Чтение 25–й страницы книги ~Долина Теней~

– …лучше, – договорил воин низким, гортанным голосом.

Тело Келемвара задрожало, от боли воин согнулся пополам.

– Нет!

Миднайт бросилась к нему, обхватила его лицо ладонями и прижала свои губы к губам Келемвара. Казалось, что его брови стали гуще, волосы – чернее, проблески седины совсем исчезли, а пронзительные зеленые глаза словно горели изумрудным огнем. Во время поцелуя тело воина расслабилось, дрожь прекратилась, и он отстранился от чародейки, как бы собираясь сказать что-то.

Миднайт внимательно изучила лицо Келемвара и нашла его таким, каким знала всегда.

– Молчи, – сказала она. – Нам не нужны слова.

Чародейка снова поцеловала Келемвара, но на этот раз он перехватил инициативу, крепко прижав Миднайт к себе.

Никем не замеченный, Кайрик бесшумно приблизился к воину и девушке. Вор видел их долгий поцелуй, видел, как Келемвар приподнял чародейку, оторвав ее от земли, и как руки Миднайт обхватили шею воина, когда он нежно опустил девушку на постель из золотых монет. Миднайт рассмеялась и потянулась к застежкам на своей одежде…

Опустив голову, Кайрик побрел назад. Смех влюбленной парочки преследовал вора, и гнев медленно закипал в его груди. Кайрик добрался до костра и отправил Адона спать.

– Я подежурю, – сказал Кайрик и уставился на пламя.

* * *

После ночного дежурства Кайрик прилег немного отдохнуть, но, уснув, вновь очутился в переулках Зентильской Твердыни. Только на этот раз он был ребенком, и две безликие фигуры вели Кайрика по улицам, пытаясь продать его прохожим за сходную цену.

Кайрик проснулся в холодном поту и попытался вспомнить свой сон, но не смог. Несколько минут он лежал, не смыкая глаз, вспоминая о том времени, когда сны являлись для него единственным способом бегства. С тех пор прошло много лет, и теперь он был свободен. Кайрик перевернулся на другой бок и погрузился в глубокое, восстанавливающее силы забытье.

Адон нервно расхаживал вокруг костра, страстно желая поскорей покинуть это пустынное место. Миднайт предложила ему использовать свободное время, чтобы воздать хвалу богине Сьюн. Жрец остановился, широко раскрыв глаза, пробормотал: «Конечно», – и отыскал подходящее местечко для устройства маленького алтаря.

Миднайт и Келемвар не разговаривали. Они просто лежали на черной гальке, обняв друг друга и наблюдая за игрой пламени в костре. Миднайт прильнула к воину и поцеловала его. Такой поступок сейчас казался неуместным и странным, хоть всего несколько часов назад он выглядел вполне естественным.

С первыми лучами солнца друзья разбудили Кайрика и двинулись в путь, ведя за собой лошадей. К полудню путешественники все еще шли быстрым шагом, хотя утренняя трапеза – из волшебной сумы – оставила горьковатый привкус во рту.

Дорога местами была сильно разрушена. Из наполненного лавой кратера, попавшегося на пути, выпрыгнула вдруг огромная рыба с острыми зубами. Временами солнце оказывалось совсем не там, где ему следовало быть, и друзья уже начали опасаться, что ходят кругами, однако упорно продолжали идти вперед. Вскоре небеса приняли обычный вид.

Продвигаясь по изрытой, истерзанной земле, искатели приключений натыкались на множество удивительных вещей. Огромные валуны превратившиеся в лягушек – результат действия неизвестных сил, вырвавшихся на волю во время схватки Мистры с Хельмом, то бранили, то приветствовали путников, отпуская колкие шуточки на их счет. Друзья смеялись, но не останавливались.

Дорога пролегала между двумя холмами, которые, казалось, находились в состоянии настоящей войны: они метали друг в друга булыжники и каменные глыбы, и гром прокатывался по окрестностям. Когда путешественники приблизились, военные действия между холмами прекратились, но сразу же возобновились, как только друзья миновали враждующую парочку. Группа искателей приключений все дальше уходила от места гибели богини Мистры, и окружающий ландшафт принимал все более и более естественный вид. Они понемногу успокоились.

