read_book
Более 7000 книг и свыше 500 авторов. Русская и зарубежная фантастика, фэнтези, детективы, триллеры, драма, историческая и  приключенческая литература, философия и психология, сказки, любовные романы!!!
главная | новости библиотеки | карта библиотеки | реклама в библиотеке | контакты | добавить книгу | ссылки

Литература
РАЗДЕЛЫ БИБЛИОТЕКИ
Детектив
Детская литература
Драма
Женский роман
Зарубежная фантастика
История
Классика
Приключения
Проза
Русская фантастика
Триллеры
Философия

АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ КНИГ

АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ АВТОРОВ

ПАРТНЕРЫ



ПОИСК
Поиск по фамилии автора:


Ðåéòèíã@Mail.ru liveinternet.ru: ïîêàçàíî ÷èñëî ïðîñìîòðîâ è ïîñåòèòåëåé çà 24 ÷àñà ßíäåêñ öèòèðîâàíèÿ
По всем вопросам писать на allbooks2004(собака)gmail.com



привел вождя в молчаливый внутренний шок. Начиная с девятого октября - со дня,
как ему явилась икона преподобного Сергия Радонежского, по всему Западному
фронту было установлено семнадцать авиакатастроф, произошедших с самолетами
противника, и пять еще оставались под вопросом, требовали дополнительного
изучения. Кроме того, по крайней мере десять случаев внезапной гибели
бомбардировщиков прямым или косвенным путем подтверждали данные разведки и
радиоперехват. Для сравнения майор исследовал материалы и сводки по
Ленинградскому фронту и обнаружил лишь единственную катастрофу "Юнкерса",
который уходил от зенитного огня с рискованными для такого типа машин
элементами высшего пилотажа, потерял управление, врубился в Синявские болота,
развалился на три части и даже не загорелся.
До девятого октября, как ни старался Хитров, ни единого подобного случая
не нашел... Майор несколько помялся и добавил:
- Есть масса устных свидетельств:.. когда бойцы и командиры встречали в
подмосковных лесах вблизи линии фронта, а чаще на нейтралке, каких-то людей со
странным поведением.
- В чем это выражается, товарищ Хитров?
- Два дня назад ночью артиллерийская разведка тридцать третьей армии
искала цели, ходила в тыл противника в районе города Боровска, - заговорил он,
оставаясь удивительно спокойным и невозмутимым, словно рассказывал о безделице.
- На нейтральной полосе, в густом старом ельнике заметили большой костер,
подумали, что немцы - их передовая в двухстах метрах, за дорожным полотном...
Подползли, а у огня сидят старики. Двенадцать человек...
- Старики? - непроизвольно вырвалось у Верховного, чего он раньше себе не
позволял.
- Ну да, разведчики говорят, не совсем старые, но уже не призывного
возраста, лет по пятьдесят-шестьдесят. Одеты тепло, в овчинные ямщицкие тулупы
с большими воротниками, хотя и не мороз еще, но все без шапок, головы с
проседью... И безоружные: у одного-двух только топоры за поясами... Сидят
тесно, плечом к плечу вокруг огня и держат друг друга за руки. И молчат, в
огонь смотрят. Разведчики к ним вплотную подобрались, за спинами стоят, а они
сидят и не шелохнутся, как статуи. Заглянули через их плечи, а огонь горит на
голой земле- ни дров, ни углей... Ладно бы одному кому почудилось, а то пять
человек видели и с ними офицер- лейтенант. И говорят, почему-то страшно стало,
отошли в сторону, потом вообще решили уйти. Подползли к дороге, за которой у
немцев передовая, стали вести наблюдение за передвижениями, и тут началось...
- Что... началось, товарищ Хитров?- поторопил Верховный, чего тоже раньше
не делал.
- Оказалось, за дорогой в лесу стояли замаскированные танки противника,
двадцать четыре единицы, - как ни в чем не бывало продолжал майор. - В них
начал рваться боезапас. Оторванные башни летели до дороги, так что разведчикам
пришлось отойти в лес. Немцы засуетились, забегали - наша артиллерия молчит, а
танки рвутся... Несколько машин успели выгнать из леса на дорогу, но и их
разнесло вдребезги... Разведчики под шумок еще и "языка" прихватили, раненого
танкиста, и побежали назад. И на том же самом месте снова встречают этих
