Чтение 25–й страницы книги ~Придон~

- Разве мы не одно войско?

- Возможно, одно, - резко ответил Вихрян, - но этим отрядом командую я. Только я.

Булат сказал примирительно:

- Дорогой Вихрян, я слышал о тебе... и про то, как ты загремел из беричей в песиглавцы. Очень достойный поступок! Его не одобрили в Куябе, но, поверь, мужчины моего племени сказали, что ты был прав. Надо было еще и кинжалом мерзавца... Но я пришел к тебе, чтобы...

Вихрян поморщился, он все еще загораживал Булату дорогу, на кувшин в его вскинутой руке не повел и глазом. Лишенные даже ресниц покрасневшие глаза с навеки набрякшими толстыми веками выглядели страшновато.

- Ну-ну, зачем?

- Разве не повод, что у меня кувшин с великолепнейшим вином?

- Не повод, - отрезал Вихрян. - У меня есть что пить... и есть - с кем.

Он повернулся, чтобы уйти, Булат завопил:

- Погоди! У меня к тебе пара слов. В самом деле важных! Но я не хотел бы их орать... тогда их услышат все.

Поколебавшись, Вихрян сказал нехотя:

- Ладно, пойдем в мой шатер.

Булат, сдерживая улыбку, главное - ладить с людьми, пошел следом, в шатре огляделся, сразу же поставил на стол кувшин, сказал гордо:

- Этому вину триста лет!.. Как Дунай сумел сохранить, ума не приложу. У тебя найдутся чаши?

Вихрян молча достал из походного ящика два кубка. Булат разлил, стараясь, чтобы никому не было предпочтения, иначе можно истолковать по-всякому, взял свой, прямо посмотрел Вихряну в глаза.

- Я пью за достоинство человека, что осмелился защитить свое имя даже в прогнившей Куябе!

Вихрян поморщился.

- Ладно-ладно... говори, с чем пришел? То, как ты вынудил Черево принести золотые чаши, было проделано ловко, но здесь твои трюки не пройдут.

- Разве я поступил плохо? - спросил Булат с ухмылкой. - Я заставил эту жирную свинью потрястись. Да и не только эту. Неужели тебе не нравится? Ага, по глазам вижу... А пришел я с одной целью: веришь ли ты, что Куявия остановит артан?

Вихрян кивнул, обвел рукой стены шатра.

- По ту сторону этого шелка - двенадцать племен. Неужели мы не дадим артанам отпор?

- Мы - дадим, - согласился Булат. - Мы даже способны разгромить артанское войско! Но это мы, а не куявы. Мы - бедные, злые, голодные, яростные. А вот сытые жирные куявы будут жиреть еще больше, пока мы обагряем своей и чужой кровью земли на границе с Артанией! Разве это справедливо?

Вихрян засмеялся:

- Нет на свете справедливости.

- Нет, - согласился Булат. - Но мы можем ее добыть. Установить.

- Как?

Булат показал на стену шатра тем же широким жестом, как и Вихрян.

- Люди, которые способны остановить артан, заслуживают лучшей доли. И если мы - надежда и спасение Куябы, то мы... мы должны считаться не наемным войском, а... куявским. Мы можем заставить Куябу... да, заставить Тулея считаться с нами! Да что там Просто считаться! Куяба сейчас беззащитна перед нами. Дворцовая охрана - да, это страшная сила, но мы сметем их массой. На каждого дворцового песиглавца у нас триста конных, двести лучников, тысяча пеших воинов. Разве уже не захватывали наемники города и даже страны? Мы можем пить из золотых чаш по праву! Мы можем ходить в дорогих одеждах, пить изысканные вина, у нас будут сочные женщины... а не эти костлявые жилистые крестьянки, с которыми мы забавлялись прямо на твердой земле!

Он захлебнулся яростью, Вихрян покачал головой:

- Мне это не нравится. Хотя я обижен, даже очень обижен... но я не могу ударить в спину тех, кому клялся служить.

Булат всплеснул руками.