Вечером путники разбили лагерь на равнине у подножия громадной горы, которая, казалось, не была затронута всеобщим хаосом. Кайрик очень удивился, когда обнаружил волшебную сумку совершенно пустой. Он запустил руку внутрь, и что-то холодное и влажное коснулось его пальцев. Кайрик быстро выдернул руку и отшвырнул сумку.

Пришлось довольствоваться оставшимися припасами. Друзья были уверены, что запасов провизии хватит на все предстоящее путешествие, но, когда Миднайт и Кайрик взялись готовить ужин, оказалось, что мясо начало портиться, хлеб зачерствел, а фрукты подгнили. Путники съели то, что оставалось съедобным, и выпили много меда и эля. Но и напитки тоже утратили свой вкус, напоминая скорее горькую воду, чем отменное питье.

В ту ночь Миднайт снова пришла к Келемвару, и воин принял ее в свои объятия, не сказав ни слова. Потом чародейка наблюдала за тем, как он спит. Когда Келемвар прикасался к ней, в его движениях присутствовали такая сила и твердость, такая удивительная страсть, что девушка спрашивала себя, почему же она не доверяет своим чувствам к этому мужчине. Ее изрядно удивило то, что он никогда не был женат – один из немногих фактов, которые ей удалось вытянуть из Келемвара, когда они лежали рядом и разговаривали.

Миднайт оделась и направилась к Адону, который нес ночную вахту первым. Пытаясь удержать между колен маленькое зеркальце, жрец тщательно осматривал лицо, удаляя с него с помощью одного из ножей Кайрика лишние волосинки. Покончив с бритьем, он принялся за свою прическу. Взяв серебряный гребень, священнослужитель ровно сто раз провел им от лба к затылку, шепотом подсчитывая количество движений. Миднайт сменила его на посту, и жрец, аккуратно расстелив постель, с улыбкой удовлетворения на лице погрузился в глубокий сон. Прошло немного времени, и Миднайт расслышала, как Адон сквозь дрему прошептал: «Нет, нет, моя милая, меня нисколько не удивляет…» После чего лагерь затих.

Когда пришло время Келемвара нести вахту, Миднайт разбудила воина. Он игриво шлепнул чародейку и попытался привлечь ее к себе.

– Отправляйся дежурить, – приказала Миднайт.

Поднявшись, воин широко развел руками, ухмыльнулся и зашагал на свой пост. Впрочем, он удержался от каких-либо шуток, иначе Миднайт запустила бы в него камнем.

Перед восходом солнца Келемвар почувствовал голод. Стреноженные лошади должны были пастись неподалеку, и воин решил не дожидаться завтрака. Он оставил дарующий тепло костер и направился к мешкам с провизией.

Даже в тусклом свете утра можно было разглядеть, что часть лошадей мертва. Несколько в стороне от трупов, лихорадочно дрожа, лежали скакуны, дарованные Мистрой Кайрику и Адону.

Келемвар разбудил своих товарищей, в считанные мгновения собрав их вокруг себя. Кайрик принес факел, зажженный от пламени костра, но причин смерти животных не обнаружилось. Никаких отметин на трупах, никаких следов, которые могли бы свидетельствовать о нападении дикого зверя.

Проверив запасы провианта, герои обнаружили, что продукты совсем сгнили. Куски мяса покрылись зелеными пятнами. Хлеб зачерствел и заплесневел. Странные белые насекомые копошились во фруктах. Эль и мед испарились. И только вода, набранная в пруду у колоннады в окрестностях замка Килгрейв, оставалась чистой.

Осмотрев содержимое мешков с золотом и сокровищами, Келемвар издал протяжный крик, когда не обнаружил внутри ничего, кроме желто-черного пепла. Арфа из Миф Драннора стала трухлявой деревяшкой и развалилась на части, когда Миднайт попробовала взять ее в руки. Чародейка отыскала мешочек, в котором хранились бриллианты, – теперь от них осталась лишь алмазная пыль. Спрятав мешочек, Миднайт решила использовать его содержимое для заклинаний.

