человеческих существ, о комфорте которых мне только пришлось
позаботиться в соответствии с твоим пожеланием... Время от времени они
оба изрекают весьма мудрые вещи. Хочешь послушать?
потом заинтересованно посмотрел на Джинна. - Подожди, ты хочешь
сказать, что мог бы предоставить мне возможность услышать их разговор,
не вставая с места?
сделать так, что ты будешь видеть каждое их движение, и даже выражение
лица. Ну что, передумал?
показать мне только тех, кто находится поблизости, или все, что
угодно?
которые в настоящий момент происходят под этим небесным ковром. К
сожалению, прошлое, будущее, а также вещи, которые происходят в других
мирах, скрыты от меня плотной пеленой тумана.
Слушай, что же ты раньше молчал? Мне бы очень хотелось увидеть, что
творится на этой несчастной планете. Что стало с городами, по улицам
которых я любил бродить, и с городами, где я никогда не бывал, и так
далее: ностальгическая экскурсия по полной программе...
опасаюсь, что это зрелище испортит тебе настроение.
значения. Все уже произошло, вне зависимости от того, получу я
наглядные доказательства случившегося, или нет... И потом, мне это
даже полезно - утратить последние иллюзии. А то мне до сих пор
кажется, что в эту игру с последней битвой можно играть вполсилы, и
только до тех пор, пока не позовут домой обедать. Так что давай
испортим мое драгоценное настроение, чтобы до меня наконец дошло, что
никакого "домой" больше не существует, да и "обедать" меня уже никто
никогда не позовет... разве что ты, дружок!
верят, пока не увидят собственными глазами. А в тебе все еще довольно
много человеческого. Думаю, ты долго скитался по миру в этой личине.
чувствую. Ужасно не хочется переодеваться.
что тебе даже понравится снова обрести себя. Впрочем, тебе, наверное,
не обязательно спешить - пока... Ладно, выбирай: что ты хотел бы
увидеть в первую очередь?
подолгу. С этим городом меня ничего не связывало - или почти ничего.
Разве что, несколько досконально обследованных мною кварталов Сохо,
огромные стеклянные окна художественных галерей, в которые мне никогда
не хотелось заходить - чтобы не разочароваться, увидев вблизи полотна,
таинственными смутными пятнами мерцающие в сумерках - и еще нежно
любимый мною "Клуб-88" в Гринвич-Виллидж, и безумные выпуклые глаза
еще живой, но уже обреченной на смерть от умелой руки повара
диковинной рыбы на базаре в Чайна-Тауне - заглянув в них, я
содрогнулся от неописуемого холода, ощутив на собственном затылке
ровное дыхание смерти и внезапно понял, что мы с этой выставленной на
продажу рыбиной были в одной лодке, так что я не могу позволить себе
роскошь ее пожалеть - как, впрочем, и она меня... Вообще-то мне было
вполне хорошо в те дни, когда я шатался по Нью-Йорку, но тогда у меня
был такой смешной период жизни: мне везде было вполне хорошо... Одним
словом, Нью-Йорк никогда не был моим городом. Впрочем, оно и к
лучшему: по крайней мере, мне не грозил жестокий приступ
сентиментальной хандры. С другой стороны, Нью-Йорк всегда был самым
живым, суетливым, безумным, неуютным - самым человеческим городом
планеты, со всеми вытекающими последствиями. Поэтому я решил, что мне
будет вполне достаточно убедиться в том, что Нью-Йорк закончился -
если нет его, значит вообще ничего больше нет.
странную штуковину. В первый момент мне показалось, что предмет
здорово похож на портативный телевизор, совмещенный с магнитофоном и
радиоприемником, этакий дачный вариант, у меня самого когда-то был
подобный. Приглядевшись, я понял, что слово "похож" в данном случае не
совсем уместно: это и был переносной телевизор фирмы "SHARP",
произведенный в почти доисторические времена, чуть ли не в
шестидесятые годы - судя по незамысловатому дизайну. Впрочем, простота
дизайна с лихвой окупалась великолепными узорами: допотопный аппарат
был тщательно разрисован чьей-то умелой рукой - совсем как пасхальное
яйцо, только в другой манере. Этот изысканный и одновременно
грубоватый орнамент скорее был бы уместен на страницах какого-нибудь
очередного кодекса исчезнувших Майя, чем на черной пластмассе
телевизора, но такое несоответствие только усиливало впечатление.