стариков в тулупах. Только уже огонь настоящий, и сидят они вольно, греются...
Подошли- они расступились, место дали, один говорит, грейтесь, а остальные
молчат. Наши разведчики тоже молчат, стоят, греются, и тут один из стариков
заметил, что "язык" ранен, спрашивает, мол, тяжело, поди, тащить на себе...
Подошел к немцу, легонько стукнул по ране и достал осколок... Осколочное
ранение было... Теперь, говорит, и сам дойдет. Когда немца привели в
расположение дивизиона, у него рана уже почти зарубцевалась...
Не подавая виду, но внутренне ошеломленный, Верховный приказал немедленно
отправляться на фронт в расположение тридцать третьей армии, взять этих
разведчиков и попытаться пройти с ними тем же путем, если позволит сегодняшняя
боевая обстановка, снять на пленку взорвавшиеся танки, а лейтенанта, бывшего в
разведке и видевшего этих странных стариков в лесу, включить в свою группу.
6
Дедовскую вотчину, наследную рощу Ражное Урочище, выпилили почти подчистую
перед войной, когда по округе начали открываться лесоучастки. Она не значилась
ни на одной карте, была известна лишь редким местным жителям, кто любил лесные
глубины и часто в них забирался, а официально на земле, где стояла мощная
трехсотлетняя дубрава, числился старый заболоченный осинник. Когда же приехали
таксаторы леса и пошли нарезать деляны для вальщиков, рощу обнаружили, внесли
поправки на картах и выпластали чуть ли не в первую очередь для районного
промкомбината, столярный цех которого выпускал тяжеленные, грубоватые стулья и
столы для заседаний в стиле советского модерна. Тогда еще живший на свете дед
Ражного, Ерофей, в миру известный правдивец, пришел к местному начальству и
уговаривать не рубить лес в Урочище не стал, ибо бесполезно тратить слова не
любил, но предупредил, мол, смотрите, товарищи, не будет добра советской власти
от дубовой древесины и мебели, а беды она принесет немало.
За авторитет среди населения, за кулацкий характер, а более всего из-за
жены его - красивой, царственной и обворожительной Екатерины - деда пытались
несколько раз отправить в лагеря. Пока очередной следователь таскал и
допрашивал самого - все обходилось, и он всякий раз с блеском выворачивался
из-под любого обвинения и оставался неуязвимым, но когда вызывали его жену, тут
все и начиналось. Деда арестовывали, а следователь начинал откровенно ухаживать
за Екатериной. Так повторялось пять раз и совершенно с одинаковым исходом:
Ерофея выпускали, иногда по причинам странным и непривычным - то следователь
вдруг запьет, оправдает деда, а сам потом или застрелится, или будто бы
случайно вывалится из кошевы и замерзнет на дороге зимой, или утонет в реке. А
то, бывало, сверху придет указ отпустить без объяснения каких-либо причин.
Так что любовью начальства он обласкан не был, но и трогать его
материалисты до мозга костей опасались из-за славы, которая вилась за Ражными с
давних времен - колдовства. Если было засушливое лето, во все времена к ним
приходили, чаще всего украдкой, и просили дождя.
- Добро, идите, - выслушав, отвечал старший в этом роду. - Да
поторопитесь, у вас все окна и двери нараспашку, а сейчас гроза будет.
И верно, не успевали просители добежать до своей деревни, а в небе уже
висит черная туча, ветер завивает дорожную пыль, куры бегут прятаться, муравьи
суетятся. Еще мгновение, и ливень как из ведра - откуда что и взялось! Точно
так же просили снега, если земля оставалась голой до декабря и вымерзали
посевы, бывало, просили мороза, чтобы сковало реку, по которой гоняли ямщину -
основной вид дохода в прошлые времена; просили тепла, урожая, здоровья, детей и
получали, однако все равно в миру за спиной шептали:
- Колдуны! Истинные колдуны!..
На то он и есть мир...
И вот когда Ерофей пришел и предупредил по поводу мебели, люди в галифе и
скрипучих сапогах завели на него очередное дело и начали подводить под статью.
А поскольку это еще никому не удавалось, то материал собирали тайно, по крупице