– Нет, – тихо произнес Келемвар, отталкивая руку Миднайт, когда чародейка попыталась утешить его. Он сурово взглянул на девушку: – Теперь все, что у нас осталось, – это цель твоего никчемного похода!

– Кел, нет…

– Все впустую! – выкрикнул Келемвар и повернулся к чародейке спиной.

– Что же мы будем есть? – шагнул вперед Адон.

Келемвар взглянул через плечо. Его глаза горели необычным блеском, как будто в них отражались первые-лучи поднимающегося солнца. Кожа воина внезапно потемнела.

– Я найду что-нибудь, – сказал Келемвар. – Пойду поохочусь.

Кайрик вызвался помочь ему, но Келемвар лишь отмахнулся, быстро удаляясь в сторону гор.

– Возьми хотя бы лук! – крикнул Кайрик, но Келемвар, словно не слышал его. Он быстро удалился слившись с темными подножиями холмов.

– Богами дано, богами и отнято, – философски заметил Адон, пожав плечами.

Короткий, горький смех вырвался из уст Кайрика.

– Твои боги…

Миднайт подняла руку, не дав Кайрику договорить.

– Снимите с коней все, что считаете нужным, – приказала чародейка. – Затем нам следует прикончить их, как велит милосердие.

– Неужели ничего нельзя сделать? – взмолился Адон, от души жалея несчастных животных.

– Нет, – ответил Кайрик, обнажая клинок.

Миднайт шумно выдохнула и кивнула. Кайрик предложил Адону и Миднайт отойти подальше, чтобы не видеть смерти оставшихся лошадей, но чародейка и священнослужитель пожелали остаться, чтобы проводить несчастных животных в последний путь.

* * *

Прошло несколько часов, а Келемвара все не было. Наконец Адон не выдержал и отправился на поиски воина.

Священнослужитель углубился в тень, где тихонько стрекотали крошечные, невидимые существа. «А если Келемвар ранен? – размышлял Адон. – Или вообще покинул нас? Но тогда он взял бы вещи». Впрочем, эта мысль слабо утешила его, и жрец двинулся дальше.

Что-то прошмыгнуло у ног Адона, и он приятно удивился, увидев перед собой пушистую серую белку. Внезапно остановившись, она посмотрела на священнослужителя, но, когда Адон присел на корточки, чтобы заглянуть в ее бездонные синие глаза, белка тут же умчалась. Осторожно раздвигая ветви, чтобы не оцарапать себе лицо, жрец пробирался сквозь чащу. Поднявшись выше по склону, он наткнулся на след, хорошо отпечатавшийся на земле.

Здесь прошел Келемвар.

Адон поздравил было себя с находкой, как вдруг споткнулся о нагрудные латы Келемвара, покрытые кровью. Жрец предусмотрительно приготовил свой боевой молот.

Двигаясь по следу, священнослужитель обнаружил остальные доспехи Келемвара, также залитые кровью. «Он силен и смел, – подумал Адон, – вряд ли какой зверь мог справиться с Келемваром».

Деревья зашевелились. Обернувшись, священнослужитель увидел в кустах проблеск черного меха и белых клыков. Боясь выдать себя, Адон еле сдержал крик о помощи. Жрец замер на месте и вскоре услышал за своей спиной оглушительный рев.

Не оборачиваясь, Адон пустился бежать, ориентируясь по сломанным веткам и следам на земле. Если бы он был повнимательнее, то заметил бы, что эти следы, уводившие от доспехов и начинавшиеся как отпечатки человеческих ступней, превратились в следы какого-то громадного животного.

Жрец бежал не разбирая дороги. Внезапно он вломился в заросли и почувствовал, что земля исчезла из-под его ног и он куда-то падает. Через мгновение во все стороны полетели брызги, и Адон плюхнулся в воду.