- Разве я призываю ударить в спину? Нет, мы будем защищать Куявию и дальше, будем защищать куявских женщин и детей, города и села, ремесленников и хлебопашцев, богатых и бедных. Но только мы будем не скотом, который гонят на бойню... предварительно хорошо накормив и напоив, а хозяевами всей Куявии! И нам будет что защищать!

Вихрян поморщился.

- Глупости. Куявия несокрушима. Чего стоят башни магов...

- Опомнись, башни магов защищают только от вторжения чужаков! Магам все равно, кто во дворце. Им важно, чтобы им посылали золото, пряности, рабов.

- Есть еще драконы, - напомнил Вихрян. - Никому не добраться по горным тропам в их гнезда.

Булат отмахнулся:

- Ну и пусть там сидят. А со временем помиримся. Им тоже, как и магам, необходимы рабы, продовольствие, металл, золото... Их, как и нас, ничто не связывает с Куявией. Но стада скота сможем гнать в горы на прокорм драконам и мы, как сейчас гонят люди Тулея. Я вижу, ты уже задумался, Вихрян... Разве не видишь, что я не о грабежах говорю, а о справедливости? У нас тоже есть что предъявить Куявии, как сейчас предъявляет оскорбленный и оплеванный куявским двором Придон!

* * *

Народ теснился на стенах Куябы, ибо в утренних лучах солнца огромный лагерь наемников ожил, войска строились по племенам, перед рядами носились легкие конники, передавая приказы. Потом двинулись отряд за отрядом, дорога проходила прямо под стеной, и все со страхом и облегчением рассматривали бородатых генелов и чисто выбритых асичей, которые брили не только бороды и головы, но даже брови, кричали подбадривающее небольшим отрядам куявов, с ужасом смотрели на тяжеловооруженных шергов.

Дорога подрагивала под тяжелыми сапогами, камни глухо постанывали. Шерги шли сомкнутыми рядами, над ними колыхался лес длинных копий, дальше нестройной толпой двигались могучие славы. Эти шли вразброд, но на стенах умолкали и провожали их гигантские фигуры уважительными взглядами. Славы шли, закинув на плечи дубины, каждая размером с комель дерева. За одетыми в шкуры славами дружно ударяли в камень дороги растоптанными сапогами люди доблестного Вихряна, он первым принял бой с вторгнувшимися артанами, но сохранил почти всех воинов и отступил до самой столицы, сохранив отряд, выучку и дисциплину. Им кричали и бросали цветы: люди Вихряна все в доспехах, но их латы носят на себе косые следы от ударов артанских топоров, они почернели от огня, металлические шлемы с вмятинами, щиты в трещинах, но лица смелые, отважные, взгляды прямые.

Кто-то завел воинскую песнь, ее подхватили хриплыми пропитыми голосами. Головные отряды уже скрылись из виду, а из лагеря все еще выходили отставшие. Эти двигались нестройной массой. У них были самые побитые и почерневшие от огня латы, на худых телах болтались кольчуги, в которых зияли широкие дыры. Заросшие, грязные, от их немытых тел смрад поднялся по стенам до самого верха, и куявы зажимали носы и брезгливо ругали эту грязь, что столкнется с такой же грязью со стороны Артании. То и дело слышались призывы к богам, чтобы те даровали наемникам и артанам такое сражение, где те перебили бы друг друга, а последний чтоб удавился от тоски и одиночества.

Они уходили все, забрали даже больных, усадив их в телеги или на коней. Позади осталось разграбленное хозяйство Дуная, а уходящие на войну с артанами тащили с собой бурдюки с вином, окорока, колбасы, гнали крупный скот, тащили за собой упирающихся коз, сгибались под тяжестью мешков с хлебом. Последними шли толпы оборванной черни и наиболее опустившихся женщин, что решили покинуть негостеприимную к ним Куябу и связать судьбу с таким пестрым войском.

На стенах шептали им проклятия, именитые мужи уже разбрелись группками по два-три человека, переговаривались вполголоса. Щажард был с двумя слугами, посматривал и на уходящих навстречу врагу наемников, и на растерянных зрителей.

Слуги посматривали на своего господина, вздрагивали от скорбных, растерянных и полных ужаса голосов.

