью называли темницы
Гардгэна, которые имели еще и официальное название - Обитель
Преступивших.) Раньше стражники могли себе позволить мелкие отклонения от
устава - и пользовались этим вовсю, заступая на пост без кольчуг и шлемов.
Но два дня назад ситуация в городе изменилась, и эти перемены отразились
также и на стражниках. Теперь любого, кто рискнул бы появиться на посту
без полного облачения, ожидало суровое наказание плетьми. Так что
приходилось молчаливо терпеть изощренную пытку руководства и ломать голову
над тем, что стало причиной подобных ожесточений. (Слухи о войне с
Хуминдаром еще не просочились за пределы дворца - Армахог позаботился об
этом.)
Сквозь глотку распахнутых ворот в Гардгэн грязным потоком вливались
путники. По большей части это были крестьяне окрестных поселений, везущие
на рынок свои товары; значительно реже попадались купцы или вельможи. Но
самым удивительным было то, что за последние два дня - как раз с той поры,
когда приказы начальства обрели неожиданную строгость,- в город стали
стекаться Вольные Клинки. По одному, по двое-трое они входили через южные
ворота, ловко швыряли стражам монетку, расплачиваясь за вход, и
спрашивали, где находится "Благословение Ув-Дайгрэйса". Пока их было еще
мало, но умные люди подозревали, что это только пока.
Среди приходивших все чаще и чаще попадались нищие, не способные
заплатить пошлину. Таких приходилось отгонять прочь. Впрочем, самые ловкие
все же проникали в город.
Один из стражников, с узкими слезящимися глазами и бородкой клинышком,
толкнул в бок другого:
- Опять.
По тракту к воротам шли, пошатываясь, три путника. Их одежды давным-давно
превратились в бесформенное и бесцветное тряпье. Однако это тряпье
обладало резким запоминающимся запахом. Очень резким и очень
запоминающимся. Один из бродяг прижимал к впалой, словно вдавленной внутрь
груди небольшую котомку. Вокруг котомки распространялось зловоние,
которого не перебивал даже специфический аромат нищенских одежд.
Стражник со слезящимися глазами прорычал нечто нечленораздельное и
потянулся за алебардой:
- Стоят-ть!!! Я сказал, стоят-ть, выр-родки!
Вся пыльная колонна, постепенно вливавшаяся в котел города, вздрогнула,
но, сообразив, что обращаются не к ней, продолжила свое движение. Три
оборванца остановились и безропотно ждали, пока к ним подойдут.
Стражник вздернул кверху бородку и направился к нищим, небрежно поигрывая
алебардой. То ли оттого, что она была тяжеловатой, то ли из-за жары и
потных пальцев алебарда выскользнула из рук воителя и чуть было не отсекла
ему полстопы. Стражник крякнул, поднял оружие и злобно посмотрел на
бродяг, ставших невольными свидетелями его конфуза.
- Кто такие? Что нужно в столице?
Один из оборванцев заговорил, и голос его оказался неожиданно властным и
громким:
- Мы пришли по важному делу. Нам необходимо видеть Армахога или самого
Пресветлого. У нас для них очень срочные сведения.
Кто-то из проходивших при этих словах хихикнул, представляя, какие важные
дела могут быть у бродяг к старэгху или наследному принцу.
Стражник побагровел, выкатил глаза и прорычал:
- Пшли пр-рочь, мр-разь! Живо!
- Ты слишком много себе позволяешь, - заявил оборванец, чем поверг толпу
в еще больший восторг. Некоторые даже начали останавливаться, чтобы
полюбоваться на редкостную картину: нищий отчитывает стражника.
- Ты рискуешь своим....
- Молчать!!! - оборвал его стражник. - Это ты рискуешь - не дожить до
завтрашнего...
В это время трое нищих, как по команде, сорвались с места и, пихнувши
самым бесцеремонным образом хранителя порядка, ввинтились в толпу.
Алебарда снова рухнула в опасной близости от ног стражника, и тот взревел
черным буйволом, который во время брачного периода заметил самку.
Сотоварищи оскорбленного кинулись было ловить дерзких оборванцев, но не
успели. Все-таки на них висели доспехи, а демонстрировать рекорды по бегу
с такой ношей тяжеловато. Да и толкаться по улочкам Гардгэна, покинув пост
на произвол судьбы... Тут дело могло закончиться чем-то большим, нежели
просто порка плетьми.
Бродяги же пробежали несколько кварталов, не останавливаясь ни на
мгновение, и, только окончательно убедившись, что погони нет, позволили
себе перевести дыхание. Впалогрудый по-прежнему прижимал к сердцу
зловонную котомку - бережно и одновременно брезгливо.
Отдышавшись, бродяги направились в сторону дворца. Видимо, они не лгали
стражникам, когда говорили о том, что им понадобилось в столице.
У внешних стен, окружавших дворец, сад и комплекс придворных построек,
оборванцев остановили. Здешние стражники тоже не отличались хорошим
настроением, поскольку, как и постовые у городских ворот, были вынуждены
носить на себе тяжелые доспехи. Но эти, по крайней мере, не были настолько
тупы, чтобы не понять: если трое бродяг ломятся во дворец, то у них есть
для этого важная причина. Младшего из караула, как водится, послали к
сотнику, чтобы тот решил, что делать с "гостями". Но буквально у ворот
гонец столкнулся нос к носу с Армахогом, а тот, услышав, в чем дело, решил
поговорить с визитерами лично.
Старэгх подошел к воротам, и оборванец с впалой грудью неожиданно
вскрикнул. Стражники угрожающе надвинулись, но Армахог остановил их резким
взмахом руки.
- Шэддаль? Это... ты? - изумленно прошептал военачальник.
- Да, - дрожащим голосом ответил впалогрудый бродяга.
И стражники, присмотревшись, узнали в нем того, кого менее всего могли
ожидать встретить в таком виде. Это был Шэддаль - сотник элитной гвардии
Руалнира. Вернее, бывший сотник бывшей элитной гвардии.
- Я... - начал было впалогрудый.
- Молчи, - оборвал его старэгх. - Пойдем, вас накормят и отмоют, оденут в
нормальную одежду, а уж потом - расскажешь. Письмо дошло.
- Благодарение Богам! - вскричал сотник и неожиданно рухнул на колени,
складывая руки в молитвенном жесте. - Благодарение Богам! Они услышали
наши мольбы! Значит, вы готовитесь?..
Армахог хмуро кивнул:
- Готовимся. И ты будешь здесь очень кстати. Вставай и пошли.
Он повел "гостей" через дворик к казармам. Потом резко остановился,
досадливо скривил губы и направился во дворец, знаком приказывая всем
троим не отставать.
- Да, - заметил старэгх как можно небрежнее. - О том, что вы знаете,- ни
слова.
- А если будут спрашивать? - уточнил Шэддаль.
- Проклятие, ты же сотник! Вот и рявкнешь на всех, чтобы заткнулись. Или
за время пути сюда разучился?
- Нет, не разучился.
- И отлично. Я поселю тебя у себя, мои слуги не болтают лишнего.
...Армахог оставил сотника и двух его спутников приходить в чувство, а
сам поспешил в зал для совещаний. Там уже второй день, с перерывами только
на обед и сон, продолжалось заседание военного совета.
В просторном помещении без окон горели волнистые ароматные свечи; на
стене висела карта мира, каким его знали лет этак пятьдесят назад.
Херберт Фрэнк
Афанасьев Роман
Курылев Олег
Ильин Андрей
Акунин Борис
Володихин Дмитрий