Вынырнув, жрец стряхнул с волос тину и осмотрелся. «Болото? – подумал он. – Здесь? Какое-то безумие!»

Безумие или нет, но Адону пришлось выбираться из заболоченного водоема на прекрасную, залитую призрачным золотистым светом землю. Солнечные лучи танцевали на тонких прядях мха, свисающих с высоких черных кипарисов. Мох блестел и переливался, нависая над самой землей и иногда нежно касаясь поверхности болота. Лепестки гигантского лотоса подплыли к Адону, и, выползая на берег, жрец увидел, как великолепная бабочка с оранжево-серебряными крылышками выбралась из своего кокона. Заметив приближение человека, одинокая цапля встрепенулась и быстро зашагала к зарослям.

Адон вылез из болота, с отвращением разглядывая то безобразие, в которое превратились его превосходные одеяния. Вдруг священнослужитель застыл, словно изваяние: рев неизвестного зверя снова пронесся по лесу. Но так же внезапно, как и начался, рев смолк, и жрец посмотрел по сторонам, тщетно ища взглядом какое-нибудь укрытие. Пучки ярко-желтых и красных листьев покрывали верхушки вытянутых серых деревьев, стоявших поблизости. Прячась за стволами, Адон медленно взбирался вверх по крутому склону холма, с которого он скатился в болото.

Поднявшись, Адон нашел свой боевой молот на том же месте, где уронил его при падении. «Отлично, – подумал он. – По крайней мере я погибну сражаясь».

Как Келемвар.

Звериный рев раздался вновь, и Адон пустился бежать, все время помня о том, что звать на помощь нельзя. Вскоре взору жреца открылась лесная полянка, но дорогу ему преградил огромный зверь, переминающийся с лапы на лапу.

Адон остановился.

Огромный черный леопард стоял перед ним. Рядом лежала туша лани, разодранная до неузнаваемости. «Это всего лишь животное, – подумал священнослужитель! – А мне уж было показалось, что это какой-то ужасный тролль».

Голову леопарда водило из стороны в сторону, словно зверь был пьян. Адон помолился своей богине о том, чтобы животное насытилось пойманной жертвой, но не успел служитель Сьюн и шага ступить назад, как зверь вдруг судорожно задрожал. Он запрокинул голову, и Адон мельком увидел сверкающие зеленые глаза. В приступе боли животное заревело, и человеческая рука вырвалась наружу из горла леопарда.

Боевой молот выпал из рук Адона. Однако глухой звук упавшего на землю оружия не привлек внимания зверя. Вторая, орошенная кровью рука, прорвала бок леопарда, затем последовал отвратительный треск разрывающейся на части грудной клетки, и в образовавшейся дыре появилась голова Келемвара. Шкура на одной из лап животного разорвалась, и на свет показалась бледная, изогнутая нога. Она принялась расти, пока не доросла до размера мужской ноги; скрученная ступня распрямилась, потрескивая косточками, встающими на место.

Вторая нога появилась тем же способом, что и первая, и существо, превращающееся в Келемвара, выпрыгнуло из звериной оболочки. Упав на землю, воин что-то утомленно пробормотал. Нагая, гладкая кожа воина начала покрываться порослью волосков.

Адон пришел в себя и потянулся за молотом. Содрогаясь от страха, он подошел к другу.

– Келемвар? – окликнул он воина, но широко раскрытые глаза того застыли, словно стеклянные.

Келемвар почти не дышал, кровь пульсировала в набухших венах, плоть быстро старилась, принимая вид, соответствующий годам воина.

– Келемвар, – повторил Адон, но воин ничего не ответил.

Прочитав молитву, жрец поспешно покинул поляну. Он отыскал тропинку и, пробравшись сквозь лес, вскоре достиг лагеря. Миднайт и Кайрик бросились ему навстречу.

– Ты нашел его? – спросила Миднайт.

– Нет, но не стоит беспокоиться, – покачал головой Адон. – Дичи и укромных местечек здесь предостаточно. Наверное, он сейчас сидит в засаде. Думаю, скоро вернется.