- По всей Куявии пожары, огонь до небес!

- Это артане мстят, что им там самим дали жару...

- Говорят, пала даже Шарукань?

- Шарукань никогда не возьмут, там неприступная крепость на горе. Артане обойдут ее и двинут дальше!

- А верно, что пал и Канив?

- Не пал, а его сдали!

- Как сдали?

- Да так, а за это артане никого не грабили, никого не убили. Даже все подати оставили прежними...

- Врешь!

- Всеми богами клянусь!

- Да как это, чтобы артане и не грабили?

- А им хватает грабить тех, кто не покорился!

Щажард остановился в сторонке, посматривал украдкой, чтобы говоривший не заметил. Человек в запыленной одежде горячился, размахивал руками. Говорит слишком горячо, искренне. Враг держался бы осторожнее, а этот в самом деле потрясен тем, что артане проходят какие-то земли, никого не разорив, и всем спешит это сказать, дурак несчастный. Не понимает, что такими речами вредит больше, чем все артанское войско.

Ведь доблестным удельным князьям, наместникам и берам только дай возможность сохранить свои богатства - все и вся предадут, продадут и перепродадут, сволочи...

На высокой башне заблистало драгоценными камешками цветное платье, там появилось множество пышно одетых людей. Щажард заторопился, уже знал, что, когда вот так суетятся, там появится тот, кому все стараются попасться на глаза.

Тулей поднялся с трудом, хотя его поддерживали под руки, раскраснелся, долго отдыхивался, потом стоял на краю, опершись обеими руками о каменный заборчик. Возле него переступал с ноги на ногу Барвник, ему подъем дался намного проще. Щажард поднялся к ним, тоже запыхался, Тулей еще говорить не может, и Щажард обратился к Барвнику:

- Слушай, а тебе с одной рукой удобно?.. Я слышал, что великие колдуны могут... гм... отрастить и другую длань. В смысле десницу. А то хоть в носу ковыряться можно и одной, а вот в ушах лучше двумя. Да и проходящую мимо бабу бывает лучше придержать двумя...

Тулей сдержанно улыбнулся, Барвник нахмурился, но, видя, что тцар смеется беззлобно, сказал с кривой усмешкой:

- Будете смеяться, но этот настой уже почти готов. Осталось добавить туда пару травок.

Щажард спросил с недоверием:

- И что? В самом деле рука отрастет?

Барвник смотрел вдаль, ответил рассеянно:

- Рука?.. Да что рука, все восстановится. Шрамы исчезнут, а болячки и сломанные ребра срастутся заново, уже правильно. Слепой прозреет, глухой услышит...

Щажард сказал с недоверием:

- Слушай, так с этим отваром можно такие деньги зарабатывать! Вот у князя Бруна дочь кривая, а у сына одна рука сухая, ложки поднять не может. Если их излечить...

Барвник покачал головой.

- Не знаю, не знаю. Такой настой делается много лет. Я вон для себя и то никак не закончу. То камень какой старинный найду, то амулет, то отыщутся непонятные подземелья в нашем дворце, куда может только маг... Все некогда, когда мелкой ерундой заниматься?.. Хотя вообще-то пара недель осталась. Если бы вплотную... но все что-то более интересное подворачивается...

Щажард и Тулей переглянулись. Человек, который заботу о себе называет ерундой, а любопытство к заброшенным подземельям ставит выше, чем возможность отрастить себе руку, избавиться от болячек, - прямо не куяв, слишком чист и свят. С другой стороны, такие люди никогда не бывают помехой, всегда верны трону, не влезают в интриги.

Тулей кивнул в сторону уходящих войск:

- Какие шансы?

- Принимаю ставки, - быстро сказал Щажард.

* * *

Воздух в покоях привычно насыщен благоуханиями, ароматы дорогих масел струятся из множества чаш, тела служанок блестят, источают изысканные запахи... такие привычные, что она давно их перестала замечать, но однажды в этих покоях резко и вызывающе повеяло чистым свежим воздухом: появился этот артанин со шрамами на лице и огнем в глазах, с той поры эти душные запахи начали раздражать, кажутся липкими, вязкими.