Джинн деловито разматывал аккуратно скрученный провод - можно
подумать, что у него под рукой была розетка!
через твою задницу! - Нервно рассмеялся я. - И, уж тем более, через
мою.
пожелаешь. - Невозмутимо усмехнулся Джинн. - Но это не обязательно.
Достаточно будет, если я просто возьму конец этой штуковины в руки...
Между прочим, мне впервые приходится иметь дело со столь странным
устройством. Полагаю, это именно твое воображение заставило мое
Зеркало Мира так преобразиться. Так бывает.
Маленький экран тут же засветился голубоватым сиянием. Потом он снова
потемнел, но это была совсем другая темнота - почти непроглядная
чернота ночного города, в котором внезапно погасли все осветительные
приборы. В тусклом свете ущербной луны я с грехом пополам разглядел
очертания небоскребов - вполне достаточно, чтобы понять, что мне
показывали именно Нью-Йорк: такое ни с чем не перепутаешь!
шепот. - Увидеть какую-нибудь улицу - ну хоть Бродвей, что ли...
Можешь мне поверить: никаких прохожих больше нет. Нигде, в том числе,
и в Нью-Йорке.
чтобы убедиться раз и навсегда.
глаза не отказались принимать участие в этом идиотском мероприятии.
Разумеется, никого я так и не увидел, на улицах Нью-Йорка было темно и
пусто. Никаких видимых разрушений я не заметил: с домами все было в
порядке, и многочисленные автомобили, запрудившие проезжую часть, хоть
и стояли на месте, но производили впечатление совершенно целых. Не
было ни пожаров, ни взрывов, ни искалеченных тел - вообще ничего из
ряда вон выходящего. Можно было подумать, что все жители Нью-Йорка
просто внезапно решили, что ночью надо спать, а не жечь зазря
электричество. Впрочем, вскоре я заметил, что какая-то жизнь там
все-таки продолжается: на крыше огромного белого лимузина деловито
суетилась белка - одна из нахальных нью-йоркских белок, серых, как
крысы, но почти таких же очаровательных, как их рыжие европейские
родственники, неописуемо дерзких и совершенно уверенных, что мир
принадлежит только им - ну, разве что, еще воробьям, которых, впрочем,
можно не принимать во внимание ввиду их ничтожных размеров.
растерянно добавил: - Живая.
человек. А все происходящее касается только людей - по крайней мере,
пока.
сказал я. - Слушай, ну их в баню, эти мертвые города! Лучше покажи мне
какой-нибудь лес, океан... Вот, придумал. Покажи мне китов! Если есть
киты, остальное приложится. В конце концов, считается, что на их
спинах держится мир.
Джинн.
налюбовался на китов, слонов, пингвинов, сов, кенгуру и колибри,
насладился видами джунглей, саванн и океанских глубин... одним словом,
я понял, что ничего на самом деле пока не закончилось - если принять
за аксиому утверждение, что люди - это еще далеко не все. Аксиома
принялась как миленькая. Антропоцентризм никогда не был моим
пунктиком. Так что исчезновение людей не казалось мне такой уж большой
трагедией - при условии, что с остальными обитателями планеты все
по-прежнему в порядке. Зрелище мертвых стволов засохших деревьев и
скукоженных птичьих трупиков вполне могло бы сбить меня с ног - куда
скорее, чем панорама опустевшего города...
рассмеялся от неожиданности.
Володихин Дмитрий
Конан-Дойль Артур
Мичурин Артем
Шидловский Дмитрий
Русанов Владислав
Зыков Виталий