и скоро выяснилось, что дед говорил правду. Колдовским ли образом или еще каким
вражеским, но будто в воду смотрел! Только за один год стульями из дубовой
древесины, изготовленной в промкомбинате, было убито по всей стране девять
человек и около двадцати получили увечья. За столами же по самым разным
причинам погибло около полутора десятков начальников самых разных рангов. Это
не считая того, что еще столько же сошли с ума, причем все душевно заболевшие
чиновники отличались невероятной буйностью, крайней и внезапной агрессией, и,
случалось, сами убивали посетителей стульями.
Никто бы о таких фактах никогда не узнал, поскольку подобной статистики не
вели, если бы не попался дотошный следователь, решивший развенчать
авторитетного Ерофея Ражного и показать народу, чего стоит его колдовская сила
и мракобесие. Но развенчался сам и сначала пришел к нему уже почти безумный,
упрашивая открыть секреты колдовства или передать их для борьбы с врагами
советской власти, затем принародно пытался убить деда, стрелял почти в упор, да
промахнулся и ранил двух ни в чем не повинных людей.
Когда же милиционеры скручивали его, он только молился Богу и слал анафему
чародею.
Деда еще потаскали немного и отпустили, теперь уже насовсем: никто больше
не хотел заниматься его делом, а жены Екатерины боялись как огня. В сорок
первом году, когда сына Сергея призвали на фронт, исчез куда-то и сам Ерофей.
На войну взять не могли- за восемьдесят лет было, в трудармию тоже, и тогда
неведомо откуда и как побежал слушок, будто Ражный-старший подался в какой-то
монастырь, замаливать прежние грехи. Вернулся он в сорок третьем совершенно
другим человеком - будто прежний огонь из него вылетел. Ходил с палочкой,
тихий, слабый, опустошенный и, если шли к нему с просьбами, всем отказывал.
- Не могу я, - говорил. - Силы нет. Потерпите, вот отдохну лет двадцать,
может, и помогу.
Поэтому Ражное Урочище восстанавливал отец в пятидесятых годах, когда
вернулся с войны и пошел работать в лесничество. После порубки на месте рощи
остался редкий, убогий самосев, да и то объеденный лосями, кустообразный и
убогий, ибо освобожденное от дубов место тотчас же затянул осинник и за
пятнадцать лет вымахал высоко и густо, как стена. Отцу пришлось начинать все
сначала: постепенно вырубать горькую осину и взращивать новый лес. Неподалеку
от Урочища он сделал скрытый от посторонних глаз дубовый питомник, где
проращивал желуди, откуда-то лично им привезенные, после чего нес на себе и
рассаживал трехлетние саженцы с ему одному понятной закономерностью, огораживая
их остро заточенными кольями от лосей.
Он спешил, потому что в год, когда посадил последнее дерево, у Сергея
Ражного родился сын Вячеслав.
Восстанавливал питомник по своей воле и тайно от своего лесного
начальства, в свободное время, и никто так и не узнал, какими чарами и
колдовством снова возникла роща.
За сорок лет дубы в Урочище выросли толщиной в обхват одной руки, но
ухоженные, поднялись стройными и высокими, с правильными и хорошо развитыми
кронами и уже давно обсыпали землю дождем желудей. Размерами роща была не
велика- чуть больше трех гектаров, и имела правильную, округлую форму. Ражный
приходил в свою вотчину редко и в основном по нужде: в летнюю пору в дубраву
лезли кабаны и подрывали деревья, так что приходилось и в самом деле сметать
желуди с ристалища, где земля была слишком мягкая и слабозадернованная, а в
зимнюю бескормицу устраивать отвлекающие кормушки и вывозить туда мерзлую



Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 [ 25 ] 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87
ВХОД
Логин:
Пароль:
регистрация
забыли пароль?

 

ВЫБОР ЧИТАТЕЛЯ

главная | новости библиотеки | карта библиотеки | реклама в библиотеке | контакты | добавить книгу | ссылки

СЛУЧАЙНАЯ КНИГА
Copyright © 2004 - 2024г.
Библиотека "ВсеКниги". При использовании материалов - ссылка обязательна.