Она закрыла глаза, пахнуло свежестью, возникла мускулистая фигура, только лица не видно, Итания обхватила себя за плечи руками, зажмурилась сильнее, сжалась, отгоняя постыдное желание прижаться к этому могучему телу, такому горячему, сильному, ощутить, как огромные руки обхватят ее целиком и прижмут к себе еще сильнее.

Он враг, напомнила она себе. Он враг. Он уже разгромил все куявские армии, но это не так важно, ибо в армию для того и идут, чтобы убивать или быть убитыми, но он сжег множество городов и сел, убил их жителей, а это уже преступление: нельзя убивать тех, у кого в руках не меч, а мотыга.

- Он враг, - прошептала она. Получилось недостаточно убедительно. - Он враг... Враг!

За дверью послышались голоса. Распахнулись створки, Тулей шагнул через порог, бросил через плечо раздраженно:

- На сегодня с делами все. Кто потревожит - пусть пеняет на себя.

Двери за ним поспешно закрылись. Злое выражение исчезло, когда увидел дочь, такую трепетную и беззащитную в этом огромном мире, поспешно обнял, поцеловал, спросил с тревогой:

- Что-то случилось?

- Отец, - прошептала она, прекрасные глаза наполнились слезами, - не лучше было бы отдать меня ему?

Он прикоснулся губами к ее макушке, она чувствовала его теплое дыхание.

- Возможно, - донесся его усталый голос. - Возможно... Но теперь, увы, поздно. Этот лев ощутил вкус крови. Теперь не остановится.

- Но если попробовать?

Он поцеловал ее в макушку.

- Его соратники не дадут ему остановиться. Поздно, они познали сладость побед, грабежа... А Куявия - очень богатая страна. У них глаза разбегаются от жадности.

- Что будет, отец?

- Дорогая, ни человек, ни маг, ни даже бог не войдет в город, который охраняет башня черных колдунов! А Куябу оберегают две башни. К тому же нет таких лестниц, чтобы дотянулись до вершины городской стены... Они просто обломятся под своей тяжестью. Это невозможно, невозможно.

И снова она смолчала и не поднимала головы, чтобы он не увидел ее изменившееся лицо.

* * *

Придон с удивлением смотрел на огромное войско, что как темная вода обтекало стены Куябы и заливало долину между городом и его воинским лагерем.

Аснерд на всякий случай объявил тревогу, воины начали без спешки седлать коней. Вяземайт пробормотал с удивлением:

- Да откуда они набрали новое войско? И так быстро?

Аснерд, что мог сосчитать волоски на лапке сидящей на стене Куябы мухи, пробурчал:

- Отребье... Мы их разгоним плетьми, не доставая топоров.

- Кто они?

- Наемники.

- Наемники? Это не так весело, как тебе кажется.

- Не те наемники, - добавил Аснерд. - Это просто сброд, набранный на скорую руку. Половина из них - разбойничьи шайки, которым пообещали всю добычу и еще гору золота от Тулея. Правда, их даже больше, чем нас, но, поверь, это просто толпа...

Он умолк, оборвал себя на полуслове. Брови вопросительно сдвинулись. Вяземайт молча злился, что его боги не наделили таким зрением, терпеливо ждал, наконец и сам рассмотрел скачущих в их сторону двух всадников.

Придон подъехал, поинтересовался:

- Едут на переговоры?

- Да, - ответил Аснерд. - Ты будешь удивлен, но один из них - наш старый знакомый.

- Кто?

- Сейчас все увидишь, - пообещал Аснерд.

Оба всадника в куявских доспехах, но если на одном навешано еще и оружия, как на столбе в оружейной лавке, то второй одет просто, из оружия только меч и нож на поясе. А на локте левой руки простой удобный щит.

Когда подъехали ближе, Придон вспомнил это страшное обожженное лицо, в которое впечатались мелкие угольки или брызги расплавленного железа. Холодные серые глаза смотрят пронзительно ярко из-под высоких надбровных дуг, начисто лишенных бровей, голых, из-за чего лицо, на взгляд изнеженного куява, кажется безобразным, но для артан, что ценят настоящее лицо, этот десятник силен и красив, выглядит значительно, а во взгляде видны сила и величие.

Придон вскинул руку в приветствии:

- А, Вихрян!.. Привет, как жизнь?

Второй всадник посмотрел на соратника почти с испугом. А тот вскинул руку в ответном жесте и проговорил так же просто, словно каждый день разговаривает с самим Придоном, потрясателем Куявии:

- Привет и тебе, доблестный тцар.

- С чем пожаловали? - спросил Придон. - Или сперва пообедаем, вспомним старое доброе время?

Второй всадник сказал торопливо:

- Да-да, благодарим за приглашение, великий и могучий тцар, прославленный подвигами...

Вихрян прервал:

- Все, что можно решить сразу, надо решать сразу. Придон, мы не хотим воевать за Куявию... ну, за такую, какая она сейчас есть.

Аснерд и Вяземайт переглянулись, Придон услышал их учащенное от радости дыхание.

- Я понимаю тебя, Вихрян, - ответил он ровным голосом. - Я помню, как поступили с тобой... Будь страна почище, там наказали бы не тебя, а твоего обидчика.

Вихрян вскинул голову, глаза блеснули.

- Дело не во мне. У всех нас накопилось слишком много обид, горечи, каждый испытал на себе несправедливость. Потому мы не хотим сражаться за тех, кто остался за высокими стенами и сейчас преследует наших жен, соблазняет дочерей, разоряет наши дома, словно они... прости, артане, а не соотечественники! Что скажешь на это?

Придон ответил быстро:

- Не удивляйся, что у меня ответ готов. Мы не трогаем тех беров, кто признал нашу власть. Мы обходим те города и деревни, что с оружием не выступили... Я предлагаю вам убрать мечи в ножны и... либо разойтись по домам, либо уйти на уже занятые нами земли. А потом, когда виновные будут наказаны, а хребет Злу сломлен артанской мощью, сможете вернуться и установить справедливый мир на этих землях.

Вяземайт кашлянул, сделал шаг, поклонился Придону. С длинными седыми волосами, величественный, он сразу приковал внимание, все слушали с напряженным вниманием, а он сказал медленно и со значением в каждом слове:

- Прости, добавлю... Вы, куявы, понимаете, что мы не останемся здесь вечно. Уйдем, как и пришли. Тогда вы будете главной силой в Куявии! Вы сможете установить ту власть, что захотите.

Аснерд добавил гулким голосом:

- Он прав. Сохраните силы, ребята. Они вам понадобятся в борьбе за власть, когда мы уйдем.

Вяземайт еще раз поклонился и отступил. Аснерд смотрел на куявов без вражды, широкое каменные лицо оставалось неподвижным. Всадники переглянулись, и тот, что был похож на столб с оружием, сказал торопливо:

- Это самые мудрые слова, что я слышал!.. Не считая тех, конечно, что рек величайший из тцаров, несравненный и грозный Придон, сын Осеннего Ветра. Мы будем счастливы...

Вихрян прервал:

- Придон, мы благодарим тебя за мудрые слова. Прости, я не ожидал от тебя слов мудрости и откровения. Ты взрослеешь не по дням, а по часам, в мудрости ты уже равен... гм... словом, уже не тот дурак, каким я тебя увидел в первый раз.

Артане наблюдали, как они вскинули руки в прощании и помчались обратно к огромному войску.

* * *

Высоко в синеве неба со стороны города показалась темная точка. Остроглазый Аснерд всматривался долго, наконец кивком подозвал Придона.

- Не нравится мне этот дракон...

- Так это дракон? - спросил Придон язвительно. - Я думал, просто отставший гусь летит домой. А чем тебе так не нравится этот дракон? Когти неподстриженные? Чешуйки на пузе не такого цвета?

- Да все подстриженное, - буркнул Аснерд. - Извини, все забываю, что вы все даже под ногами ничего не видите. Просто этот дракон летит к нам, а наездник размахивает руками... Нехорошо размахивает.

- Колдует?